– Во бли-ин! Что за дела? Я свои билетики извел, чтоб посмотреть, как они там на скале прохлаждаются, а как только мое время кончилось, так они начинают что-то там делать. Эй, Флойд! Сколько это будет на настоящие деньги?

Бен выбежал из своей комнаты на луг, подальше от отеля и Айгерских Пташек. На установку телескопа ему понадобилось десять минут. С самого начала этот длинный диагональный желоб Карла тревожил его больше, чем какой-либо другой участок восхождения. Попав в фокус, далекий склон стал четко виден, потом опять сделался размытым, потом вновь отчетливо проступил в глазке телескопа. Он начал со дна желоба и повел трубу вверх и вправо, следуя вверх по склону за темным шрамом в теле скалы. На выходе из желоба виднелась шапка пены, и Бену стало ясно, что сейчас в желобе – настоящая горная река. Он знал, что группе придется проходить ее против течения, а поток будет выбивать из-под них опоры, и при этом они будут постоянно открыты для всех опасностей камнепада, беспрерывно грохочущего по этому естественному тоннелю. Когда он поймал в телескоп альпиниста, шедшего последним, ладони у него уже были липкими. Желтая куртка – это, стало быть, Андерль. А выше – тоненькая, как нить паутины, веревка тянется к белой куртке: Жан-Поль. Над ним виднелась голубая штормовка Джонатана. Карла за складкой горы не было видно. Они двигались неритмично и очень медленно. “Этот поток воды с кусками льда – сущий ад”, – подумал Бен. Почему они не разделятся? Потом он сообразил, что пути к отступлению у них нет. Раз уж начали подниматься против горного потока в связке по четверо, остается только продолжать. Стоит лишь на мгновение поддаться потоку, дать ему малейшее послабление – и у них появляются прекрасные шансы кувырнуться вниз по желобу и дугой пролететь через шапку пены прямо в пропасть.

По крайней мере, они двигались вверх, это уже кое-что. Они поднимались по очереди, и пока один шел, остальные искали какие угодно опоры, чтобы подстраховать идущего – самого уязвимого. Может быть, там, вне поля зрения телескопа, Карл нашел надежную опору. Так пытался внушить себе Бен. Может быть, они в меньшей опасности, чем казалось отсюда.

Внезапно в полоске из разноцветных точек возникло какое-то напряжение.

Они больше не двигались. Опыт Бена подсказал ему, что что-то произошло.

Он выругался – не было возможности получше рассмотреть. Маленькое нетерпеливое движение телескопом – и он вообще потерял их. Он громко чертыхнулся и снова поймал их в окуляр. Веревка над Андерлем болталась свободно. Белая куртка – Биде – висел вниз головой. Он сорвался. Веревка над ним была туго натянута и шла к голубой куртке – Джонатану, который стоял, распластавшись по скале, вжимаясь в нее. Это означало, что его сорвало с опоры и теперь он удерживает свой собственный вес и вес Биде на одних руках.

– Где, черт побери, Карл?! – заорал Бен. – Чтоб у него кишки лопнули!

* * *

Джонатан сжал зубы и сосредоточил все силы на том, чтобы не разжать пальцы, впившиеся в трещину над головой. В этом усилии, похожем на агонию, он был одинок: от остальных его изолировал оглушительный рев воды слева. Упорный ледяной поток стекал по рукавам, подмораживая грудь и подмышки. Он не тратил дыхания на крик. Он знал, что Андерль внизу сделает все, что в его силах, и надеялся, что Карл наверху нашел трещинку для крюка, и страхует их с устойчивой опоры. На веревке, обвитой вокруг талии Джонатана, мертвым грузом висел Жан-Поль, веревка выдавливала из него воздух, и он не знал, сколько еще сможет продержаться. Быстрый взгляд через плечо показал, что Андерль уже карабкается без всякой страховки, вверх по ревущему желобу в направлении Биде, который даже не шевельнулся с того самого момента, как камень, просвистевший мимо Джонатана, ударил его в плечо и сбил с ног. Жан-Поль лежал вниз головой посреди потока, и Джонатан невольно подумал, как нелепо было бы утонуть при восхождении.

Руки у него больше не болели. Они вообще ничего не чувствовали. Он не мог определить, достаточно ли крепко они держат, чтобы удержать его, и поэтому он вжимался в скалу, пока мышцы предплечий не заходили ходуном. Если вода или камень собьют Андерля, ему никак не удастся удержать их обоих. О чем, черт возьми, думает Карл?!

Потом веревка на поясе ослабла, на смену ее давлению пришла волна боли. Андерль добрался до Жан-Поля и корпусом вклинился поперек желоба, удерживая Биде на коленях, чтобы у Джонатана хватило слабины, и он мог бы найти зацеп для ноги.

Джонатан подтянулся, и руки завибрировали от напряжения. После бесконечно долгих секунд носок одного ботинка нащупал опору, и нагрузка на руки ослабла. На руках были ссадины, правда, неглубокие, от потока ледяной воды они занемели и не очень болели. Быстро, насколько хватило решимости, он отмотал достаточно веревки, чтобы подняться еще выше, и полез вверх, Обогнув складку в скале, он увидел Карла.

– Помоги мне!

– В чем дело?

Карл давно уже нашел нишу, где закрепился, страхуя тех, кто остался внизу. Он и представления не имел, что внизу что-то произошло.

– Тяни! – крикнул Джонатан, и общими усилиями они оттащили Биде от Андерля, И очень вовремя – под тяжестью Биде сильные ноги австрийца стали уже подгибаться.

Андерль обполз неподвижное тело Биде и вскарабкался до той опоры, которую прежде занимал Джонатан. Теперь Биде был в безопасности – его держали с двух точек. С того места, где находились Карл и Джонатан, они не могли видеть, что происходит внизу, но Андерль потом рассказал им, что у Жан-Поля было комически-недоуменное выражение лица, когда он пришел в себя и обнаружил, что висит посреди водопада. Сам упавший камень сильного вреда ему не причинил, но когда Биде сорвался, то сильно ударился головой о скалу. Рефлексы скалолаза возобладали над головокружением и слабостью, и Жан-Поль тоже начал карабкаться наверх. И вскоре все четверо теснились в маленькой, но надежной нише, найденной Карлом.

* * *

Когда последняя куртка исчезла за складкой скалы на вершине желоба, Бен оторвался от телескопа и впервые за последние десять минут вздохнул полной грудью. Он осмотрелся, где трава повыше, и блеванул.

Двое из молодых альпинистов, которые стояли рядом, озабоченные и беспомощные, отвернулись, чтобы создать Бену хотя бы видимость уединения. От смущения они хмыкнули друг другу.

* * *

– Промокли, замерзли, но до дыр не износились, – поставил диагноз Карл. – И самое худшее уже позади. К чему такая мрачность, герр доктор?

– Спуститься по этому желобу мы не сможем, – категорично заявил Джонатан.

– К счастью, нам это не понадобиться.

– Но если дело дойдет до отхода...

– У вас так называемое “мышление Мажино”, герр доктор. Мы не будем отходить. Мы поднимемся на вершину по этому склону, а спустимся по другому..

Бравада Карла вызвала у Джонатана сильнейшее отвращение, но он ничего не сказал. Вместо этого он повернулся к Андерлю, который дрожал на выступе рядом с ним:

– Спасибо, Андерль. Ты был хорош.

Андерль кивнул, но не из эгоизма, а искренне признавая четкость и безошибочность своих действий. Он просто выразил согласие с их одобрительной оценкой. Потом он посмотрел на Карла.

– Ты не знал, что у нас непорядок?

– Нет.

– По веревке этого не почувствовал?

– Нет.

– Плохо.

Эта простая оценка задела Карла больше, чем любые упреки.

Джонатан завидовал Андерлю, его самообладанию – сидит себе на краю пропасти, задумчиво смотрит туда, и все. Сам Джонатан ни в коей мере не был спокоен. Он дрожал, промокший насквозь и продрогший, и его все еще подташнивало от резкого прилива адреналина.

Что касается Биде, то он сидел рядом с Джонатаном и осторожно трогал шишку над ухом. Внезапно он громко рассмеялся.