Такие проявления вносят вклад в продолжающиеся ежедневные преследования и дискриминацию всех, кто находится вне «приемлемых» гетеросексуальных параметров. Они также могут узаконить образ мыслей людей, которые совершают преступления на почве ненависти, направленные против геев. К преступлениям на почве ненависти относятся нападение, грабеж или убийство, совершенные потому, что жертва принадлежит к некоторой расе, религии, этнической группе или сексуальной ориентации. Преступления на почве ненависти представляют собой крайнее выражение широко распространенного словесного и физического преследования, направленного на геев и лесбиянок (Herek et al., 1999).
Преступления на почве ненависти
Закон о статистическом учете преступлений на почве ненависти, принятый в 1990 году, обеспечивает финансирование учета преступлений на почве ненависти в Соединенных Штатах. Результатом сбора такой информации стало принятие большего количества законов о преступлениях на почве ненависти. Теперь уже более чем в 20 штатах имеются такие законы. Эти законы включают и пункты о недопущении насилия над гомосексуалистами (Leland, 2000b; рис. 8.2). Сексуальная ориентация была включена в эти законы, потому что преступления на почве ненависти часто бывают направлены на гомосексуалистов. Так, 20 % лесбиянок и 25 % мужчин-геев уже будучи взрослыми оказывались жертвами преступлений на почве ненависти. Оставшиеся в живых жертвы таких преступлений испытывают большее психологическое потрясение, чем выжившие жертвы других преступлений. Однако такие преступления имеют меньшую вероятность быть зарегистрированными, потому что оставшиеся в живых сталкиваются с недоброжелательным и несочувственным отношением властей (Herek et al., 1999).
Причины гомофобии и преступлений на почве ненависти
Убийство мужчины-гея, голосование за дискриминацию гомосексуалистов при приеме на работу и оскорбление лесбиянки могут показаться не связанными между собой действиями. Однако они имеют некоторые общие ключевые элементы. Во-первых, на самом фундаментальном уровне история человечества демонстрирует мало примеров принятия различий между людьми. Недостаток терпимости к расовым, религиозным или этническим различиям стал питательной почвой для позорных, «бесчеловечных» событий, таких как этнические чистки, холокост и инквизиция. Гомосексуализм отличается от гетеросексуальной нормы и поэтому требует, чтобы люди расширили свои взгляды, чтобы понять то, что является необычным. Многие религии, которые определяют гомосексуализм негативно, также настраивают группы и отдельных людей на негативное отношение к гомосексуалистам. Исследования показывают, что люди, консервативные в религиозном плане и разделяющие авторитарные убеждения, действительно имеют более негативное отношение к гомосексуализму, чем менее консервативные и авторитарные в своих взглядах (Kite & Whitley, 1998b; Kyes & Tumbelaka, 1994; Louderback & Whitley, 1997).
Во-вторых, ненависть к гомосексуалистам и преступления на почве ненависти связаны с традиционными полоролевыми стереотипами. Так, люди, которые придерживаются более традиционных полоролевых стереотипов, как правило, более негативно относятся к гомосексуализму (Louderback & Whitley, 1997; Kyes & Tumbelaka, 1994). Кроме того, мужчины обычно имеют более отрицательные установки в отношении гомосексуализма, чем женщины. Это отражает, возможно, более жесткие гендерные параметры нашей культуры по отношению к мальчикам/мужчинам по сравнению с девочками/женщинами (Kite & Whitley, 1998a; Herek & Capitanio, 1999). Белл и его коллеги высказали идею о том, что гомосексуализм испытывает людей на их способность допускать разнообразие в половых ролях:
«В обществе, подобном нашему, особая ненависть обрушивается на любого мужчину, который производит впечатление забывшего привилегии и обязанности, связанные с соблюдением общепринятого имиджа мужчины. Мужчины, не вполне уверенные в собственной мужественности, могут вообразить себе призрак группы мужчин, живущих вне строгих границ «мужественности», и воспринять это как угрозу. Таким образом, усиливается антагонизм любого рода по отношению к тем, кто не следует мужским «правилам»» (1981, p. 221).
Усиление сотрудничества между транссексуалами и организациями, борющимися за права геев, произошло, в частности, благодаря росту понимания важности гендерного разнообразия (Coleman, 1999; Denny, 1999).
По мере того как исследователи получают информацию о преступлениях на почве ненависти в отношении геев, они укрепляются во мнении, что насилие является прежде всего экстремальным проявлением наших культурных норм, а не ненависти или боязни какого-либо конкретного человека. Большинство таких преступников — до настоящего времени это были только мужчины — настаивают, что их нападения не были вызваны ненавистью к гомосексуалистам. На самом же деле основными мотивами насилия были зачастую свойственные гомосексуалистам нарушения полоролевых ожиданий, особенно «мужественности», и нарушения стандартов мужского поведения. По этим причинам объектами насилия часто становятся транссексуалы (Maurer, 1999). Преступники, часто действующие парами или группами, стараются убедить себя и своих друзей в своей «мужественности», нападая на мужчину, который вышел за жесткие границы мужских полоролевых стандартов.
Другой момент, связанный с гомофобией и преступлениями на почве ненависти, — это попытка отрицать или подавлять гомосексуальные чувства в себе. Испытывая дискомфорт от своей собственной сексуальности, склонный к гомофобии человек фокусируется на том, что является «неправильным» в сексуальности других людей (Kantor, 1998). В одном из исследований установлено, что мужчины с сильными негативными установками по отношению к мужчинам-геям действительно испытывают эротические чувства к другим мужчинам. Однако они попросту боятся признаться в этом даже себе. В исследовании сначала оценивались установки мужчин по отношению к геям. Мужчинам показывали сексуально откровенные видеозаписи гетеросексуальных, лесбийских и гомосексуальных сцен. При просмотре видео у каждого мужчины на половом органе устанавливался плетизмограф, чтобы измерять возбуждение полового члена в зависимости от характера стимуляции. Не зная о результатах плетизмографии, испытуемые давали субъективную оценку уровня своего сексуального возбуждения, которое они ощущали во время просмотра каждого видео. Когда мужчины говорили, что они ощущали возбуждение при просмотре гетеросексуальных и лесбийских сцен, их самоотчеты, как правило, соответствовали результатам плетизмографии. Однако наиболее неожиданным результатом оказалось несоответствие между ощущениями возбуждения, о котором сообщали некоторые испытуемые, и объективными показателями физического возбуждения при просмотре откровенно гомосексуальных сцен. Мужчины, которые в ответах на анкету об их отношении к геям не выражали признаков гомофобии, говорили, что они не ощущали возбуждения при просмотре видео. Плетизмограф, как правило, подтверждал их сообщения. Результаты же мужчин-гомофобов оказались иными. Хотя мужчины-гомофобы также отрицали наличие какого-либо сексуального возбуждения, плетизмограф регистрировал физическое возбуждение во время просмотра ими видео с гомосексуальными сценами (Adams et al., 1996). Эти результаты означают, что мужчины-гомофобы не осознают или не желают признавать наличие у себя гомоэротичного возбуждения. Их агрессия по отношению к геям может быть защитной реакцией на тот дискомфорт, который они переживают из-за собственных «нежелательных» ощущений (Kite & Whitley, 1998).
Лесбийские сцены не вызывают таких отрицательных чувств у гетеросексуальных мужчин, как сцены с мужчинами-геями. Это может частично объясняться тем, что гетеросексуальные мужчины в целом не испытывают дискомфорта от своих сексуальных чувств к женщинам.
