Самолет «57» ОКБ В.М.Мясищева

Но и этот документ остался без внимания руководства ГКАТ. Однако Роберт Людвигович не забыл рекомендации научно-технического совета ГКАТ и взялся за менее амбициозный проект фронтового бомбардировщика Ф-57 весом 25 тонн.

Расчеты показали, что с двумя перспективными турбореактивными двигателями ВК-13 тягой по 10000 кгс этот самолет сможет летать с крейсерской скоростью 2500 километров час (посадочная – 260 километров в час) на расстояние не менее 2800 километров, а при перегрузочном взлетном весе – и до 4100 километров. Самолет, как и его предшественники, должен был эксплуатироваться с грунтовых ВПП и имел убирающееся лыжное шасси. Основную нагрузку воспринимала центральная лыжа, расположенная вблизи центра тяжести, две поддерживающие лыжи размещались под килями самолета. Бомбовая нагрузка Ф-57 достигала 1500 килограммов (10 бомб по 100 килограммов или одна 1500 килограммов).

В одной из справок ГКАТ говорилось, что самолет «наиболее полно удовлетворяет тактико-техническим требованиям Военно-воздушных сил к фронтовому разведчику». Казалось «лед тронулся», даже выбрали завод № 30 (впоследствии – «Знамя труда») для постройки Ф-57. Но вскоре ситуация резко изменилась. Правительство страны взяло курс на резкое сокращение вооруженных сил, в том числе и Военно-воздушных сил. Многие авиационные предприятия переориентировались на изготовление ракетной техники. Не стал исключением завод № 23 в подмосковных Филях. Часто это объясняют волюнтаризмом Н.С.Хрущева, но это неверно. В начале 1960-х граждане Советского Союза, несмотря на достижения в авиастроении и ракетно-космической техники, влачили в подавляющем большинстве жалкое существование. Для повышения жизненного уровня населения, удовлетворения его спроса на жилье, одежду и питание требовались огромные средства, и изыскать их можно было только за счет сокращения расходов на оборону.

Попал в эту «струю» и Роберт Людвигович. Его и так недолюбливали в ГКАТ, несмотря на его дружеские отношения с председателем комитета Дементьевым, а тут подвернулся подходящий случай отвязаться от «назойливого» конструктора.

Но труды Бартини по А-57 не пропали даром. Когда в ОКБ А.Н.Туполева началась разработка сверхзвукового пассажирского самолета Ту-144, то документацию, касающуюся стратегического ракетоносца-бомбардировщика переслали из Новосибирска в Москву.

Параллельно с работами Бартини, исследования по выбору аэродинамических компоновок тяжелых сверхзвуковых самолетов проводились и в ОКБ-23 под руководством В.М.Мясищева, где к началу 1960-х годов добились интересных результатов. Сначала там был создан стратегический самолет-бомбардировщик М-50 с треугольным крылом, а после завершения работы первой комиссии ГКАТ по проекту А-57 в ОКБ-23 начали разрабатывать самолет «57» (М-57), удивительно похожий на машину Бартини. Поначалу я это объяснял законами развитием техники, но после появления информации об ознакомлении сотрудников ОКБ-23 с проектом А-57 все стало на свои места.

Как известно, основным конкурентом для стратегических сверхзвуковых самолетов на рубеже 1950-х – 1960-х годов стали межконтинентальные баллистические ракеты, для которых в то время не успели создать «противоядие». В итоге конструкторское бюро Бартини расформировали, а ОКБ-23 Мясищева переориентировали на ракетную тематику, назначив конструктора начальником ЦАГИ.

Развал авиационной промышленности продолжался до 1964 года, когда Первого секретаря ЦК КПСС и Председателя Совета Министров СССР Н.С.Хрущева отправили на «заслуженный отдых».

Одним из кардинальных шагов нового руководства страны стало восстановление Министерства авиационной промышленности. С этого момента на «горизонте» пояьились проекты стратегических сверхзвуковых ударных самолетов Ту-135 и Т-4 (изделие «100»). Последний из них, разрабатывавшийся в ОКБ П.О.Сухого и предназначенный, прежде всего, для борьбы с авианосными соединениями вероятного противника, получил наибольший приоритет. Фактически, это был возврат к устаревшей концепции самолета середины 1950-х годов и удивительно, что всю ошибочность принятого решения военные смогли понять лишь после начала летных испытаний «сотки»…

Схема сверзвукового пассажирского самолета, исследовавшаяся в NASA 20 лет спустя после появления проекта самолета А-55

Между тем, если присмотреться к крылу сверхзвукового пассажирского самолета «Конкорд», то аналогию с А-57 не заметить просто невозможно. Еще большее сходство с А-57 обнаруживается в интегральных схемах сверхзвуковых пассажирских самолетов, исследованных в США в NASA в 1970-е годы. Внешне они отличались лишь расположением силовых установок, что зависело от назначения самолета и условий его эксплуатации. В одном из отчетов NASA по этому поводу было говорилось:

«Трудности анализа [такой схемы] усугублялись тем, что в существующих сверхзвуковых и дозвуковых аэродинамических трубах трудно воспроизвести близкое к реальному обтекание крыла с большой стреловидностью, поскольку располагаемые числе Рейнольдса, соответствующие составляющей скорости по нормали к передней кромке, слишком малы. Однако такие схемы представляют значительный интерес в связи с большими возможностями уменьшения трения обшивки и снижения уровня звукового удара».

Таким образом, идеи Роберта Людвиговича опередили время как минимум на 20 лет и, глядя на современные боевые самолеты МиГ-29 и Су-27, невольно вспоминаешь облик целого семейства машин Бартини, спроектированных по интегральной схеме.

Когда в 1959 году закрыли ОКБ-256, то КБ Бартини предоставили помещение на территории завода № 938 в подмосковных Люберцах, где он и продолжил свои изыскания, но уже в другом направлении.

Начиная с 1962 года, под руководством Бартини разрабатывается схема дозвукового летающего крыла с большим центропланом малого удлинения, занимавшим около 70 процентов площади несущей поверхности, бортовые отсеки которого предназначались для установки посадочных лыж или поплавков катамаранного типа. Такая схема позволяла достигнуть высоких значений весовой отдачи и аэродинамического качества, максимально использовать воздушную подушку от поддува двигателеи единой силовой установки, расположенной перед крылом, и эффект близости земли. Немаловажно было и то, что аппарат, построенный по предложенной схеме, позволял иметь большие внутренние полезные объемы для размещения грузов, топлива и систем летательного аппарата.

Начало этих работ совпало с пиком «экранопланного бума» в мире, когда некоторые зарубежные исследователи предсказывали достижение аппаратами, летящими вблизи поверхности раздела двух сред, аэродинамического качества до 40 единиц. Бартини в этом отношении был реалистом, но характеристики качества все равно получались впечатляющими. Расчеты показали, что этот параметр у рассматриваемой схемы в идеале может достигнуть 30, а вдали от земли (или водной поверхности) – 16-18 единиц при весовой отдаче аппарата весом свыше 400 тонн больше 60 процентов. Неудивительно, что эта схема стала базовой для многих проектов Бартини.

Другим результатом многолетних исследований Бартини стала «Теория межконтинентального транспорта Земли» с оценкой транспортной производительности водоизмещающих судов и летательных аппаратов. Роберт Людвигович сделал вывод, что наивыгоднейшим транспортным средством безаэродромного базирования является амфибийный аппарат, способный взлетать с использованием воздушной подушки, обладающий при этом грузоподъемностью судов большого водоизмещения и скоростью, как у самолетов. Исследования в этом направлении проводились в СибНИА и московском филиале ЦАГИ.