Появление дарвиновской теории происхождения видов нанесло серьезный удар по идеалистической в своей основе телеологии- Было доказано, что целесообразность в живой природе возникает не преднамеренно, не в результате изъявления свободной воли и не по заранее намеченному плану, а в результате естественных причин.

Однако эта теория не смогла снять вопрос о целеполагании, вопрос «для чего», который неизбежно

' Гегель. Соч., т. VI, стр. 206 — 207.

2 См. Г. Клаус. Кибернетика и философия. М., 1963, стр. 318.

3 Подробнее об этом см. И. Т. Фролов. О причинности и целесообразности в живой природе. М., 1961.

120

встает при изучении функций отдельного живого организма, вопрос об особенностях причинности, в согласии с которой формируются реакции растения и поведение животного.

По существу сохранилось положение, имевшее место ранее. Понятие механической или даже статистической причинности не давало ключа к последовательному объяснению существенной стороны функционирования живых систем. Телеология же скомпрометировала себя в глазах основной массы естествоиспытателей своими идеалистическими спекуляциями.

К сожалению, многие материалистически мыслящие естествоиспытатели и некоторые философы-материалисты вместе с телеологией долгое время отвергали и возможность использования категории «цель» при исследовании несознательных процессов жизни. Как это ни парадоксально, основной тезис идеалистической телеологии о неразрывной связи цели с сознанием был использован некоторыми критиками телеологических взглядов в качестве исходного положения и основного довода самой критики.

Отчасти это обстоятельство можно объяснить тем, что человек при самоанализе за исходное принимает положение о сознательной постановке целей своей деятельности. Сложное физиологическое функционирование его организма в целом и мозга в частности, направленное на достижение определенных полезных результатов, но протекающее без участия сознания, в сознании не отображается, как не отображается и деятельность мозга на уровне интуиции. Поэтому естественной и не требующей обоснования представлялась идея о цели, как в принципе контролируемой сознанием, о целеполагании как прерогативе человеческого сознания. Принимается как бесспорная, а затем пре-

122

вращается в догму мысль о том, что за пределами человеческого сознания не может быть планирования чисто материальными средствами какого-то результата, не может быть только материальной структурной модели потребного состояния в будущем, модели, которой организм может и должен руководствоваться без участия психики, для того чтобы достигать определенных, необходимых для его функционирования результатов.

За последние годы в нашей философской литературе было опубликовано несколько статей и небольшая монография о цели и целеполагании в связи с сознательной человеческой деятельностью. Несколько больше публикаций было по вопросу целесообразности в живой природе.

Рассмотрим некоторые положения, высказанные в этих работах.

Г. А. Федоров интерпретирует цель как категорию, отображающую одну из сторон духовной деятельности человека. Он связывает цель с предвидением, подчеркивая, что она не тождественна прогнозу, поскольку всегда выражает какую-то потребность и какой-то интерес '.

Критикуя телеологические взгляды, И. Т. Фролов считает, что целесообразность связывается с достаточно сильно развитым нервным механизмом и в отчетливой форме проявляется лишь в мышлении человека 2. Он отрицает существование связи направленности процессов в живых системах с понятием внутренней цели, которая, с его точки зрения, может осуществляться только сознательно3.

' См. Г. А. Федоров. Материалистическая диалектика о категории цели. — «Вопросы философии», 1956, № 1.

2 См, И. Т. Фролов. Детерминизм и телеология. — «Вопросы философии», 1958, № 2, стр. 46.

3 См. там же, стр. 49.

123

Известную мысль К. Маркса о том, что анализ развития часто исходит из готовых результатов процесса, И. Т. Фролов интерпретирует в приложении к процессу развития живых систем так, как будто мышление приобретает как бы телеологический характер, поскольку оно совершается от конечной стадии к исходному пункту, т. е. определение предмета, подлежащего анализу, дается через эту «цель» '.

При рассмотрении целесообразности в живой природе М. Г. Макаров считает категорию «цель» лишь условным приемом познания 2.

Примерно таких же взглядов придерживается И. Т. Фролов, который утверждает, что «принцип целесообразности может быть принят как своеобразный прием гипотетического описания процесса, подлежащего последующему научному анализу в рамках строгой причинности, как вспомогательный принцип, дающий указание, но не исследование проблемы. Разумеется, распространение этого принципа за сферу сознания ни к чему, кроме телеологии, привести не может» 3.

Авторы, трактующие цель как проявление идеального, пытаются как-то объяснить связь идеальной цели с материальными средствами ее реализации. Так, Б. А. Воронович и А. И. Титаренко полагают, что объективность цели, которая ими понимается как мысленное создание таких предметов, которых природа сама без вмешательства человека не образует, состоит лишь в обусловленности ее объектом, который становится

' И. Т. Фролов. Детерминизм и телеология. — «Вопросы философии», 1958, № 2, стр. 49.

2 См. М. Г. Макаров. К истории категории «цель» в домар-ксовой философии. — «Вопросы философии», 1959, № 10, стр. 69.

3 Я. Т. Фролов. О причинности и целесообразности в живой природе, стр. 42 — 43.

124

источником цели 1. В данном случае вопрос о происхождении идеальной цели решается в плане отображения объективного в сознании. Однако остается открытой проблема связи идеальной цели и ее материального воплощения.

Признавая цель как проявление сознательного, Н. Н. Трубников пытается решить этот второй вопрос, приписывая материальному средству реализации цели свойство содержать нечто такое, что было бы способно соотноситься как с идеальностью цели, так и с реальностью ее осуществления, с реальностью деятельности и применяемых в этой деятельности средств.

По его мнению, «это связующее звено должно быть необходимо и непосредственно идеальным и столь же необходимо и непосредственно реальным, для того чтобы в действительности соединить идеальное мысли и реальное действительности.

Таким звеном целевой деятельности является, по-видимому, сам человек — подлинная сила, одновременно идеальная и реальная, носитель закона этой деятельности и самой этой деятельности, ее цели и средств ее реализации. В том-то и заключается дело, что действительная целеполагающая деятельность на деле не есть ни материальная, ни идеальная (отдельно друг от друга это — не более, чем абстракции), но является собственно человеческой, материально-идеальной деятельностью, единством мышления и труда, идеального и реального»2.

Нетрудно заметить тавтологичность этих рассуждений. Сперва цель объявляется стороной духовной

1 См. 5. А. Воронович, А. И. Титаренко. Категория цели и критика ее современных идеалистических фальсификаций. — «Вестник МГУ», серия VII, экономика, философия, 1963, № 1, стр. 32 — 33, 37.

2 Н. И. Трубников. О категориях «цель», «средство», «результат». М., 1968,стр.И4.

125

деятельности человека, существа в своей основе материального. Затем ставится вопрос, как идеальная цель приводит в движение материальные средства в виде человеческого тела и орудий труда. После этого дается ответ, что эти материальные средства в лице человека столько же идеальны, сколько материальны: