— Мне всегда было любопытно, умеет ли дикая кошка так же хорошо мурлыкать, как она шипит и царапается. Может, выясним?

Его губы и руки колдовали над ее телом, и Андреа чувствовала, что ее бросает то в жар, то, в холод.

— Хэл, — еле слышно пролепетала она, прежде чем с ее губ сорвался еще один хриплый стон.

— Что, милая? Слишком много? — спросил он. — Или недостаточно?

Он лизнул языком сначала один сосок, потом другой, а руки в это время ласкали внутреннюю сторону ее бедер через ткань джинсов.

— Слишком много, — еле слышно прохрипела Андреа.

— Надеюсь, ты внимательно все запоминаешь, чтобы потом включить в свой будущий бестселлер? — поддразнил Хэл.

— Боюсь, ты сбиваешь меня с мысли, мне нужны подсказки… о Господи, Хэл… — Слова Андреа перешли в низкий стон, когда горячий рот Хэла жадно припал к ставшему необычайно чувствительным соску.

— Не нужно никаких подсказок, просто представь себе, что твоё тело — открытая книга, — шутливо посоветовал Хэл, отрываясь от одного розового кончика и переходя к другому. Пальцы расстегивали тем временем молнию ее джинсов. — Я очень подробно объясню тебе все методики, все до единой… разумеется, в образовательных целях…

Руки Хэла скользнули вверх по ее бокам, снова спустились к животу, отодвигая джинсовую ткань, чтобы касаться чувствительной кожи, и пульс у Андреа бешено забился. Каждое прикосновение Хэла как будто оставляло на ее коже пылающий огненный след. Когда он опустился перед ней на колени и руки его, а вслед за ними и губы медленно двинулись вниз по ее телу, Андреа показалось, что она вот-вот упадет. Хэл провел большим пальцем вдоль края трусиков, и где-то внутри у Андреа вспыхнул костер. Ладонь Хэла скользнула под тонкую ткань, чтобы коснуться треугольника рыжеватых волос, и Андреа задохнулась: казалось, вместо воздуха ее легкие наполняет густой туман. Как только пальцы Хэла раздвинули нежные лепестки ее плоти, Андреа пришлось вцепиться в его плечи, чтобы не упасть. Весь мир вокруг нее закружился в сумасшедшем вихре, грозя унести девушку с собой. Непередаваемые ощущения взрывались подобно вспышкам фейерверка; Андреа пошатнулась. Она чувствовала кожей, как тело Хэла чуть дрожит от неслышного смеха, ощущала тепло его дыхания и плавные движения его губ и рук… но весь остальной мир перестал для нее существовать.

— Хэл…

— Я рад, что ты еще помнишь мое имя, — хрипло пробормотал тот.

В сущности, его имя было единственным, что Андреа еще была в состоянии вспомнить.

Хэл, проложил дорожку поцелуев от ее бедра к щиколотке; его руки и губы с такой нежностью ласкали каждый дюйм ее тела, что Андреа пришлось впиться ногтями в плечи Хэла, чтобы сохранить равновесие. Наслаждение охватившее ее, было так велико, что грозило пошатнуть не только ее тело, но и рассудок.

— Что ты делаешь? — прерывисто прошептала она.

Хэл не ответил: его большой палец гладил горячие влажные лепестки ее женственности, потом на его месте оказались ищущие губы, и Андреа пронзило острое наслаждение.

— Никогда тебе не прощу, если я снова потеряю сознание. Андреа готова была поклясться, что дьявол-соблазнитель именно этого и добивается. Хэл потерся щекой о ее живот, шепча обещания, от которых она бы вспыхнула, если бы уже и так не была безнадежно охвачена огнем. Андреа чувствовала, что уносится в фантастический мир невиданных ощущений, теряет связь с реальностью…

Ногти ее снова впились в плечи Хэла, и он улыбнулся. Она так невероятно чутко отзывалась на его прикосновения, что Хэлу захотелось разделить с ней такие сокровенные тайны близости, какие он еще никогда не делил ни с одной женщиной. Он хотел открыть Андреа то, чего она сама о себе не знала.

Зачарованный удовольствием, которое он получал, лаская Андреа, Хэл медленно скользнул руками по ее икрам и бедрам. Когда он мягко раздвинул ее ноги, Андреа повиновалась его безмолвной команде. Ищущая рука снова прошлась по треугольнику волос. Андреа прерывисто дышала, и когда на место руки пришли губы, Хэл услышал ее приглушенный вскрик:

— Не надо, я…

— Я хочу к тебе прикоснуться, — прошептал Хэл, в то время как его пальцы заскользили вверх, пробуя на ощупь теплую влагу ее желания.

— Ты и так уже касаешься…

— Мне этого недостаточно, — настаивал Хэл. — Я хочу тебя всю, хочу попробовать тебя на вкус, хочу изведать тебя всеми мыслимыми способами.

Когда кончик его пальца легко, как перышко, коснулся самой чувствительной точки, Андреа едва не взорвалась изнутри; потом ее шелковистой плоти коснулся язык Хэла, и девушка замерла, не в силах ни вдохнуть, ни выдохнуть.

Хэл чувствовал на языке вкус ее желания, и его тело невольно отзывалось на дрожь, сотрясавшую Андреа. Его интимный поцелуй, настойчивое давление языка породили взрыв конвульсий, оставивший ее обессиленной и дрожащей. Реакция Андреа на его ласки так сильно подействовала на самого Хэла, что он порадовался, что уже стоит на коленях. Иначе чувства, которые он испытывал, обязательно заставили бы его упасть к ногам Андреа.

А та и, не догадывалась, какой необычайный восторг он испытал, возбуждая в ней эти мощные глубинные ощущения. Хэл никогда еще не чувствовал такого полного удовлетворения, заставляя женщину сгорать заживо в огне страсти — из-за него и для него.

Оказалось невероятно приятным обнаружить, какой властью над Андреа он обладает, и Хэлу немедленно захотелось еще большего. Сладкая мука, которой он подвергал ее теле, отзывалась в нем самом фантастическим, неправдоподобным наслаждением. Хэла неимоверно возбуждало то, что он мог управлять ее реакцией, по своей воле дарить ей восторг. Он призвал на помощь все свое мастерство любовника, чтобы заставить эту единственную женщину отзываться на его ласки.

Лаская Андреа, он почувствовал, как ее плоть обхватывает его пальцы. Рукой, смоченной влагой ее страсти, он провел по ее животу, по груди, потом приложил влажные пальцы к губам Андреа…

Он снова и снова целовал и ласкал ее, и с губ Андреа снова срывалось его имя. Когда она наконец взмолилась, прося его прекратить, Хэл и сам не был уверен, что ноги его удержат. Когда тело Андреа еще раз содрогнулось в экстазе, он потянул ее на толстый ковер на полу. Она вцепилась в одежду Хэла, сгорая от нетерпения принять его в себя. Он не удержался от победной улыбки.

— Ты просто дьявол, — шепнула, задыхаясь, Андреа. Непослушными пальцами она пыталась расстегнуть пряжку ремня его джинсов. — Сделай что-нибудь, и быстро!

С нетерпеливой помощью Андреа Хэл освободился от джинсов. Трясущимися руками вынул из бумажника маленький пакетик из фольги. Когда он опустился на колени меж ее ног, Андреа забрала у него пакетик и сделала все сама, действуя с таким мастерством и изобретательностью, что на сей раз пришла очередь Хэла задыхаться, ловя ртом воздух. От ощущения ее рук на своей твердой плоти Хэла бросало в дрожь. Андреа привлекла его к себе; Хэл склонился над ней, опираясь на здоровую руку, и, мысленно проклиная чертов гипс, наконец вошел в нее.

Андреа, вскрикнув, выгнулась ему навстречу, ее тело задвигалось под ним в инстинктивном ритме, вечном, как сама природа, а Хэл вонзался в шелковистые глубины снова и снова, давая выход бушевавшей в нем страсти.

Неистовое, безудержное желание разметало в клочья последние остатки трезвых мыслей. Огонь наслаждения разгорался внутри Хэла все жарче, как костер на ветру. Желание полностью завладело им, и он уже не пытался сдерживаться: просто отдался во власть головокружительных ощущений, упиваясь малейшими оттенками чувств, которые рождало в нем их соединение, наслаждался самим этим единением, прижимая Андреа к себе так крепко, словно собирался не отпускать никогда.

Когда последний яростный рывок отбросил его за грань реальности, Хэл расслышал прерывистый шепот Андреа, перемежаемый гулкими ударами его собственного сердца:

— Я люблю… тебя… люблю… тебя…

Андреа бессильно поникла под ним, и Хэл усмехнулся. Она снова это сделала! Он подождал несколько секунд, пока женщина не пришла в себя и взгляд сияющих фиалковых глаз не остановился на его улыбающемся лице.