Этот мальчишка, который задорно смотрит на вас с фотографии, олицетворяет для меня детский мир, о котором пойдет речь в этой книге. Веселый, озорной и немного застенчивый, он не боится смотреть в глаза взрослому, если надеется на ответную симпатию и уважение. Он способен творчески «вписаться» в ситуацию, найти себе занятие даже там, где нет ничего привлекательного. Вот — уцепился за обрывок каната, раскачивается и доволен своей выдумкой.

Мир детей сосуществует с миром взрослых в одном и том же физическом пространстве, однако мы удивительно слепы по отношению к жизни и культуре «племени детей». Эта книга поможет читателю посмотреть на детей новым взглядом и познакомиться с детскими традициями «обживания» большого мира. Она посвящена тому, как дети исследуют и осваивают пространство окружающего мира с момента своего появления на свет и до подросткового возраста. Сразу после рождения младенец получает собственное место в виде колыбели или кроватки, куда его кладут взрослые. Но деятельное освоение мира, в который пришел ребенок, требует от него многолетней и колоссальной по объему самостоятельной работы.

Главными помощниками и спутниками ребенка на этом пути оказываются сверстники. Примерно после пяти лет, следуя традициям детской субкультуры, которые естественным образом воспроизводятся в каждом новом поколении, дети объединяются для совместного исследования простирающихся вокруг пространств большого мира. Кроме того, прямо под носом у взрослых они умудряются выстроить свой собственный секретный детский мир. Он служит им чем-то вроде экологической ниши: дети учатся жить на свете и формируют некоторые ценные навыки, необходимые для выхода в мир взрослой жизни. Практически все мы в той или иной степени были причастны когда-то к детской субкультуре и успешно пользовались ее уроками. Однако, став взрослым, человек забывает то, что могло бы ему чрезвычайно помочь в понимании собственных детей.

Исходя из всего сказанного, сформулированы задачи этой книги. Во-первых, мне хотелось описать феноменологию детского территориального поведения: как дети налаживают отношения с ландшафтом, какие места они посещают, что они там делают и т. д. Мне кажется важным ввести этот материал в научный обиход, привлечь к нему внимание психологов, этнологов, педагогов. Думаю, что он также будет интересен родителям и всем, кто практически работает с детьми.

Во-вторых, в традиционных формах жизни мира детей и его субкультуры, которые разворачиваются в реальном физическом пространстве, мне было важно уловить психологические закономерности и найти им объяснение, то есть ответить на вопрос, почему происходят те или иные события детской жизни. Зачем ходят дети в «страшные» места? Что происходит, когда они сидят в своем «штабе»? Чем привлекательна свалка? Каков психологический смысл детских «секретов» и тайников? Почему дети так любят кататься с ледяных гор? Отчего детям нравится играть в одних местах и не нравится в других? Я попыталась найти ответы на эти вопросы, исходя из логики психического развития ребенка и его становления как личности.

Эмпирический материал, на основе которого делаются эти выводы, собирался в течение длительного периода, растянувшегося почти на 20 лет. Основными методами сбора информации были: включенное наблюдение за поведением детей в естественной обстановке, длительные глубинные интервью с детьми и взрослыми, вспоминавшими о своем детстве, письменные развернутые ответы информантов на поставленные мною вопросы (всего в этой работе приняло участие более двухсот человек). Естественно, этому предшествовал тщательный психологический анализ и моих собственных детских воспоминаний, который обычно необходим в подобном исследовании.

Поскольку эта книга посвящена необычной теме, раскрытой в непривычном ракурсе — секретный детский мир, увиденный изнутри, — мне кажется важным обозначить ее место в научно-психологической традиции.

Историческим предтечей такого рода исследований я считаю Стенли Xолла, знаменитого основателя педологии, и в частности его небольшую но во многих отношениях замечательную статью, написанную в начале нашего века, «История одной кучи песку», где прослежена многолетняя игра компании мальчиков, создавших в этой куче целый мир ( Холл С. История одной кучи песку //Холл С. Очерки по изучению ребенка Б.М.: Пучина, 1925. С. 125–141.)

В методическом плане наиболее значимы для меня были исследовательские принципы двух замечательных детских психологов — Жана Пиаже и Эрика Эриксона. Оба — каждый по-своему — поразили меня когда-то глубиной и тонкостью своей наблюдательности. Благодаря им я поняла, что внимательное наблюдение за живыми событиями должно предшествовать всем другим видам исследовательской активности психолога и служить для них фундаментом.

Предлагаемая читателю книга не может претендовать на полноту описания и объяснения всех аспектов грандиозной темы, обозначенной в ее названии, — секретный мир детей гораздо шире того, что удалось изложить в 14 главах этой работы. Поэтому каждая из глав относительно автономна и представляет собой нечто вроде развернутого комментария к одной из страниц книги детского бытия.

Покидая материнскую утробу, новорожденный человек становится частью сложнейшей системы пересекающихся, соседствующих, надстроенных друг над другом и разнообразно взаимодействующих миров. Некоторые из этих миров отчетливо видимы, другие — как, например, мир психической жизни, — будучи незримыми, воплощаются в материале других миров, становясь таким образом зримыми, чувственно воспринимаемыми.

Для того чтобы научиться жить и успешно действовать в мире, человеку, входящему в жизнь, необходимо осознать представшую ему многомерную вселенную как умопостигаемое целое, по отношению к которому он будет самоопределяться, искать в нем свое место и прокладывать свои пути. Это невозможно в отсутствие важнейших пространственных и смысловых ориентиров, обобщающей схемы мироздания и представления о месте своего нахождения в ней. Любая человеческая культура обязательно несет в себе модель мира, созданную данной этнокультурной общностью людей. Эта модель мира воплощена в мифах, отражена в системе религиозных верований, воспроизводится в обрядах и ритуалах, закреплена в языке, материализована в планировке человеческих поселений и организации внутреннего пространства жилищ. Каждое новое поколение получает в наследство определенную модель мироздания, которая служит опорой для построения индивидуальной картины мира каждого отдельного человека и одновременно объединяет этих людей как культурную общность.

Такую модель мира ребенок, с одной стороны, получает от взрослых, активно усваивает из культурно-предметной и природной среды, с другой стороны, активно строит сам, в определенный момент объединяясь в этой работе с другими детьми.

Фольклористы, этнографы, культурологи могут многое рассказать о моделях мира древних египтян и ацтеков, австралийских аборигенов и народов Сибири, — вопрос же о том, как и кем формируется и что представляет собой модель мира современных детей, покрыт мраком неизвестности в гораздо большей степени, чем модель мира алеутских эскимосов.

Можно выделить три главных фактора, определяющих формирование модели мира ребенка. Первый — это влияние «взрослой» культуры, активными проводниками которой являются прежде всего родители, а затем и другие воспитатели.

Второй — это личные усилия самого ребенка, проявляющиеся в разных видах его интеллектуально-творческой деятельности.