— Я, наверное, тоже пойду с тобой, — совершенно неожиданно для Имоджен сказал Даг.

— Нет, оставайся! — запаниковала она. Однако Даг уже взял ее за локоть и, пожелав спокойной ночи явно разочарованной хозяйке, направился вместе с Имоджен к двери.

— Ты не обязан был делать это, — огрызнулась она, когда они очутились в холле. — Ты вполне мог остаться.

— И предоставить молодую жену самой себе? — иронически протянул Даг.

Имоджен бросила на него убийственный взгляд.

— Перестань надо мной издеваться! Я ведь не полная дура и прекрасно понимаю…

— Ну и что ты понимаешь? — спросил Даг, когда она остановилась.

Не желая поддаваться нажиму с его стороны, Имоджен лишь отрицательно покачала головой. Какой смысл говорить то, что они оба и так знают: она была последней женщиной, на которой женился бы Даг, будь его воля. А она… она в свою очередь вышла бы за него замуж лишь под дулом пистолета, если бы обстоятельства сложились иначе.

— Не понимаю, зачем ты привез меня сюда? — внезапно взорвалась она. — Чем я стану заниматься, пока ты будешь в Майами? Брать у миссис Сойер уроки кулинарного искусства?

— Сначала я хотел предложить тебе посетить исторический район Майами-Бич или парк «Фламинго». Но теперь понимаю, что это была плохая идея. Ты здесь не останешься, — ответил Даг. — Ты поедешь со мной.

— Что? — с недоумением уставилась на него Имоджен.

— Думаю, так будет лучше для всех. Да и мистер Гонсалес тебя заинтересует.

Что он хотел этим сказать? Ее заинтересует мистер Гонсалес… Но Даг занимается архитектурным проектированием, о котором Имоджен имела весьма смутное представление, и для него это не было секретом. Все эти чертежи, планы и разрезы являлись для нее тайной за семью печатями.

— Несмотря на то что мистер Гонсалес весьма известный архитектор, он всегда встает на защиту окружающей среды, даже если это идет вразрез с личной материальной выгодой, — пояснил Даг, словно прочитав ее мысли. — Вот в этом вы, несомненно, найдете общий язык.

Это было совсем не похоже на Дага — объяснять ей что-то без насмешек того или иного рода. Имоджен растерялась и даже не нашла, что ответить.

— К тому же ему не чуждо сострадание к обездоленным, и он по мере сил старается им по мочь. Правда, его насторожили методы, которыми действовали на его родине в последнее время. И он предпочел эмигрировать с Кубы… Но благотворительность — твой конек, здесь тебе нет равных, и ты наверняка сумеешь потрясти его воображение, детка.

Все было хорошо, если бы последнюю фразу он не произнес, насмешливо сощурившись. Имоджен бросила на него негодующий взгляд. На какое-то мгновение она решила было, что Даг обращается с ней как с равной, как со взрослой. Поднявшееся раздражение чуть было не заставило ее отказаться от поездки в Майами, но перспектива остаться на вилле наедине с миссис Сойер прельщала еще меньше.

— Мне нужно просмотреть кое-какую документацию, — сказал Даг, открывая дверь, ведущую в их апартаменты. — Так что, если хочешь воспользоваться ванной первой… '

Имоджен понимала, что должна поблагодарить его за предложение, но вместо этого разозлилась и одновременно расстроилась еще больше. Она чувствовала себя ребенком, которого отсылают в постель, чтобы он не мешал взрослым. Не является ли работа Дата лишь пред логом для того, чтобы избавиться от нее и вновь присоединиться к миссис Сойер?

Но если Даг хочет провести время с этой накрашенной сверх всякой меры особой нет никакой нужды лгать мне, сердито подумала Имоджен. В этом смысле он абсолютно свободен… Мы оба свободны!

Тогда почему же воспоминание о Даге и миссис Сойер, склонивших друг к другу темноволосые головы, в то время как она своими ярко-алыми, пухлыми губами нашептывает что-то ему на ухо, произвело на Имоджен такое впечатление, что даже засосало под ложечкой? И почему ей кажется, что хозяйка виллы именует себя «миссис» отнюдь не потому, что была замужем, а дабы придать себе респектабельности, и навыки обольщения мужчин она приобрела отнюдь не в пансионе благородных девиц?

Да, согласившись на предложение мистера Мартина посредством фиктивного брака спасти семейное дело, я не совсем понимала, на что иду, грустно размышляла Имоджен. Да и удастся ли задуманное? Раздеваясь и залезая в огромную ванну, наполовину утопленную в пол, Имоджен не могла сдержать тяжелых вздохов. Последние недели дались ей тяжелее, чем можно было ожидать… и чем она хотела признать.

На свадебном обеде был такой момент, когда Имоджен, оглядев окружавшие ее знакомые лица, вдруг почувствовала острый приступ тоски по отцу и деду. Стыдясь своей слабости и слез, наполнивших глаза, она быстро нагнулась над тарелкой, надеясь, что никто ничего не за метил. Даг был занят разговором с мистером Мартином или, во всяком случае, так ей казалось. Тем сильнее было унижение, когда он сунул ей в руку носовой платок и шепнул:

— Мне тоже не хватает их, Имоджен. Хоть в этом мы с тобой солидарны.

Вот и сейчас совершенно неожиданно на глаза Имоджен навернулись слезы, и она сердито смахнула их рукой. Что с ней творится? Никогда она не была плаксой.

Вылезши из ванны, она растерлась пушистым белым полотенцем, с ожесточением стирая с себя не только воду, но и назойливые воспоминания. Затем, натянув канареечного цвета хлопчатобумажную майку, она скорчила гримасу своему отражению в зеркале.

Ни один человек, увидевший бы сейчас Имоджен, ни за что не признал бы в ней счастливую новобрачную.

Если Даг когда-нибудь и женится по-настоящему, вряд ли его избранница ляжет с ним в постель в простой хлопчатобумажной майке. Миссис Сойер, например, наверняка даже не имеет подобных предметов одежды в своем гардеробе. Вместо них там находятся эфемерные произведения из шелка и кружева, которые и одеждой-то в прямом смысле слова назвать было бы нельзя — так мало они скрывают.

Открыв дверь в крошечный коридорчик, Имоджен крикнула:

— Даг, ванная свободна!

Молчание. Слышал ли он ее? Имоджен нахмурилась и нерешительно осмотрелась вокруг, остановив взгляд на двери, ведущей в гостиную. Затем, вздохнув, подошла к ней и открыла.

Даг стоял спиной к Имоджен, опираясь руками на письменный стол, занятый разложенным чертежом. О чем-то глубоко задумавшись, он тихонько насвистывал. Не часто ей приходи лось видеть Дага в тот момент, когда он считал что за ним никто не наблюдает. Да, он очень красивый и обаятельный мужчина, с неожиданной болью в сердце признала Имоджен. И большинство женщин были бы счастливы выйти за него замуж. Но я не принадлежу к их числу, торопливо напомнила она себе. Выходя за него…

— В чем дело, детка? — спросил Даг, не поднимая головы, и стало ясно, что он знает о ее присутствии в комнате. — Если хочешь сказать, что не можешь уснуть без любимого плюшевого мишки, то боюсь…

Глаза Имоджен потемнели от гнева. У нее и вправду был любимый плюшевый медвежонок, и она очень горевала, когда из него высыпались опилки. Но «трагедия» случилось лет пятнадцать назад, и сейчас было, по меньшей мере, бестактно напоминать ей об этом. Разве что Дагу опять захотелось поиздеваться над ней.

— Я пришла сказать, что ванная свободна, — буркнула Имоджен.

— Не хочешь выпить чего-нибудь на сон грядущий? — С этими словами, отложив чертеж, Даг повернулся к ней.

Застигнутая предложением врасплох, Имоджен покраснела. Выпить было бы неплохо, смущала лишь надетая на ней майка.

— Я… я сначала пойду накину халат, — про лепетала она. — А то…

Даг с насмешкой во взгляде направился к ней. Имоджен насторожилась.

— Весьма целомудренно с твоей стороны, — язвительно сказал он. — Но вряд ли необходимо. Думаю, что я в достаточной степени владею собой, чтобы не поддаться приступу вожделения при виде тебя в желтенькой маечке. Если уж на то пошло, ее никак нельзя назвать излишне соблазнительной, не так ли? Не слишком подходит для новобрачной…

— Зато ты, наверное, ложась в постель, надеваешь шелковую пижаму, — парировала она, вспомнив один роман, герой которого посту пал подобным образом. — Но, к твоему сведению…