С девяти лет я самостоятельно ездила на общественном транспорте по всему городу — на елку, к родственникам и т. д.
Коллективные испытания храбрости, запомнившиеся мне, — набеги на огороды соседей. Это было примерно лет с десяти до шестнадцати».
Да, магазины, поликлиника, утренники, елка — это вам не пещера с ручейком, не холм с березами, не роща на берегу. Это самая буча жизни, это места максимального сгущения социальных отношений людей. И ребенок не только не боится отправиться туда один (как боялись бы многие), а, наоборот, стремится их исследовать, оказавшись в центре человеческих событий.
Читатель может задать вопрос: а что для ребенка лучше? Ведь мы познакомились в предыдущих примерах с тремя полярными типами детского поведения в отношении окружающего мира.
Одна девочка сидит на качелях, и ей ничего не надо, кроме как улетать в свои мечтания. Взрослый сказал бы, что она скорее находится в контакте не с реальностью, а с собственными фантазиями. Он бы подумал о том, как можно приобщить ее к миру, чтобы в девочке пробудился больший интерес к возможности душевного соединения с живой действительностью. Грозящую ей духовную проблему он бы сформулировал как недостаточную любовь и доверие к миру и, соответственно, к его Создателю.
Психологическая проблема второй девочки, которая гуляет в роще на берегу залива, в том, что она не испытывает большой потребности в контакте с миром людей. Тут взрослый может задаться вопросом: как открыть ей ценность истинно человеческого общения, показать пути к людям и помочь осознать ее коммуникативные проблемы? В духовном плане у этой девочки может появиться проблема любви к людям и связанная с ней тема гордыни.
Третья девочка кажется молодцом: она не боится жизни, лезет в самую гущу человеческих событий. Но ее воспитателю стоит задать вопрос: а не формируется ли у нее душевная проблема, которая в православной психологии называется грехом человекоугодия? Это проблема повышенной потребности в людях, излишней включенности в цепкую сеть человеческих отношений, которая приводит к зависимости от них вплоть до невозможности оставаться в одиночестве, наедине со своей душой. А способность к внутреннему уединению, отрешению от всего мирского, людского — необходимое условие начала всякого духовного делания. Кажется, что это легче будет понять первой и второй девочке, которые, каждая по-своему, в простейшей, еще не проработанной сознанием форме живут внутренней жизнью своей души больше, чем внешне социализированная третья девочка.
Как мы видим, фактически у каждого ребенка есть свои сильные и слабые стороны в виде предрасположенности ко вполне определенным психологическим и духовно-нравственным трудностям. Они коренятся как в индивидуальной природе человека, так и в системе воспитания, которая его формирует, в среде, где он растет.
Взрослый воспитатель должен уметь наблюдать детей: замечая их предпочтения определенных занятий, выборы значимых мест, способы их поведения, он может хотя бы отчасти разгадать те глубинные задачи данного этапа развития, которые стоят перед ребенком. Ребенок пытается их решать с большим или меньшим успехом. Взрослый же может серьезно помочь ему в этой работе, повышая степень ее осознанности, поднимая ее на большую духовную высоту, иногда давая технические советы. К этой теме мы еще вернемся в последующих главах книги.
У самых разных детей примерно одного возраста нередко появляются схожие пристрастия к определенным видам времяпрепровождения, которым обычно родители не придают особого значения или же, наоборот, считают их странной блажью. Однако для внимательного наблюдателя они могут быть очень интересны. Часто оказывается, что в этих детских забавах выражаются попытки интуитивно осмыслить и пережить в игровых действиях новые жизненные открытия, которые бессознательно делает ребенок в определенный период своего детства.
Одним из часто упоминаемых увлечений в возрасте семи—девяти лет является страсть к времяпрепровождению у водоемов и канав с водой, где дети наблюдают и ловят головастиков, рыбок, тритонов, жуков-плавунцов.
«Я часами бродила летом по морскому берегу и ловила в банку мелких живых существ — жучков, крабов, рыбок. Концентрация внимания — очень высокая, погружение — практически полное, о времени я совершенно забывала».
«Мой любимый ручей впадал в речку Мгу, и из нее в ручей заплывали рыбки. Я ловил их руками, когда они забивались под камни».
«На даче я любила возиться с головастиками в канаве. Я это делала и одна, и в компании. Я искала какую-нибудь старую железную банку и сажала головастиков в нее. Но банка нужна была, только чтобы их там держать, а ловила-то я их руками. Этим я могла заниматься дни и ночи напролет».
«Наша река у берега была илистая, с коричневатой водой. Я часто лежала на мостках и смотрела вниз, в воду. Там было настоящее странное царство: высокие мохнатые водоросли, а между ними плавают разные поразительные существа, не только рыбки, но какие-то многоногие жучки, каракатицы, красные блошки. Меня поражало их изобилие и что все так целеустремленно куда-то плывут по своим делам. Самыми страшными казались жуки-плавунцы, безжалостные охотники. Они были в этом водяном мире прямо как тигры. Я навострилась их ловить банкой, и трое потом в банке у меня дома жили. У них даже имена были. Мы их кормили червяками. Было интересно наблюдать, какие они хищные, быстрые и даже в этой банке царствуют над всеми, кого туда подсаживали. Потом мы их выпустили»,
«Мы ходили гулять в сентябре в Таврический сад, я уже пошла тогда в первый класс. Там, на большом пруду, около берега был бетонный корабль для детей, а около него было мелко. Несколько детей там ловили маленьких рыбок. Мне показалось удивительным, что детям пришло в голову их ловить, что так можно. Я нашла в траве банку и тоже попробовала. В первый раз в жизни я по-настоящему охотилась за кем-то. Больше всего меня потрясло то, что я двух рыбок поймала. Они у себя в воде, они такие верткие, а я совсем неопытная, и их поймала. Мне было непонятно, как это произошло. А потом подумала, что это потому, что я уже хожу в первый класс».
В этих свидетельствах обращают на себя внимание две главные темы: тема маленьких активных существ, живущих в своем мире, за которым наблюдает ребенок, и тема охоты на них.
Попробуем прочувствовать, что значит для ребенка это водное царство с населяющими его маленькими жителями.
Во-первых, наглядно видно, что это другой мир, отделенный от того мира, где находится ребенок, гладью поверхности воды, которая является зримой границей двух сред. Это мир с другой консистенцией вещества, в которое погружены его обитатели: там — вода, а у нас — воздух. Это мир с другим масштабом величин — по сравнению с нашим в воде все гораздо меньше; у нас деревья, у них — водоросли, также и жители там маленькие. Их мир легкообозрим, и ребенок смотрит на него сверху вниз. В то время как в человеческом мире все гораздо крупнее, и ребенок на большинство других людей смотрит снизу вверх. А для жителей водного мира он является огромным великаном, достаточно могущественным, чтобы поймать даже самых быстрых из них.
В какой-то момент ребенок около канавы с головастиками обнаруживает, что это самостоятельный микромир, вторгнувшись в который он окажется в совершенно новой для себя — властной — роли.
Вспомним девочку, которая ловила жуков-плавунцов: ведь она нацелилась на самых быстрых и хищных властителей водного царства и, поймав их в банку, стала их хозяйкой. Эта тема собственного могущества и власти, очень важная для ребенка, обычно прорабатывается им во взаимоотношениях с мелкими существами. Отсюда огромный интерес маленьких детей к насекомым, улиткам, мелким лягушкам, которых они тоже любят наблюдать и ловить.
Во-вторых, водный мир оказывается для ребенка чем-то вроде угодий, где он может удовлетворять свои охотничьи инстинкты — страсть выслеживания, погони, добычи, соревнования с достаточно быстрым соперником, находящимся в своей стихии. Оказывается, что до этого равно охочи и мальчики, и девочки. Причем интересен настойчиво повторяющийся у многих информантов мотив ловли рыбок руками. Тут и желание вступить в непосредственный телесный контакт с объектом охоты (как бы один на один), и интуитивное ощущение возросших, психомоторных возможностей: сосредоточенности внимания, скорости реакции, ловкости. Последнее говорит о достижении младшими школьниками нового, более высокого уровня регуляции движений, недоступного для маленьких детей.
