Диана уперлась Энтони в грудь кулаками и прожгла его яростным взглядом.

– Идите, Ева, – устало отозвался Энтони.

– Сделайте нашей гостье чего-нибудь поесть, а я покажу ей ее комнату.

– Никакая я не гостья! – Диана в ярости повысила голос.

– Где эта старая перечница? Почему убежала? Или она так привыкла к тому, что вы вечно таскаете своих жертв к себе в берлогу, что ей уже все равно? Она что, не видит, что мне неприятно, когда вы меня таскаете на руках, как мешок картошки!

Она продолжала кричать, а Энтони еще крепче сжал ее в объятиях.

– Еще две минуты назад ты была очень не против, моя дорогая, – его голос звучал напряженно и хрипло, лицо было суровым и непроницаемым.

– Ты была вся такая податливая и мягкая, словно пушистый кролик, и если бы нас не прервали, ты отдалась бы мне прямо там, на ступеньках. И свет луны омывал бы твое обнаженное тело.

Это было слишком близко к правде! То, что случилось на лестнице, оказалось выше ее понимания. Энтони прикоснулся к ней, и она неожиданно потеряла всякую связь с реальностью. Она забыла, что ненавидит его всей душой. Забыла, что он заманил ее сюда гнусным шантажом. Что его презрение к ней может сравниться по силе разве что только с ее презрением к нему… Все это вдруг перестало иметь значение.

Значение имели только его поцелуи. Его прикосновения. Его сильные руки, обнимающие ее. Его бешеное сердцебиение.

Энтони распахнул дверь ударом ноги, и они оказались в комнате, залитой тусклым светом луны. В центре комнаты, на небольшом возвышении, располагалась огромных размеров кровать под балдахином.

Диана еще сильнее забилась в его руках.

– Отпусти меня, ты, тиран!

– Следи за своим языком, женщина, – отозвался он ледяным тоном, прикрывая дверь плечом.

– Ты просто воспользовался моей слабостью. Ты видел, в каком я была состоянии! Сама не своя. Я…

Она задохнулась. Энтони швырнул ее на кровать. Девушка забилась в самый уголок роскошного ложа. Глаза ее полыхали огнем.

– Предупреждаю тебя, если ты прикоснешься ко мне, будет только хуже. Я… я пожалуюсь на тебя властям. Кто-то же должен следить за порядком на этом острове. Я скажу, что ты похитил меня. Что ты меня держишь здесь силой. Я… Что я такого смешного сказала? Что тебя рассмешило?

Он смеялся, черт его побери? Он смеялся над ней. Смеялся от души, уперев руки в бока и запрокинув голову.

– Ты, моя дорогая, – выдохнул он, утирая слезы.

– Ты такая смешная. Неужели ты вправду считаешь, что я настолько изголодался по женщине, что польщусь на такое язвительное, худосочное и чумазое создание, как ты?

Диана густо покраснела.

– Минут пять назад это тебя не остановило!

– А что касается твоих угроз… Ты ведь поехала на мой остров по доброй воле.

– Ты меня шантажировал.

Энтони прислонился к стене и сложил руки на груди.

– Я предложил тебе работу, – сказал он с холодной улыбкой, – это тебе в новинку: работать за деньги. Но почти все так живут, уж поверь мне.

– Давай говори, пока есть возможность. – Диана сверлила его гневным взглядом.

– Когда я подам жалобу властям…

– Ты умеешь водить самолет? – вежливо осведомился он.

– Или ты собираешься добираться до континента вплавь?

– Я имею в виду власти этого острова. Я понимаю, что все они куплены, но… – ноздри Дианы раздулись от бешенства.

– Власти этого острова – перед тобой, Диана. – Энтони улыбнулся.

– Других нет. Законы здесь издаю я.

– Но… но как же все остальные, кто здесь живет?

Он рассмеялся.

– А что остальные? Уж наверное, моя экономка и все, кто работает здесь на меня, не станут оспаривать мои решения.

Девушка побледнела. Она не на шутку перепугалась. Очень хорошо, подумал Энтони с мрачным удовлетворением, это ей не повредит. Даже если этот небольшой эпизод в его жизни закончится ничем, ему все равно будет приятно знать, что он преподал мисс Сазерленд хороший урок. Жизнь не забавная игра. Нельзя просить мужчину о помощи, а потом отвергать его, как только он эту помощь предложит. Нельзя дразнить мужчину обещанием огня, а потом обращаться в лед при первом его прикосновении.

Надо, конечно, признать, что и сам он не без греха. Да, он взбесился, надо было взять себя в руки и не доводить до того, чтобы тащить Диану сюда. А что касается остального… Она и вправду была язвительной и худосочной девчонкой, донельзя упрямой и бестолковой. Такой же норовистой, как его новый арабский жеребец.

И все же его к ней влекло.

Энтони подошел к окну. В последнее время он много работал, носился между штатами, заключил с полдюжины выгодных сделок для своей судоходной компании, провел несколько операций с недвижимостью.

Наверное, он просто переработал, а накопившаяся усталость проявилась таким вот причудливым образом. Теперь, когда Энтони разобрался, в чем дело, он испытал несказанное облегчение. Он действительно испугался, что сходит с ума.

Стало быть, все в порядке. Он совершил ошибку. Завтра он ее исправит: отвезет красотку обратно на континент и сделает все необходимое для того, чтобы она получила паспорт и исчезла из его жизни уже навсегда.

Он улыбнулся и повернулся к ней.

– Я принял решение, Диана.

– Я тоже! Относительно нашей сделки я передумала. Отправь меня обратно в Майами.

Она смотрела ему в глаза и ждала ответа. Сердце бешено колотилось в груди. Все время, пока он стоял у окна и размышлял о дальнейшей ее судьбе, словно какой-нибудь средневековый тиран, она собиралась с духом, чтобы сказать ему то, что скажет сейчас.

Она совершила ужасную глупость, согласившись на его предложение. Одно дело – конфликтовать с братьями, совсем другое – подчиняться этому Энтони Кабрера Родригесу, человеку неизвестного происхождения и непонятной национальности.

С такими, как он, надо вести себя только так: принять гордую позу и заявить во весь голос о том, чего хочешь ты. Если ты этого не сделаешь, они, просто тебя уничтожат.

– Ну? – Ее щеки горели.

– Ты меня слышал? Я требую… Ты думаешь, что можешь заставить любого подчиняться твоим указаниям? Ты так привык к своей роли мелкопоместного божка, что даже представить себе не можешь, что кто-то решится тебе перечить! Тоже мне глиняный идол!

Энтони удалось побороть приступ гнева, хотя это было очень непросто. В нем все кипело. Еще бы немного – и ярость выплеснулась бы наружу.

– Ты пытаешься обвинить меня во всех своих бедах, – сказал он как можно спокойнее.

– Но ты сама виновата в том, что с тобой приключилось. Все решения, которые ты принимала до этого, были детскими, глупыми…

– Не читай мне нотаций! Весь мир должен заткнуться и вытянуться по стойке смирно, когда ты соизволишь отдать приказ! Ну а я не желаю стоять по стойке смирно. Все, я ухожу. Я ни минуты здесь не останусь!

И тут Энтони прорвало.

– Я никому не позволю разговаривать со мной таким тоном. А вам, мисс Сазерленд, особенно.

– А я никому не позволю распоряжаться собой, – парировала Диана.

– А такому, как ты, особенно.

Энтони схватил ее за плечи.

– Осторожнее, – процедил он сквозь зубы, – попридержи язык.

– Отпусти меня, ты… хам!

Он еще сильнее сжал ее плечи.

– Диана, я предупреждаю тебя…

Он меня предупреждает… Животное! Энтони оттолкнул ее от себя.

– Ева разбудит вас утром. – Его голос был острым, как бритва.

– И объяснит, в чем заключается ваша работа. Обещаю вам, мисс Сазерленд, вы проведете на этом острове незабываемую неделю!

Он вышел из комнаты, хлопнув дверью. Диана застыла на месте, сжимая кулаки. Потом вскрикнула от неизбывной ярости, подлетела к двери и заперла ее.

– Вы тоже, господин диктатор! – прокричала она.

Приложив ухо к двери, она прислушалась к удаляющимся шагам Энтони.

И только когда шаги стихли, Диана дала волю слезам.

В спальню лился мягкий, золотистый утренний свет. Девушка открыла глаза и с любопытством огляделась. Комната, надо признать, была обставлена со вкусом. Смешение различных стилей предметов обстановки не производило впечатление беспорядочного нагромождения. Все вещи прекрасно гармонировали друг с другом.