— Вставайте, господин вас зовет.
— Зачем?
— На похороны госпожи Лаэле.
Она поспала всего часа три и теперь поднялась с трудом. Холодная вода освежила ее и вернула немного бодрости. Стелла надела свой земной костюм, выстиранный и отглаженный. Тераи ждал ее под колоннадой. Он был выбрит, умыт, на голове белела свежая повязка, и, казалось, он снова стал самим собой, Россе Муту, Человеком-Горой, которого ничто не может сломить. Но у губ залегли горькие складки.
— Я просил позвать вас, Стелла. Я знаю, что для вас Лаэле не была человеком, но Эенко никогда не простил бы вам, если бы вы не пришли на погребальный обряд. А у меня и без того хватает дел, поэтому оберегать вас от моих друзей…
— Я не одобряла вашей связи с Лаэле, но это не значит, что его ее смерть меня не трогает, — ответила она довольно сухо.
— Простите меня, Стелла. Может быть, я вас не понял. Хотите ее видеть?
Не ожидая ответа, он направился к погребальной комнате, и Стелла пошла за ним. При свете трех факелов Лаэле покоилась на ложе в той же самой позе, но сейчас она была облачена в тунику из великолепного мягчайшего шелка.
Высокая фигура как тень отделилась от стены и мимо Стеллы прошел Эенко, окинув ее ледяным взглядом.
— Я боюсь его, — прошептала Стелла.
— Да, он вас не любит. Он считает, что, не будь вас здесь, я уделял бы его сестре больше внимания и она была бы сейчас жива. Вам нужно выбраться отсюда как можно скорее. Не знаю, смогу ли я разубедить Эенко, объяснить ему, что вы здесь ни при чем, что только роковая случайность…
— А я себя спрашиваю: нет ли в этом и моей вины? Если бы не я, вы бы поплыли в Кинтан?
— Не знаю. Должно быть, так было предначертано. Я приношу несчастье всем, кого люблю. — Он устало провел по лицу ладонью.
— Все потому, что нет удачи, как говаривал мой французский дедушка. Как только мы выберемся отсюда, как только подойдет армия Кана и мы раздавим беельбаистов, я сразу отправлю вас в Порт-Металл. Вскоре прибудет звездолет. Вы вернетесь на Землю с богатым материалом и напишете репортаж, в котором будет столько крови, что, надеюсь, даже самые кровожадные ваши читатели останутся довольны!
— А что будете делать вы?
— Я? Продолжать борьбу! Растолкуйте вашему отцу, что он эту планету не получит! Идемте! Пора!
Он склонился над Лаэле, тихонько дотронулся до ее холодной щеки и выпрямился с застывшим суровым лицом.
— Выносите!
Вошли четыре женщины с носилками, положили на них покойницу. Уже окончательно рассвело, и свет казался даже слишком резким: утреннее солнце поднималось над холмами, четко обрисовывая силуэт восточного храма. Погребальная процессия вышла из дома: впереди четыре плакальщицы с носилками, за ними в одиночестве Тераи, и на два шага сзади Эенко, свирепый и безмолвный. Стелла намеренно отстала и тоже шла одна перед торжественным караулом из тридцати солдат под командованием Офти-Тики. Слуги Тераи замыкали шествие, все вооруженные, даже женщины. По центральной аллее процессия приблизилась к погребальному костру. С ужасом Стелла увидела, что Болор привязан к толстым поленьям.
Плакальщицы поднялись по дощатому помосту, осторожно опустили носилки на вершину костра. Солдаты выстроились вокруг и замерли с оружием на караул. Один из слуг облил поленья бензином. Тераи и Эенко одновременно подожгли костер факелами с двух сторон. Пламя вспыхнуло, повалил черный дым и скрыл Лаэле и жреца. Затем все потонуло в ярких пляшущих языках, и протяжный вопль вырвался из огня.
— Зачем вы это сделали? Зачем?
— Болор возродил древний обычай своих предков. Я позволил Эенко возродить древний обычай ихамбэ.
— Но это же настоящее варварство!
— А разве я когда-нибудь пытался разыгрывать цивилизованного человека? Замолчите лучше и вспомните Беленкор! Вспомните, как вы, цивилизованные земляне, подавили там восстание!
Пламя теперь полыхало так жарко, что всем пришлось отступить. Крики жреца давно смолкли.
— Болор помучился всего минуту, а сколько дней продолжалась агония тиханцев, взрослых и детей, облитых препаратом С-123? А ведь они не совершили никаких преступлений…
— Те, кто допустил это побоище, были наказаны!
— Вы так думаете? Почему же тогда года три назад я встретил на Экино II бывшего капитана Горона? Он живет и здравствует, и служит в полиции ММБ! Для виду над ним устроили процесс, чтобы успокоить публику, а когда шум поутих, перевели его подальше на тепленькое местечко с прежним званием. Вот и вся кара. Просто ММБ переместило его из своего космического флота в свою полицию.
— Я не могу в это поверить!
— И не верьте на здоровье!
Он с сердцем махнул рукой, отошел и долго молча смотрел на угасающее пламя. Затем, не поднимая головы, Тераи ушел к себе.
Стелла сидела на террасе одна и смотрела на город. Пожары утихли. На дворцовом холме лишь почерневшие руины еще дымились там, где был храм Беельбы. Башня смежного храма Клона тоже наполовину обрушилась, да и сам императорский дворец пострадал. Стелла чувствовала себя измученной и растерянной в этом чужом мире среди чужого народа. Даже Тераи казался ей непостижимым и отвратительным: ее отталкивала эта смесь высокой культуры и варварства. И одновременно Стелла его жалела. Невезенье преследовало гиганта. В то же время Стелла не могла не восхищаться мужеством человека, который в одиночку или почти в одиночку боролся с самой могучей организацией землян.
Она была в смятении. С раннего детства она жила с мыслью, что ММБ под руководством ее деда, а потом отца делает нужное для всего человечества дело и что деятельность эта благородна, если не считать нескольких печальных эпизодов вроде жестокой бойни на Беленкоре. Разумеется, она знала, что ММБ безжалостно расправляется с конкурентами. Но, как говаривал Гендерсон, в джунглях надо быть тигром или по крайней мере волком.
Тераи куда-то скрылся. Только что он прошел по главной аллее, беседуя с Офти-Тикой, и исчез. Наверняка он уточнял свой замысел, как сделать из капитана нового преданного ему императора, который сможет сорвать планы землян. Стелла поймала себя на мысли, что желает ему удачи.
Какой-то шум привлек ее внимание — низкий гул доносился с неба. К городу с юга-востока приближался электрический вертолет. Он летел зигзагами на небольшой высоте. На фюзеляже четно вырисовывалась эмблема ММБ: две перекрещенные кирки на фоне спиральной звездной туманности. Над парком аппарат завис, потом плавно опустился на главную аллею. Кустарник и цветы вокруг пригнулись от вихря, поднятого его роторами. Но вот лопасти замерли, и вертолет мгновенно окружили солдаты. Пилот соскочил на землю, остановился как вкопанный перед остриями пик.
— Эй, кто-нибудь! Что здесь творится? — громко спросил он по-английски.
Стелла бросилась к нему, перепрыгивая через две ступеньки, но Тераи опередил ее и уже отодвинул солдат.
— Зачем вы здесь? Хотите узнать, почему ваши агенты не отвечают?
Пилот был искренне удивлен.
— Что вы хотите этим сказать?
— Вы сами прекрасно знаете!
— Что случилось с городом?
— О, пустяки: искусственное землетрясение, пожары, человеческие жертвоприношения, убийства, погромы, мятеж и гражданская война. Не говоря уже о взрывах.
— Я ничего не знал…
— Так чего же вы явились сюда?
— Мы потеряли связь с одним из наших служащих. Может быть, вы о нем что- нибудь слышали? Его зовут Боммер, Карл Боммер.
Тераи зловеще усмехнулся.
— Могу дать вам самые точные сведения. Этой ночью его расстреляли по моему приказу.
— Но это убийство!
— Вы так считаете? Ну либо вы наглец, каких свет не видел, либо один из тех простаков, которых использует и эксплуатирует ММБ. Я его уничтожил, потому что именно он, повинуясь приказам свыше, натворил здесь все эти дела. Результаты вы видели с воздуха. Он во всем признался, у меня есть запись допроса.
— Подделка!
— И есть свидетель.
— Testis unus№…
