Они с пыхтением обогнали трехмачтовую рыбацкую шхуну, затем миновали устье реки, где маячили останки какого-то изъеденного ржавчиной судна и полузатонувшие обломки еще непонятно чего, и вышли в залив, берега которого были заняты пляжами и еле видными в легкой дымке высокими белыми домами. Вдали, на перешейке, замыкавшем Кадисскую бухту, Кэти разглядела сам город и стала вытаскивать из сумки фотоаппарат. Подняв голову, она чуть не отпрянула: огромное грузовое судно стояло перед ней, как стена, неожиданно появившись из дымки, скрывающей причалы.

Теперь она с интересом разглядывала сверкающие круизные лайнеры, три маленьких буксира, выводившие из гавани какое-то торговое судно, рыбацкие лодки, борющиеся с волнами, и все это на фоне высоченных портовых кранов, белых, современной архитектуры офисов и раскидистых пальм. Сойдя с парома, Кэти пересекла какую-то оживленную улицу позади доков, уселась за столик маленького симпатичного бара и сказала официанту:

— Uno cafe solo, рог favor.

Последний раз она так же сидела за столиком перед кафе в Хересе. С Хавьером. И он был вне себя от злости, потому что она отказалась принять его предложение о формальном браке. Тогда отказаться было просто, и она сделала это сразу, не задумываясь. Но его последнее предложение… Кэти допила кофе и бездумно побрела в город, потрясенная обилием солнца и царившим повсюду белым цветом. Иногда она выходила на каменную набережную и любовалась блеском волн, играющих в подернутой легкой дымкой дали, иногда оказывалась в лабиринте узких улочек, где балконы почти соприкасались у нее над головой. Она знала, что этот город считается одним из древнейших в Европе, и его атмосфера напоминает о богатых купцах, выдающихся ученых, роскошных куртизанках, путешествующих королях с огромными свитами, что, собственно, и сделало его одним из самых великолепных и космополитичных городов на этом побережье.

Ей было жарко, она устала и проголодалась. Пора было уже найти дорогу назад к пристани. За все это время она так и не прикоснулась карандашом к бумаге: ей не терпелось поскорее обежать старый город, посмотреть и то, и это, а главное — удержать свои мысли подальше от Хавьера.

И вот теперь жара доняла ее. Натруженные ноги гудели, цветастая хлопчатобумажная юбка и свободная, без рукавов черная кофта липли к разгоряченному телу, а длинные белокурые волосы были спутаны ветром, дувшим с моря.

Кэти нахмурилась, убирая с лица раздражавшую ее массу волос, и тут из здания банка напротив вышел Хавьер.

Время остановилось, когда она заметила неожиданно вспыхнувшую на его лице широкую улыбку, а в душе пронесся целый калейдоскоп чувств. Он был в легком сером костюме, безукоризненный покрой которого выгодно подчеркивал его узкие бедра, широкие плечи и длинные ноги. Но помимо идеальных внешних данных в нем было и нечто специфическое, причем такое, что вся она таяла. Кэти засияла навстречу ему улыбкой, почувствовав, как всю ее охватила волна возбуждения, пока он быстрыми шагами уменьшал разделявшее их расстояние.

— Что ты здесь делаешь? — заговорили они одновременно.

Хавьер лукаво склонил голову набок, в уголках его глаз залегли веселые морщинки.

— Ответь сначала ты.

— Ах… Я тут на эскизах, — ответила Кэти, едва дыша и удивляясь про себя, почему тот момент, которого она так ужасно боялась всю неделю, оказался вдруг просто восхитительным. Только теперь она поняла, как отчаянно скучала без него. Он взял ее за руку.

— Я так ждал встречи с тобой!

— А что ты тут делаешь? — быстро спросила она, вцепившись в его руку так, будто от этого зависела ее жизнь.

— У меня здесь были кое-какие дела, я решил покончить с ними на обратном пути в Херес и к тебе, — сказал он, обводя взглядом ее лицо. — У тебя усталый вид. Ты уже обедала?

Кэти покачала головой, вся во власти его обаяния. Она окончательно потеряла почву под ногами, боясь даже подумать о том, что теперь будет.

Как я могу отказаться от него, даже не попытавшись побороться за свое счастье? — вдруг по думала она. Если бы я смогла убедить его выслушать мои объяснения, он понял бы, почему лгала. И, может, даже простил бы?

— Тогда поехали, — сказал Хавьер, подведя ее к припаркованному у тротуара ?мерседесу?.

Казалось, не прошло и минуты, как они уже сидели за столиком на terraza, окруженные вазами с цветами, защищенные от солнца переплетением виноградных лоз над головами, и любовались голубыми водами Атлантики.

— Ensalada ilustrada, за которой последуют lan-gostinos a la plancha, — решил Хавьер, считая ниже своего достоинства заглянуть в меню и предпочитая не сводить глаз с ее лица. Голос его походил на мурлыканье. — Было бы преступлением не попробовать даров моря, сидя на его берегу.

Замечание было достаточно прозаическим, но из-за невероятно сексуального тембра его голоса, дополненного ласковым взглядом, перечень блюд звучал как поэма о любви.

И Кэти откликалась на его призыв; она любила его, она желала его и вся таяла, ощущая взаимность. Сделав медленный глоток охлажденной ?Manzanilla?, она разрешила себе насладиться хотя бы часом нежданного счастья и начать беспокоиться, только когда уклониться от проблем станет невозможно.

— Ты начинаешь потихонечку расслабляться. Это хорошо, — одобрил он, трудясь над хрустящим у него на зубах салатом. — Интересно, что причиной тому: мое присутствие или вино?

Его взгляд, улыбка на губах ясно говорили ей, что он уверен, вино здесь ни при чем, поэтому, сверкнув на него глазами, она сказала:

— Я всегда знала, что не смогу жить без ?Manzanilla?, — и, поднеся напиток к губам, отхлебнула чуть-чуть, поддразнивая его.

Он проворчал в ответ:

— Ах ты, хитрая кошка! Когда мы будем одни, я тебя за это проучу.

Сердце у нее чуть не выскочило из груди, по жилам прокатился огонь. Она испугалась: всего несколькими словами, особым выражением горящих глаз он может запросто довести ее до того, что она обогнет столик, удобно устроится на его обтянутых элегантными брюками коленях, обхватит его за шею и притянет его чувственный рот к своим губам…

Я выпустила на свободу тигра, сказала себе она. Флиртовать с ним подобным образом — значит играть с огнем и умереть от ожогов третьей степени. Но, черт возьми, игра стоит свеч! Затуманенным любовью взором она смотрела, как его длинные пальцы умело расправились с королевской креветкой. Потом он поднес угощение к ее рту, и губы ее мягко раздвинулись, а зубы откусили ровно половину.