— В целом со мной все в порядке, но я бы не отказался от чашечки твоего вкуснейшего кофе. Пойдем, я покажу тебе кухню.

— Ты что-нибудь ел? Я приготовлю завтрак, а тебе следует отправиться в постель.

— Я больше не хочу лежать. Нам нужно поговорить, поэтому я не отойду от тебя ни на шаг.

Морджин заставила его сесть, а сама занялась приготовлением кофе и тостов.

— Ты не хочешь рассказать, как все произошло?

— Именно так, как ты и сказала: неподходящая обувь, грязь. Когда я пошел за подрядчиком, то поскользнулся и потерял равновесие. К счастью, мы поднялись невысоко, иначе мне была бы крышка. — Конэлл горько усмехнулся.

— Это совсем не смешно, — проворчала Морджин. — Разве можно было так рисковать?! О чем ты думал?

— Я думал о тебе, Морджин, — спокойно признался Конэлл. — Мне кажется, ты меня очаровала.

— Не говори глупостей! — Морджин боялась ему верить.

— Проклятье, женщина! Я говорю серьезно!

В глазах Конэлла застыли боль и отчаяние.

На Морджин тут же нахлынули угрызения совести.

— Пожалуйста, Конэлл, не нужно так нервничать. Я вижу, что это причиняет тебе боль.

— Я страдаю гораздо больше оттого, что ты не воспринимаешь меня всерьез. То, что твой муж бросил тебя, вовсе не означает, что я буду вести себя точно так же. Я говорю серьезно, Морджин. Я хочу, чтобы у нас были отношения.., серьезные отношения.

Конэлл замолчал. До настоящего момента он и сам точно не знал, чего хочет.

— Из этого ничего не получится, Конэлл. Морджин слегка дрожала. — Посмотри, кто ты и кто я.

— Кто ты?! — прорычал он, не скрывая раздражения.

— Я простая секретарша, которая работает в твоей компании. Я мать-одиночка со всеми обязательствами, которые включает в себя это понятие. И я не могу позволить себе завязать с тобой роман. Это будет нечестно по отношению к Нише.

— А как же твои потребности, Морджин? Ты что, собираешься дать обет безбрачия на следующие пятнадцать лет, пока Ниша не станет достаточно взрослой, покинет дом и начнет строить свою собственную жизнь?

— Это намного лучше, чем заставлять ее мириться с бесчисленными мужчинами, которые будут приходить и уходить из моей жизни.

— Бесчисленные мужчины? — Конэлл медленно поднялся на ноги. Его губы нервно вздрагивали. — Ты вообще соображаешь, что ты сейчас говоришь?! Я знаю, мои отношения с женщинами не похожи на сюжет женского романа. Понимаешь, брак родителей разрушился на моих глазах. Отец был не против сходить налево. Я видел, как страдала мать из-за его постоянных измен. После их развода я решил, что лучше развлекаться, не связывая себя при этом никакими обязательствами. Я не хотел, чтобы женщины страдали из-за меня. Этим и объяснялось мое отношение к слабому полу, но моя мать не права, когда заявляет, что я такой же, как отец. Просто я не встречал женщины, с которой хотел бы иметь длительные отношения. Конэлл встал. — Подумай об этом, Морджин. На следующей неделе я улетаю в Нью-Йорк, чтобы уладить кое-какие дела. Когда я вернусь, мне бы хотелось узнать, что ты думаешь о том, чтобы нам сойтись.

— Сойтись? — Морджин широко открыла глаза от удивления. — Ты имеешь в виду, жить вместе?

— Не сразу, конечно. Но главная идея заключается именно в этом. Я не буду торопиться.

Нам нужно получше узнать друг друга, мне надо познакомиться с Нишей и дать ей возможность узнать меня. И если все будет в порядке, я куплю нам дом в Лондоне.

На какой-то момент Морджин лишилась дара речи. Совсем некстати щелкнул тостер. Она резко повернула голову и обнаружила, что тосты сгорели. Она подняла взгляд на Конэлла.

Еще ни разу она не видела его таким взволнованным и бледным.

— Тосты придется делать заново, — сказала Морджин. — Может, пойдешь полежишь на диване? Я принесу кофе. Пожалуйста, Конэлл, тебе вообще не следовало вставать.

— Ты слышала, о чем я сейчас говорил?

Ей всем сердцем хотелось верить этому человеку, но никак не удавалось забыть о его репутации плейбоя. Он сам только что признался, что никогда не относился к женщинам серьезно. Почему именно она должна стать исключением?

— Конечно, слышала и обещаю, что подумаю над этим. Но сейчас я прежде всего должна заботиться о твоем самочувствии.

— Жаль, что я не стащил из больницы халат медсестры. Ты бы надела его и принялась за мной ухаживать. Ты была бы в белом коротеньком халате и черных чулках с подвязками. Мне бы сразу стало легче! — Конэлл усмехнулся, увидев ее испуганное лицо. Да, фантазия у него богатая. Он направился в гостиную и растянулся на диване.

Когда Морджин вернулась в гостиную с обещанными кофе и тостами, Конэлл крепко спал. Каштановые волосы падали на лоб, как у мальчишки, лицо было спокойным и безмятежным. Очевидно, сон принес ему долгожданное облегчение.

Сердце Морджин наполнилось нежностью.

Она поставила поднос на журнальный столик и опустилась в мягкое кресло. Наконец-то у нее появилось немного свободного времени, чтобы подумать о том, что происходит. Бесполезно отрицать правду — она по уши влюбилась в Конэлла О'Брайена. Она с ума сходит по этому человеку!

Когда Джулия сообщила, что с ним произошел несчастный случай, Морджин поняла, что ее жизнь больше никогда не станет прежней, если она потеряет Конэлла. Она была готова броситься к нему и признаться в любви, но какая-то неведомая сила удерживала ее.

Конэлл привык думать только о себе, его вполне устраивала свободная жизнь без каких-либо обязательств. А что, если его мать права?

Морджин не сможет простить, если Конэлл изменит ей!

И как она может рисковать своим счастьем и счастьем дочери ради мужчины, который не привык связывать себя семейными обязательствами? Что, если через некоторое время Конэлл почувствует себя загнанным в ловушку, устанет от всего? Нежные чувства, которые он сейчас к ней испытывает, превратятся в возмущение и обиду. Такое часто случается, и Морджин убедилась в этом на собственном опыте.

Но как же сильно она хотела ему поверить.

Его присутствие наполняло ей сердце нескончаемым восторгом, в его объятиях Морджин чувствовала себя красивой и желанной.

Но что произойдет, когда он представит ее своим друзьям как бывшую секретаршу? Не станут ли они смотреть на нее свысока? Может, даже подумают, что Морджин устроила ему ловушку, лишь бы удержать при себе? А как отреагирует его семья, когда узнает, что их ненаглядный сын и брат влюбился в свою сотрудницу? Вспомнив, как пренебрежительно относились к ней родители Саймона, Морджин вздрогнула. Будь она проклята, если позволит кому-нибудь еще раз унизить себя!

Пошевелившись во сне, Конэлл что-то пробормотал. Морджин поднялась и отнесла поднос на кухню. Сейчас она приготовит себе чай, а потом позвонит в офис, чтобы выяснить, как там дела. Когда Конэлл проснется, будет видно, нужна ли ему помощь, и если нет, то она сразу же отправится на работу. Может быть, вдали от него ей наконец удастся привести мысли в порядок.

В половине пятого вечера раздался телефонный звонок. Морджин не удивилась, услышав знакомый голос. После того, как она уехала от Конэлла, он уже раз пять звонил в офис.

— Морджин, я хочу, чтобы ты приехала ко мне.

— Зачем? — Удары сердца отдавались в голове.

— Ты задаешь слишком много вопросов, мисс Маккензи.

— Это часть моей работы. Меня учили удовлетворять все потребности шефа.

— Как раз об этом мы и говорим, — парировал Коннэл хриплым голосом. Его откровенный намек заставил Морджин трепетать от предвкушения удовольствия.

— У тебя сломаны ребра, я не хочу рисковать твоим здоровьем. А вдруг тебе станет хуже?

— Милая, твои возражения причиняют мне гораздо больше страданий, чем перелом и рана на плече, вместе взятые. Ты и представить себе не можешь, как мне плохо без тебя.

Морджин очень даже хорошо представляла себе это, потому что сама испытывала не меньшую страсть.

— Если тебе действительно необходимо увидеть меня, то я уйду с работы на полчаса раньше и заеду к тебе по дороге домой. Но не надолго. Сегодня я должна отвезти Нишу в бассейн.