Через несколько минут они вышли из Пещер Огня и Ночи на поверхность, на яркий солнечный свет. Симорен, ослепленная дневным сиянием, на мгновение зажмурилась. Как только глаза ее привыкли к свету, принцесса разглядела поляну, начинавшуюся сразу у входа в пещеру. Земля поросла зеленой, сочной травой, такой густой, что поляна казалась меховой шкуркой какого-то разлегшегося здесь зверька. Кое-где разноцветными глазками выглядывали из травы мелкие цветы. За поляной начинался лес. Стоявшие на краю леса, как часовые, деревья были такими громадными, что даже Казюль казалась перед ними игрушечной.

— Оставь лампу здесь, — приказала Казюль. — Нет резону таскать ее с собой по всему лесу, коли она понадобится нам лишь по возвращении.

Симорен бережно поставила лампу у входа в пещеру.

— А теперь что? — спросила она.

— Теперь мы отправимся к Морвен, — сказала Казюль. — И попадем туда намного быстрее, если ты поедешь на мне верхом. Вскарабкайся на тот камень, а оттуда взбирайся ко мне на спину.

— Ты не рассердишься? — спросила на всякий случай Симорен, влезая на камень.

— Если бы мне это не нравилось, то и не предлагала бы, — буркнула Казюль. — Не болтай попусту, а ухватись за рог. Так ты не повредишь мне крылья и не кувыркнешься вниз, если я вдруг сделаю резкий поворот или потеряю равновесие и… всякое бывает, сама шлепнусь на землю.

Последнее Симорен не очень понравилось. Выходит, и для драконов Заколдованный Лес небезопасен? Но она ничего не сказала, а покорно вцепилась в толстый рог драконши. Не оставаться же здесь и в одиночестве поджидать Казюль, пока та будет гостить у Морвен. Не известно еще, что опаснее, сидеть у пещеры или лететь через Заколдованный Лес.

Как только Симорен уселась, Казюль взвилась в воздух и со свистом полетела над лесом. Поначалу Симорен только и думала о том, как бы удержаться на широкой драконьей спине. Но постепенно привыкла и приспособилась. Вскоре принцесса уже могла глазеть по сторонам и разглядывать все, мимо чего они пролетали. Деревья были такими толстыми, что, пожалуй, и четыре человека, ухватившись за руки, не смогли бы обхватить гигантский ствол. Землю покрывал ковер ярко-зеленого мха, который казался еще гуще, чем трава на поляне. Ни единого цветочка не заметила Симорен, но разглядела несколько кустов и какое-то ползучее растение с тремя разноцветными плодами.

Казюль без конца меняла направление, кружила, летела то вправо, то влево и, по мнению Симорен, слишком уж металась из стороны в сторону. Но, не желая отвлекать драконшу вопросами, принцесса молчала. Они пронеслись над большим домом, обнесенным золотой стеной, и высившейся над воротами приземистой башней без окон. Затем Казюль совсем низко пролетела над мел кой речкой, разбрызгивая крыльями воду, и вновь сделала резкий поворот. Деревья расступились, и Казюль опустилась перед чистым серым домиком с красной крышей и широким крыльцом. Над дверью красовалась черно-золотая табличка, на которой крупными буквами было выведено: «ПО ПУСТЯКАМ НЕ БЕСПОКОИТЬ».

На крыльце и на травке перед домом нежились на солнышке несколько котов и кошек, разноцветных и разновеликих. Симорен с любопытством разглядывала все со спины драконши, а Казюль обратилась к одному из котов:

— Не будешь ли ты так любезен сообщить Морвен, что я хочу с ней поговорить?

Огромный серый котище сощурил желтые глаза, нагло разглядывая Казюль. Потом нехотя поднялся и, подняв хвост трубой, важно прошествовал в дом, как бы показывая всем своим видом: я, мол, делаю это только по доброте душевной, помни и будь благодарна.

— Не очень-то он испуган, — удивилась Симорен.

— А чего ему пугаться? — в свою очередь удивилась Казюль.

— Но ты как-никак драконша! — сделала большие глаза Симорен, немного обиженная за свою хозяйку.

— А коту какая разница?

Возразить Симорен не успела, потому что в дверях появилась Морвен. Она была в том же черном платье, как и в прошлый раз. Но, может быть, у ведьмы все платья одинаковые — черные? Морвен строго и несколько озадаченно глядела на них сквозь очки.

— Доброе утро, Казюль, — сказала она, помолчав немного. — Вот это сюрприз!

— Привет, — откликнулась Казюль. — А разве ты нас не ожидала? Тебе ведь все ведомо.

— Конечно. Просто обычное приветствие. Так положено, — спокойно ответила Морвен. — Вы сильно торопитесь?

— Не очень, поскольку никто не знает, что мы здесь, — ответила Казюль.

— Тогда Симорен стоит слезть и что-нибудь выпить, — тихим, но не терпящим возражения тоном произнесла Морвен. — Есть сидр или козье молоко. Впрочем, стоит этим обжорам котам услышать о козьем молоке, они покою не дадут. Может быть, лучше поставить чайник и заварить чаю? Ой, что с твоими руками?

Пока Морвен говорила, Симорен успела соскользнуть со спины Казюль. Это было не просто. Она долго скользила, как с высокой крутой горки, пока ногами не коснулась земли. Ей пришлось вытянуть руки, чтобы удержать равновесие и не упасть. Вот тут-то и заметила Морвен, что правая ладонь принцессы вся расцарапана и сочится кровью.

— Ой, — изумилась Симорен. — А я и не чувствовала. Наверное, оцарапалась в темноте, в пещере, когда хваталась за каменные стены. Но совсем не болит.

— Болит не болит, а осмотреть надо, — твердо сказала Морвен. — Входите. Я посмотрю, пока Казюль будет рассказывать, зачем пожаловали. На этот раз тебе придется войти с черного хода, — добавила она, обернувшись к драконше. — Ступени парадного крыльца не выдержат твоего веса. Одну из опор украл гном, я все не соберусь укрепить ступеньки. Ох уж эти надоедливые гномы! Досаждают похуже, чем мыши.

— А разве ваши коты не распугивают мышей? — удивилась Симорен.

— Ха, мышей! Они хотя бы гномов отпугивали! Не то прямо отбою нет, — пожаловалась Морвен. — Не споткнись, принцесса,

Казюль обогнула дом и скрылась за углом, а Морвен повела Симорен вверх по деревянным поскрипывающим ступеням. Коты с любопытством поглядывали на принцессу, но не двинулись с места. Только один котенок с шерсткой цвета черепахового панциря проворно взбежал по ступенькам и шмыгнул мимо Симорен в раскрытую дверь.

Первая же комната, в которой оказалась принцесса, была просторной, светлой и веселенькой. В одном углу высилась большая железная печка. В остальных углах, вдоль всех стен и посреди комнаты стояло множество столов, стульев, кресел, комодов, шкафов и шкафчиков. И повсюду, кроме обеденного стола и горячей печки, сидели коты и кошки. Морвен сердито глянула на одного из них, толстого пушистого и важного персидского кота, который развалился в одном из кресел. Тот лениво потянулся, нехотя поднялся, сладко зевнул, лизнул переднюю лапку и провел ею за ухом, и только потом спрыгнул на пол, всем своим видом показывая, что освободил место по доброй воле. Не успела Симорен усесться на освободившееся место, как послышался громкий стук в деревянную дверь, выходящую на обратную сторону дома.

— Это Казюль, — сказала Морвен. Она пересекла комнату, проплывая между столами и комодами, как лодочка меж рифами, и распахнула дверь. — Входи. Я принесу тебе сидра. Вот только осмотрю руку Симорен.

Дверь была узка, а Казюль огромна. Но, странное дело, как только драконша просунула голову в проем двери, та будто бы раздвинулась сама собой. Казюль прошла в комнату, не нагибаясь и не царапнув о притолоку ни единой чешуйкой. Мало того, в тесной комнате неожиданно оказалось достаточно просторно для громадной драконши.

Казюль растянулась вдоль дальней стены, чтобы не мешаться под ногами. Стоило ей устроиться и перестать шевелиться, как шестеро котов вспрыгнули на ее хвост, спину и плечи и уютно там устроились. Впрочем, Казюль, кажется, этого и не заметила. А Морвен тем временем сняла с полки оловянную коробочку и уселась к столу рядом с Симорен.

— Теперь выкладывайте, зачем пришли и что от меня хотите, — сказала она, вытаскивая из коробочки чистый полотняный лоскут и две баночки с мазью. — Кроме моего сидра, разумеется.