Имитация
Она сидела за столиком у окна,
И он как бы случайно смотрел туда.
Она была ничего, она была одна,
В ее глазах как бы читалось «Да».
Время суток позволяло сыграть в игру,
Время года велело стрелять в упор.
И он как бы случайно подсел к столу,
И как бы небрежно повел разговор.
Имитация.
Он больше любит коньяк, она — сухое вино,
Подали двести сухого и сто коньяку.
Они оба любят группу «Кино»
И не любят «Яблоки на снегу».
Он свободен до часу — немалый срок,
И она до двенадцати хоть куда,
Он предложил зайти к приятелю на огонек,
Она как бы подумав, сказала «Да».
Имитация.
Его приятель на кухне как бы читал,
Пока они занимали его кровать.
Все случилось быстрее, чем он ожидал,
И несколько хуже, чем она могла ждать.
Через двадцать минут они вышли вон,
Три рубля на такси — небольшая беда,
Она сказала «Звони», он записал телефон
По которому не позвонит никогда.
Имитация.
Он сбежал в метро, бросив ей «Пока»,
Он был просто рад, что остался один,
А за ним, догорая горела Москва
Головешками окон, углями витрин.
Время выключить свет, стиснуть зубы и спать,
Чтоб хотя бы лет пять не очнутся от сна,
Ее дома как бы ждала ее мать
Его дома как бы ждала жена.
Имитация.
Каждый день, отправляясь в плаванье
Каждый день, отправляясь в плаванье
По морям сквозь ветра и бури,
Я мечтаю о тихой гавани,
Где б мои корабли уснули.
И о пристани в синих сумерках,
Где огни угольками рдеют,
Где не верят тому, что умер я,
Где все время ждут меня
И надеются.
Как давно ты была оставлена
Моя тихая старая гавань.
И с тех пор моя жизнь отравлена
Пересуды и грязный саван.
Плыли прочь, онемев от ужаса,
Лишь завидя мой парус белый,
Никому не хватило мужества,
Подойти и узнать в чем дело.
А потом, где б они ни плавали,
Мстя за страх, что тогда испытали,
Объявили посланца дьяволом,
Кораблем-мертвецом назвали.
Дай им бог оправдаться дочиста,
Оставаться в мирке-постели,
Им не знать каково одиночество
Под огнями святого Эльма.
Каждый день, отправляясь в плаванье,
По морям сквозь ветра и бури,
Я мечтаю о тихой гавани,
Где б мои корабли уснули.
И о домике в синих сумерках,
Где окно от закатов рдеет,
Где не верят тому, что умер я,
Где все время ждут меня
Каждый правый
Каждый, право, имеет право
На то, что слева и то, что справа.
На черное поле, на белое поле
На вольную волю и на неволю.
В этом мире случайностей нет,
Каждый шаг оставляет след,
И чуда нет и крайне редки совпаденья.
И не изменится времени ход,
Но часто паденьем становится взлет,
И видел я, как становится взлетом паденье.
Ты шел, забыв усталость и боль,
Забыв и это и то.
Ты видел вдали волшебный огонь,
Который не видел никто.
И часто тебе плевали вслед,
Кричали, что пропадешь,
Но, что тебе досужий совет,
Ты просто верил и шел на свет
И я знаю, что ты дойдешь.
А ты дороги не выбирал
И был всегда не у дел,
И вот нашел не то, что искал,
А искал не то, что хотел.
И ты пытался меня обмануть,
Мол, во всем виновата судьба.
А я сказал тебе:
В добрый путь,
Ты сам согласился на этот путь,
Себя превратив в раба.
Караван
От воды к воде идет ночь за ночью, день за днем.
Бесконечный путь вперед — тот, которым мы идем.
Караван, без времен и без границ.
Караван, миллион усталых лиц.
Ни дорог, ни сил идти, не вернуться, ни свернуть.
Остается лишь пройти до конца весь этот путь.
Караван уносит вдаль память пройденных дорог,
То, что отдано как дань, то, что каждый не сберег.
Кто б ни вел нас, кто б ни ждал, мы дойдем когда нибудь,
Слишком тесно нас связал караван и этот путь.
Картонные крылья любви
Картонные крылья любви
Опять холода, зима на года
И ангелы к югу летят.
А завтра в полет, тебе на восход,
А мне как по всему — на закат.
Но я сорвусь с земли,
Словно пес с цепи,
И поднимусь в облака.
И я войду в облака,
Моя страна далека,
Но я найду тебя там.
О, картонные крылья
— Это крылья любви.
Вода и весло, свобода и зло,
Что делать и кто виноват?
Все это пройдет — лети на восход,
А я, так и быть, на закат.
