[1] По словам Наполеона, для войны необходимы три вещи: золото, золото и еще раз золото.

Глава четвертая

В плену морских дел

Москва. Здание Разведупра РККА. 2 марта 1941 года

Сегодня, в 14–00, меня вызвал к себе Сталин. А на 18–00 должна была состояться встреча с главным флотоводцем страны Кузнецовым. До вероятного начала войны оставалось 112 дней. Необходимо подготовиться к этим встречам. Да и рутинных дел набежало — выше крыши. Итак, что может интересовать Иосифа Виссарионовича? Балканский вопрос? Скорее всего, тем более, что сегодня царь Борис должен принять решение о присоединении к Оси. Называть эту организацию «Антикоминтерновским пактом» было бы уже не совсем верно, хотя бы потому, что самого Коминтерна уже не существовало. Но сначала надо было просмотреть поступившие утренние сводки. Из важнейших было три: Первое — сообщение от Марса из Будапешта. Начинаю читать, н-да…

«1. Выступление немцев против СССР в данный момент считают все немыслимым до разгрома Англии. Военные атташе Америки, Турции и Югославии подчеркивают, что германская армия в Румынии предназначена в первую очередь против английского вторжения на Балканы и как контрмера, если выступит Турция или СССР.

После разгрома Англии немцы выступят против СССР.

2. Французский военный атташе Мери (бывший начальник разведотдела генштаба) сообщил мне сегодня: в Клуже и Быстрица имеются немецкие войска. На аэродроме в Клуже много немецких самолетов. Количество не установлено.

Во время наступления на Францию, немцы применяли тяжелые танки вес 32 тонны, вооружение: одна 105-миллиметровая пушка, одна 77-миллиметровая пушка и 4–5 пулеметов. Команда 7 человек. Ширина больше 2 метров. Боевая скорость до 18 километров. Всего в наступлении участвовало 10 мотомехдивизий (400 танков), из них только 2–3 имели по 1 полку тяжелых танков (в тяжелой дивизии, 1 полк легких и средних танков — 250 штук и тяжелый полк — 150 танков).

3. Итальянский военный атташе сообщил — немцы готовят четыре парашютных дивизии и до 30 пехдивизий (для переброски на быстроходных судах) как авангард для вторжения в Англию. Уже в половине марта надо ожидать больших неожиданностей со стороны немцев».

Меня выручает послезнание, но, если судить по этому донесению, Николаю Григорьевичу Лехтереву, военному атташе в Венгрии, который и скрывался под псевдонимом Марс, подсунули аккуратно сделанную липу. Каждый из трех пунктов его донесения был хорошо продуманной дезинформацией, неужели такой опытный разведчик и не почувствовал как его играют? Да, недорабатываем… Подчеркиваю смутившую меня информацию. Особенно про супермощные немецкие танки. Что у нас еще? Сообщение Ещенко из Бухареста. Что нам сообщает товарищ Еремин? А Григорий Михайлович сообщал, что масштабная войсковая операция против Острова в ближайшее время не состоится, о том, что итальянцев в Греции бьют, а вопросы вторжения в Грецию немецких войск окончательно согласованы, так, ага… правящие круги Болгарии и Югославии препятствовать действиям немецкой армии не будут. Еще о формирования Африканского корпуса. Надо бы сообщить Черчиллю, чтобы не слишком обольщался назначением Роммеля в Африку, наглы недооценивают этого немецкого генерала, и зря. А вот третье сообщение меня порадовало, но не сейчас — уделю внимание после подготовки материалов к встрече с Вождем.

Примерно через час позвонил Поскребышев и сообщил, что встреча в Кремле переносится на 22–30. Ну что же, приобщил первые два донесения в материалы аналитического отдела и попросил вытяжку из них добавить в общий отчет по состоянию дел в Европе. А у меня появилось время разобраться с третьим донесением.

Не судьба. Раздался звонок. Это Марго.

— Леша, извини! Я была у врача. Он настаивает на госпитализации. Я звонила домой. Шурочка привезет все необходимое.

— Хорошо. Я приеду. Как только освобожусь.

— Я чувствую, что сегодня у тебя не получится. Завтра. Завтра обязательно навести меня, хорошо?

— Да, обязательно.

Я разнервничался. Беременность Маргариты протекала сложно. Токсикоз первой половины беременности, периодически возникали угрозы выкидыша, она вынуждена была взять отпуск по состоянию здоровья. Увольнять ее никто не собирался, но и полноценным работником она сейчас быть не могла. К сожалению, это плохо влияло на мою «производительность» труда, тем более, что запасы информации, как неотложной, так и стратегически важной, оставались еще не востребованными более чем на половину. Понимая, что объять необъятное невозможно, решил перебить волнение самым простым способом. Нет, не выпить, а перекусить. Тем более, что выскочил из дому рано утром, не хотел будить жену грохотом на кухне и писком примуса, вот и примчался на работу без маковой росинки во рту. В столовой еда была простой, сытной, борщ, картофель с котлетой и стакан чаю. Более чем утолил голод и успокоил нервы. Вернувшись в кабинет, принялся за третье сообщение. Операция «Водопад» подходила к концу. И пока что ничего не предвещало неприятностей. Надо все-таки перестраховаться. Все-таки самый важный этап — это завершение операции. Мы начали разрабатывать и готовить ее еще весной сорокового года. Реконструкция этого типа коснулась трех подводных лодок класса Л. Дело в том, что эти лодки имели одну особенность: будучи минными постановщиками в корме имелись два аппарата для минирования. Собственно говоря, две трубы почти метрового диаметра. Крышка закрывалась герметично, в трубу из корпуса подлодки загружались мины особой конструкции, потом в крышка открывалась, в аппарат заходила морская вода, а в нужном месте поршень выталкивал эти мины по одной. Дело в том, что к этому аппарату подходили только мины одной, и не самой удачной конструкции, в виде цилиндров на якоре. Как было установлено в моем мире, через сутки после постановки две трети мин куда-то исчезали: у кого корпус не выдерживал и тонул, у кого крепеж — и мину сносило черти куда. Мины нельзя было ставить рядом — при взрыве одной ее ближайшие соседки тонули — тот же корпус трещал и наполнялся водой. Но других мин не было. Вот всю войну эти подлодки и ставили не самые лучшие боевые изделия. При не очень большой переделке эти трубы прекрасно подходили для работы боевых пловцов, в том числе для подводников, которые работают на больших глубинах. Уже в конце июня реконструкция (с усилением герметизации корпуса, исправлением работы дизеля и установкой шнорхля) завершилась, а 10 июля состоялся первый поход подлодки с новым командиром. Подлодка вышла на нужную точку финского залива, где, как и предполагалось, на сорокаметровой глубине обнаружили затонувшую шхуну. Л-3 сразу передала шифрованное сообщение и началась операция. Место обнаружения затонувшей в 1771 году шхуны «Фрау Мария» находилось недалеко от Прибрежных островов — места малонаселенного, но слишком близко и от самой Финляндии, и от трасс движения пароходов. Тем не менее, капитан Грищенко принял решение начинать спасать сокровища шхуны. Фрау Мария перевозила картины и другие произведения искусства, предназначавшиеся для Эрмитажа. Почему спасали эти сокровища? В ТОМ моем времени финны не захотят расставаться с этими сокровищами, стоимость которых оценивают от 2 до 4,5 млрд долларов. Первые выходы водолазов в легких аквалангах типа Кусто с использованием управляемых торпед как средства передвижения, без боевой части, уже показали, что предположения разведки были правильными. Картины находились в свинцовых запаянных трубах, залитых воском. Кроме того, были обнаружены и ящики, обитые железом, в которых оказались ювелирные изделия. Обнажены были и монеты тех времен в большом количестве. Чтобы не рисковать, на второй день операции в район работы вышли два эсминца Балтфлота, с ними — спасательное судно, тащившее плавучий кран. Район был объявлен районом проведения спасательной операции. Невдалеке, в нейтральных водах, крутился «Марат» с еще парочкой эсминцев и несколькими судами сопровождения. Финнам серьезно намекали сюда не лезть. В том числе по дипломатическим каналам. Мол, секретная подлодка сбилась с курса и ее вытаскивают. И нос туда сунуть не следует — прищемят. Нет, пытались… Но облет самолетом-амфибией натолкнулся на плотное «непонимание» зенитчиков, после чего убрался подальше от кусачих эсминцев. Ну а пока из Гельсинфорса прибыли пловцы нужной категории, Л-3 уже ушла обратно в Питер, а из воды вытащили подлодку М-6, «Малютку», после чего ее самым торжественным образом на буксире потащили в Кронштадт. Добыча была знатной. По нашим планам, было переоборудовано четыре подлодки класса Л в каждом из флотов из минных заградителей в лодки-носителей подводных диверсантов. На Тихоокеанском флоте Л-13 («Куйбышивец»), на Черноморском — Л-6 («Карбонарий»), которую ориентировали на сокровища «Принца», на Северном — Л-20[1]. А Л-3 не простаивала, сделав еще один поход, но уже в район Турку, где нашел свое пристанище галеот «Святой Михаил».