— Как это — надоели?

— Дело в том, что то же самое они проделали с Рокко, Карло, Вито и Гвидо. Это уже пятая попытка меня убить. Но за что?

— Карли, ты влез на их территорию. Вот они и стали к тебе клеиться.

— Клеиться? В том смысле, как ты клеился к моей секретарше?

— Нет, совсем в другом смысле.

— Но почему они считают, что я залез на их территорию? Я ведь всего лишь занимаюсь гипнозом, кодирую от курения, ожирения, помогаю людям решать их сексуальные проблемы. Вот и все.

— Понимаешь, наши ребята немного подрабатывают на стороне. Рокко промышляет наркотиками, Карло пасет проституток, Вито помаленьку занимается вымогательством, а Гвидо мокрушничает. У каждого есть свое дело.

— И это ты называешь делом?! — вскричал Василий, ошеломленный тем, что подобные занятия считаются в Америке прибыльным делом.

У себя на родине он слышал о язвах капитализма, но считал это кремлевской пропагандой.

— Ну да, и ты мог бы войти к ним в долю. На этих вещах можно неплохо заработать, особенно на наркотиках.

— Я не хочу заниматься вымогательством и не хочу мокрушничать, Джонни, — сказал Василий.

Почему же все пошло не так, как он рассчитывал? Единственное, что ему было нужно, это свобода, а после того, как на него напали, еще и безопасность. И вот теперь ему приходилось постоянно иметь дело с этими волосатыми чудовищами, и к тому же кто-то собирается его убить.

— Тогда мы должны сами на них наехать. Вложим им как следует, — предложил Джонни Бангосса.

— Да, по-видимому, придется надрать им задницу, — согласился Василий, преисполняясь боевого духа.

Однако неприятель, с которым предстояло сразиться, был довольно многочисленным. Опасаясь, что преимущество окажется не на его стороне, он попытался найти иной выход из положения.

— Я встречусь с ними, — сказал Василий.

— Они пришьют тебя по дороге на эту встречу, — заявил Джонни Бангосса.

— Тогда я велю Вито, Карло, Гвидо и Рокко убраться с их пути.

— После этого Вито, Карло, Гвидо и Рокко переметнутся на их сторону, а нас с тобой отправят на тот свет.

— Неужели никак невозможно избежать убийства?

— Чего ради, Карли? Ведь в случае удачи мы сможем все прибрать к рукам.

Хотя Василию было трудно согласиться с тем, что несколько смертей можно назвать удачей, собственная жизнь все же казалась ему дороже. Но он видел своих подопечных за работой. Их общий коэффициент умственного развития был недостаточен даже для того, чтобы выкопать выгребную яму.

Он имел возможность убедиться и в том, что никакие разумные доводы на них не действуют. Им были знакомы только два чувства: алчность и страх, выступавшие, как правило, в комбинированной форме, представляющей собой злобу. Эти люди были постоянно злы.

Как только хоть один из них поймет, что хозяин — совсем не тот, за кого они его принимают, Василий тут же отправится к праотцам. Рабинович стал подумывать о побеге. Он даже решил было вернуться в Советский Союз, но его остановила мысль о том, что во второй раз его уж точно оттуда не выпустят.

Все решил сущий пустяк — металлический предмет величиной с ноготь. На первый взгляд в этом тусклом сером предмете не было ничего примечательного — так, невзрачный кусок свинца. Но он обладал одной существенной особенностью, а именно — способностью двигаться со скоростью, превышающей скорость звука. Еще более существенным было то, что этот предмет пролетел всего в нескольких дюймах от виска Василия, который в это время усаживался в свой лимузин. Он даже почувствовал, как у него шевельнулись волосы на голове. Пуля пробила зеркальное стекло его лимузина, припаркованного на Пятой авеню.

Гвидо и Рокко тотчас же схватились за пистолеты, но человек, стрелявший в их хозяина, уже умчался на автомобиле.

Василий поднялся с тротуара и отряхнул пыль с дорогого синего костюма. Он был напуган, как никогда в жизни. Прежде в минуты опасности ему всегда удавалось взглянуть неприятелю в глаза. Теперь он мог погибнуть, даже не увидев убийцу.

Подобно большинству людей, охваченных страхом, Василий совершенно потерял голову. Он наорал на телохранителей. Он желал знать о своих врагах все, включая их привычки и образ жизни.

В голове у Василия созрел простой план, который был осуществлен в тот же вечер. Он встретился с тремя главарями враждебных группировок и заключил с ними мир, прекрасно зная, что их участь предрешена. Он ненавидел себя за это, но страх почти всегда заглушает в людях голос совести.

Он чувствовал себя последним негодяем, но выбора не было. Один из главарей был застрелен толстяком Гвидо по его указанию в лифте. Другого расстреляли из автомата в постели, где он находился с женщиной. Женщину тоже пришлось убить. Но самым гнусным было третье убийство. Карло, переодевшись в форму полицейского, застрелил третью жертву на ступенях собора Святого Патрика — храма, где возносили молитвы Всевышнему.

К ночи, когда одно за другим стали поступать сообщения об этих чудовищных убийствах, Василий не мог без отвращения взглянуть на себя в зеркало. За дверью его роскошной квартиры на Пятой авеню послышался шум. Это вернулись его подопечные. С помощью гипноза Василий мог им внушить, что они не имеют никакого отношения к этим жутким преступлениям. Он мог начисто вычеркнуть из их сознания этот день. Но сам-то он будет не в силах забыть. Его будут мучить угрызения совести, однажды наступит срыв — и он не сможет удерживать подчиненных в гипнотическом состоянии.

Шум за дверью усилился. Что, если эти люди взбунтовались, ужаснувшись тому, что он вынудил их совершить? Подобные злодеяния способны перевернуть душу даже гангстеру.

Неожиданно дверь распахнулась, и ввалившиеся в комнату Джонни Бангосса, Вито, Гвидо, Рокко и Карло бросились к нему. Джонни первым схватил его правую руку. Мучимый сознанием вины, Василий чувствовал себя таким подлецом, что не смог посмотреть Джонни в глаза и внушить, что тот никогда в жизни не расстреливал из автомата человека, находившегося в постели с любовницей.

Василий закрыл глаза и приготовился к смерти. Что-то влажное коснулось его правой руки. Потом левой. Он хотел убрать руки, но это оказалось невозможным. Должно быть, головорезы смазывали их какой-то ядовитой жидкостью!

Василий ждал, когда яд начнет действовать, проникая сквозь кожу. По его руке снова провели чем-то влажным, и послышался какой-то странный чмокающий звук.

Ну что ж, подумал он, яд — это еще не самое страшное Гораздо хуже, когда тебя убивают в лифте. Или расстреливают, когда ты занимаешься любовью с женщиной. Еще хуже, когда человек в форме полицейского берет тебя на мушку на ступенях Божьего храма. Яд — это самое лучшее, на что я могу рассчитывать.

Однако смерть почему-то не наступала. Василий не мог высвободить руки, но он был жив. Он слышал звуки поцелуев, запечатлеваемых на его ладонях. Чувствовал мерзкий запах лосьонов, которыми его «мальчики» имели обыкновение смазывать свои шевелюры.

Василий открыл глаза. Вито, Гвидо, Рокко и Карло, стукаясь лбами и отпихивая друг друга, целовали ему руки, выражая Василию свое почтение.

— Ну, ты молодчина, Карли! Теперь у тебя громадная власть. Все тебя уважают. Мы всегда любили тебя, братан! Теперь ты заслужил еще и наше уважение. И уважение всего Нью-Йорка, — сказал Джонни Бангосса тому, кого считал Карлом Бангоссой.

— Теперь мы — самый могущественный клан в Америке! — воскликнул Гвидо.

Он полагал, что проявил себя достаточно хорошо, чтобы стать caporegime. Джонни, Витто, Рокко и Карло тоже претендовали на эту роль.

— Конечно, — ответил Василий.

Позднее он понял, что таким образом благословил пятерых головорезов на пополнение своих рядов и создание их собственных криминальных кланов под его руководством.

Тела убитых еще не успели остыть, когда средства массовой информации Нью-Йорка приступили к анализу происшедшего. Считая зверские убийства чем-то вроде шахматной партии, они объявили о появлении нового игрока, сделавшего блистательный ход. Ни один из журналистов не мог с уверенностью сказать, кто этот новый главарь мафии, однако всем было ясно, что он проявил себя великолепным стратегом. Одним точно рассчитанным ударом он обескровил все остальные криминальные группировки, которые теперь молили своего противника о мире. Из хорошо информированного источника стало известно, что этот гений криминальных разборок объединяет под своими знаменами остатки временно деморализованных мафиозных кланов.