Я горжусь тем, что натаскивал своих собак самостоятельно, никогда не прибегая к услугам дрессировщика, как это делали некоторые мои друзья. Мне нравилось выбирать самых обыкновенных щенков сеттеров и пойнтеров и работать с ними - натаскивать их на дичь, поправлять их ошибки, орать на них благим матом и проявлять терпение в общении с ними. Им следовало научиться выслеживать птицу, а потом усвоить правила дисциплины, чтобы они спокойно ждали охотника после того, как найдут дичь. С некоторыми собаками мне не удавалось справиться, и мистер Робсон, мой тесть, как говорится, съел собаку на исправлении моих промахов. Не было для него удовольствия больше, чем взять одну из загубленных моим воспитанием собак, привести ее в чувство, после чего вернуть мне.
Мне и вообще очень нравилось находиться на свежем воздухе, невзирая на погоду, и дело здесь было не только в натаскивании собак. На природе я забывал и о «Уол-Марте», и о том, как меня зовут, а думал лишь о том, где же следующий выводок куропаток. Хочу еще сказать, что, хотя я, вероятно, ужасно необъективен, но мне все же кажется, что охотники на дичь в массе своей - прекрасные спортсмены, среди которых распространено уважительное отношение к дикой природе и здоровый подход к сохранению ее богатств.
Хотя перепелиная охота вблизи от дома очень хороша, мы с Бадом несколько лет назад были буквально очарованы охотничьими угодьями Техаса. Каждый из нас арендовал себе по ранчо в техасской глубинке, где на многие мили все было покрыто низкорослым кустарником, на север от Долины Рио-Гранде. Мое жилище было проще простого, а вот Бад у нас любит пожить красиво: у него был плавательный бассейн.
БАД УОЛТОН:
«Однажды нас с Сэмом пригласили поохотиться на одну из плантаций в южной Джорджии. Нас обещали подвезти до места прямо с посадочной полосы. И вот мы прилетели туда, и тот парень приехал за нами на Мерседесе. Надо было видеть, какое у него было выражение лица, когда Сэм открыл багажный отсек своего самолета и оттуда выскочили пять его собак. Хозяева не ожидали, что кто-то захватит с собой своих псов. Пришлось грузить их в Мерседес».
Как Вы смогли убедиться, моя жизнь не полностью состоит из одной только работы. Я точно так же, как и любой другой человек, люблю развлекаться. И должен признаться, что тогда, в 1974 году, мне ужасно хотелось иметь побольше времени для себя, отойти от дел и позволить Рону Мейеру и другим ребятам управлять компанией, пока я буду развлекаться и наслаждаться жизнью на воле. Примерно в то же время мы с Хелен много путешествовали за пределы Америки, хотя я, вне сомнения, провел большую часть своего времени, посещая магазины других фирм, вынюхивая их секреты и занимаясь бизнесом.
Итак, впервые с того дня, как я в 1945 году ступил на стезю розничной торговли, я начал отходить от дел своей компании. Постепенно я все меньше и меньше вмешивался в текущие вопросы и решения по ним, и все больше и больше полагался на Рона Мейера и Ферольда Аренда, двух наших исполнительных вице-президентов. Я продолжал занимать пост президента компании и председателя совета ее директоров. Ферольд, которому тогда было сорок пять, управлял снабжением, тогда как Рон Мейер, которому было только сорок, вел финансовые дела и ведал распределением товарной массы. Чтобы справиться со стремительным ростом компании, мы приняли на работу в главный офис новых сотрудников. Рон пригласил на работу множество народа для того, чтобы было кому заниматься обработкой данных, финансами и распределением.
Затем наступило то, что я до сих пор считаю периодом истории «Уол-Марта», о котором мне и сейчас не очень хочется говорить. Однако по данному вопросу высказались уже все, кто только мог, так что я собираюсь объяснить, что именно, с моей точки зрения, произошло, называя вещи своими именами, чтобы больше не возвращаться к этой теме.
Сейчас, оглядываясь назад, я понимаю, что сам расколол компанию на две фракции, которые начали друг с другом конкурировать. Была старая гвардия, включавшая в себя многих из директоров магазинов, которая хранила верность Ферольду, и новая, молодая гвардия, многие из членов которой были обязаны своей работой Рону. Очень скоро коллектив раскололся, и всякий принимал чью-либо сторону - либо Рона, либо же Ферольда, которые никак не могли ужиться друг с другом. Я же поступил так, что усложнил ситуацию раз в десять.
Ферольд очень хорошо показал себя в процессе организации компании, когда мы начали в массовом порядке открывать все новые и новые магазины. А так как мы нуждались в новой технологии и научно разработанных системах, то я и решил тогда, что без Рона будущее компании совершенно немыслимо. Однако он был не только талантлив, но и очень честолюбив. Рон не скрывал того, что его цель, и я уважал это стремление, - руководство компанией, желательно «Уол-Мартом». Однажды он сказал мне, что если не сможет управлять нашей компанией, то хотел бы уволиться, чтобы занять руководящий пост в какой-нибудь другой фирме. Я раздумывал над этим несколько дней кряду, и всерьез опасался, что мы лишимся Рона. И тогда я подумал: «Ну что ж, я старею, а с Роном нам, по всей вероятности, удастся сработаться. Я позволю ему занять пост председателя собрания акционеров компании и председателя совета ее директоров, а сам немного отойду от дел, чтобы наслаждаться жизнью, однако магазины посещать все же стану и в дальнейшем».
И я стал председателям исполнительного комитета, а Рон - председателем собрания акционеров компании и председателем совета директоров, тогда как Ферольд занял пост ее президента. Я перебрался из своего кабинета в кабинет Рона, решив не мешать ему и позволить руководить компанией, сказав себе, что буду только проверять, как у него идут дела.
Ну что ж, я был не более готов к отставке в 1974, в возрасте пятидесяти шести лет, чем солнце Арканзаса к тому, чтобы начать всходить по утрам где-нибудь в Оклахоме. Однако на какой-то период отошел от дел и потерял еще немного времени. Уверен, что Рону Мейеру тогда казалось, что я вообще никогда не уйду в отставку. Истина же состоит в том, что моя отставка была самым неудачным шагом из всех, что мне приходилось вообще когда-либо предпринимать. Честно говоря, не успев отказаться от своих должностей, я уже знал, что поступил неверно. Я старался не мешать Рону. Однако тут же возникла проблема: я так и не отказался от того, чем занимался в течение всей своей деловой карьеры: я хотел, чтобы мои идеи витали в воздухе, чтобы они пронизывали всю атмосферу нашей компании. Однако мешать Рону управлять ее делами я не хотел, мне хотелось, чтобы он достиг в этом деле успеха. К несчастью, я не сумел до такой степени оставаться сторонним наблюдателем. Ситуация была для Рона очень тяжелой. Думаю, что она показалась бы таковой любому сорокалетнему, который хочет управлять делами своей собственной компании.
Тем временем раскол в недрах компании углублялся. Многие из тех, кто помоложе, кто работал у нас не так давно, приняли сторону Рона, тогда как старая гвардия директоров магазинов горой стояла за Фероль-да. Когда я начал понимать, насколько глубоко зашел раскол, то ужасно разволновался, и еще хуже увяз, пытаясь предположить, каким образом поведет себя каждый из заинтересованных.
И все же я не терял надежды на то, что все уладится. И вот что я еще должен сказать: в течение всего описываемого здесь периода показатели «Уол-Марта» были очень и очень неплохими. Так что дело было совсем не в плохом управлении, а в том, что основатель компании никак не желал окончательно уйти на пенсию, а возглавляемая им фракция «старичков», в основном директоров магазинов, находилась в состоянии войны с честолюбивым молодым человеком, у которого были собственные большие замыслы и прекрасные идеи.
Я всегда винил за эту созданную мною же самим неразбериху в основном самого себя. Однако правда и то, что, как я считал, Рон справляется с некоторыми вещами не так хорошо, как должен. Меня волновала профессиональная пригодность его людей. Кроме того, мне казалось, что вся эта история с расколом глубоко ранит директоров наших магазинов - силу, которую нельзя было сбрасывать со счетов. Именно они были одной из самых сильных сторон нашей компании. Кроме того, я, как мне кажется, был весьма удручен некоторыми образчиками, что называется, личного стиля. Ни один из них, честно говоря, не слишком отличался от того, что принято в большинстве корпоративных сообществ, однако этот стиль в целом входил в разногласие с тем, как мы всегда поступали в «Уол-Марте».
