Что касается нас с Итаном, то мы решили взять перерыв в работе над машиной, чтобы подготовиться к вечеринке. После огромного количества текстовых сообщений, отправленных нами, и появления в доме пары бочонков пива, доставленных Итаном, мы были готовы.

Мы тусовались на кухне, ожидая появления людей, когда облака начали сгущаться, и грянул гром.

— Могу я спросить тебя кое о чем? — внезапно спрашивает Итан.

Я вынимаю замороженный буррито из морозилки и кладу его на тарелку. — Конечно. В чем дело?

— Не пойми меня неправильно, — начал он, откинувшись назад на своем стуле. — Но что такого особенного в Элле? Почему ты так зациклен на ней? У тебя всегда была куча девушек, которые готовы были пасть к твоим ногам в любой момент, порой ты даже полностью погружался в них. Но потом вдруг перестал, и все твои мысли заполнила она.

— Эй, я никогда не был падок на девушек, готовых упасть к моим ногам. Мне просто было скучно. — Я засунул тарелку в микроволновую печь и нажал на старт.

Итан схватил гость чипсов из миски, стоящей на столе. — Хорошо, но это все еще не ответ на мой вопрос.

Я скрестил руки, чувствуя себя некомфортно из-за этого неловкого «сердцем-к-сердцу» момента. — Не знаю, но почему тебя это волнует?

— Мне просто любопытно, потому что ты никогда не говорил об этом.

— Да, но ведь мы о многих вещах не говорим.

Он позволил ножкам стула вернуться на пол. — Слушай, я не прошу тебя открываться и выливать все свои чувства на меня, так что перестань быть таким жутким. Я лишь хочу понять, что происходит, потому что знаю вас обоих практически целую вечность.

Микроволновая печь начала пикать, и я повернулся к ней. — Это произошло ночью, когда случился тот инцидент со сноубордом. Именно тогда я понял, что все изменилось.

— Когда она сломала руку? — уточняет он. — И тебе пришлось везти ее в больницу.

Я кивнул. — Помнишь, как она упала с крыши и потом долгое время не поднималась, и тогда некоторые люди начали кричать, что она умерла.

— Эй, я был пьян, — заворчал Итан, потому что именно он был одним из тех, кто кричал. — И мне, правда, показалось, что она умерла.

— Ну, тогда-то я все и осознал. — Я вытащил буррито и поставил на стойку. — Мысль о том, что она умерла, была, пожалуй, самой ужасной из тех, что когда-либо посещали меня. Даже ужаснее, чем идея о том, что отец никогда не вернется. Страшнее, чем мысли о моей собственной смерти.

Итан кивнул, пытаясь разобрать мой лепет. — Хорошо...

Я хлопнул дверкой микроволновой печи и сел за стол. — Эй, ты сам об этом спросил.

Он постукивает телефоном по столу. — А что ты думаешь о Лиле?

— Она кажется милой, — я поднялся и взял себе содовую из холодильника, после чего бросил другую Итану. — И она, как мне кажется, увлечена тобой.

Он потянул верхнюю часть банки, щелкнув крышкой. — Да, но она совсем не знает меня.

Потягивая свою содовую, я сел обратно. — Мы все едва тебя знаем.

Он пожал плечами, уставившись в окно. — Я действительно никогда не понимал смысл всей этой фигни вроде «мне-надо-знать-все-о-тебе».

Домашний телефон зазвонил, и наш разговор закончился. Я проглотил остаток буритто, когда пикнул автоответчик.

— Эм, привет...Это сообщение для Миши, — раздался голос моего отца.

Я замер, ухватившись за угол стола.

— Послушай, Терри, я понимаю, что он зол на меня, но мне нужно поговорить с ним. Это важно. Вчера утром он бросил трубку, даже не дав мне договорить... Я подумал, не могла бы ты поспособствовать тому, чтоб он перезвонил мне? — говорит отец уставшим голосом. — Не знаю... слушай, мне жаль, — он бросает трубку.

Я выпустил стол из моей твердой хватки, встал и удалил сообщение с телефона. Когда я вернулся назад, Итан уже стоял на ногах. Дыра, которую я пробил в стене, еще не была заделана, и меня посетила мысль о том, не ударить ли снова по ней кулаком.

— Нам нужно собрать все наше дерьмо прежде, чем начнется дождь, — сказал Итан, уставившись сквозь окно на небо.

Я хрустнул костяшками пальцев и направился к двери. — Звучит, как план.

Элла

Я нахожу своего отца в баре. Это первое место, в которое я заглядываю, и меня расстраивает, что найти его оказалось настолько легко. Лила ждет меня в машине, потому что я попросила ее об этом. Когда я вхожу внутрь, то обнаруживаю его сидящим на барном стуле напротив пустого бокала. Денни, бармен, вытирает тряпкой стойки. Когда он видит меня у входа, то поднимает свою руку.

— Ты должна показать мне свое удостоверение, прежде чем пройти дальше. — Он перекинул тряпку через плечо и обошел стойку, направляясь ко мне.

— Это я, Денни, — говорю я, — Элла Дэниелс.

Его глаза расширились. — Твою мать. Ты вернулась.

Я киваю. — Да, приехала, но только на лето.

Он проводит руками по своим вьющимся каштановым волосам. — Где ты была все это время? Никто, кажется, не знает.

— В Лас-Вегасе, я поступила в университет, — ответила я, а затем указала на отца. — Мне, вероятно, лучше забрать его домой, — предполагаю я.

Денни посмотрел на моего отца. — Он приковылял сюда рано утром. Я еще даже не успел открыться, а он уже был слишком пьян, чтобы понять, что мы закрыты, когда я пытался ему это объяснить.

— Я заберу его домой, — сказала я ему, и он позволил мне пройти. — Мне жаль, что он создает тебе такие проблемы.

Денни бросает тряпку на прилавок и помогает мне поставить папу на ноги. Отец пахнет так, словно успел искупаться в бутылке с этикеткой «Джек Дэниелс».

— Я не против его пребывания здесь, Элла, — сказал Денни. — Но я начинаю чувствовать себя виноватым. За последние несколько месяцев, он показывается все чаще и чаще. Думаю, у него могут быть проблемы.

— Есть одна и длится она уже некоторое время. — Я перекинула руку отца через свое плечо, а Денни сделал то же самое с другой его рукой.

Мой отец бормотал некорректные возражения, затем что-то о ее пропаже и своем сожалении о том, что все ушло. Мы вытащили его на улицу, и Лила, увидев нас, выпрыгнула из машины. Она ничего не сказала, пока Денни и я клали моего отца на заднее сидение понтиака.

Начало накрапывать и молнии исполосовали небо.

— Спасибо за то, что помог вывести его, — сказала я Денни, заслоняя глаза от капель дождя.

Денни напряженно потер свою шею. — Ты никогда не думала заставить обратиться за помощью?

— Что ты имеешь ввиду? Реабилитацию? — перекрикивала я гром.

Он пожал плечами. — Или клуб анонимных алкоголиков. Что-то такое, что поможет ему собрать свою жизнь заново.

Я почесала затылок в замешательстве. Почему это не приходило мне в голову? Паника начала раздирать мое горло, и чувство вины из-за смерти мамы поглощало.

— Просто подумай об этом, — сказал Денни, похлопывая меня по плечу. — И если тебе понадобится какая-нибудь помощь, ты знаешь, где меня найти.

Я снова поблагодарила его и запрыгнула в машину. Я ожидала, что Лила спросит о происходящем, но когда она открыла свой рот, это было не то, чего я ожидала.

— Моя старшая сестра была наркоманкой, — быстро сказала она. — Год.

Я перестала жевать жвачку. — Я этого не знала.

— Знаю. Не многим об этом известно. Моя семья очень решительно настроена на сохранении нашего грязного белья в нашем шкафу. — Она повернулась на своем сидении посмотреть на моего отца, храпящего на заднем сидении. — Но я рассказала тебе об этом, чтобы ты знала, что я понимаю, как тяжело наблюдать за тем, как тот, о ком ты заботишься и беспокоишься, ранит себя.

Я развернула автомобиль на свою улицу, и шины, попав в пробоину, забрызгали лужами капот. — Почему ты никогда раньше не рассказывала мне?

— А почему ты не сказала о своем отце?

— Знаю. — Кто эта девушка, сидящая рядом со мной? — Значит, моя жизнь тебя не пугает?

Она выгибает бровь и подается немного вперед на своем сидении. — Я не заходила так далеко, но твоя личная жизнь меня не пугает.