Детей могут покупать у их родителей и использовать в сфере сексуальных услуг. Например, отчим продал 11-летнюю девушку Шриу в камбоджийский бордель после того, как ее мать заболела. Владелец борделя рассказывает клиентам, что 13-летняя Шриу только что утратила свою девственность и «чиста». А в действительности Шриу вот уже два года обслуживает по десять клиентов за ночь. Она считается собственностью владельца борделя и если попытается бежать, то ее запрут, изобьют и будут морить голодом. Других детей просто похищают. Это едва не случилось с четырьмя девушками из Камбоджи, которые помогли женщине, притворившейся больной. Женщина отблагодарила девушек и дала им кокаин, так что девушки потеряли сознание. Потом женщина наняла такси, чтобы отвезти их в бордель. Когда женщина вышла из такси и поднялась в бордель, чтобы договориться о сделке, водитель такси понял, что может произойти, увез девушек и вернул их родителям (Kristof, 1996).
В Египте богатые арабы из стран Персидского залива, торгующих нефтью, платят «приданое» бедным семьям в несколько тысяч долларов, чтобы «жениться» на их юных дочерях. Эти браки продолжаются несколько месяцев, пока мужчина находится в Египте в отпуске или по делу. Когда мужчина возвращается домой, он, как правило, бросает женщину, часто уже забеременевшую к тому времени и не имеющую легальных прав на брак. Эта практика очень распространена. Только одна из 200 свадеб египтянок и мужчин-иностранцев длится больше нескольких месяцев (Gardner, 1999; Michael, 1999).
Большинству проституток и тех, кто занимается сексом за деньги в развивающихся странах, недостает образования и навыков, чтобы жить как-то иначе. Многие женские организации и общества по борьбе за права человека настойчиво указывают на необходимость получения женщинами образования и экономической независимости. Ведь только таким образом можно исключить связь между бедностью и сексуальной эксплуатацией. К сожалению, когда эти организации пытаются получить помощь правительства и корпораций, их попытки не приводят к успеху (Boulware, 2000b; Budhos, 1997). Для борьбы же с детской проституцией принимаются международные соглашения (Contemporary Sexuality, 2000j).
Некоторые проститутки работают неполный день и даже иногда ходят в школу, работают на другой работе или ведут иной социальный образ жизни. Проститутками могут стать как девочки-правонарушительницы, исключенные из школы или сбежавшие по собственной воле, так и взрослые с хорошим образованием. «У проституток различные биографии, стремления и условия жизни» (De Zalduardo, 1991, p. 241). Тем, кто лишь изредка подрабатывает проституцией и владеет другими навыками, проще уйти из проституции. Многие мужчины и женщины не считают себя проститутками, или «профессионалами», в этом деле. Есть и проститутки на полном рабочем дне. Они обычно перестают следовать традиционным ценностям и идентифицируют себя с субкультурой. Если же их арестовывают, то такая идентификация происходит еще быстрее. Такие проститутки, как правило, необразованны и не имеют профессии. Таким людям трудно достичь успеха в другой области, кроме проституции. Серьезными проблемами проституток являются законодательные проблемы, опасность заболеть и страх повредить тело. Стриптизерши, эротические танцоры и проститутки часто рискуют своим здоровьем и личной безопасностью (Lane, 2000).
А вот те, кто продает сексуальные услуги через Интернет, живут намного безопаснее, у них не такие тяжелые условия работы. У них даже может быть гибкий рабочий график. Плата у таких работников больше, чем у обычных проституток. Так, операторы секса по телефону зарабатывают от 8 до 15 долларов в час, а живые модели на сайтах взрослых видеоконференций зарабатывают от 25 до 50 долларов в час. Тем не менее они получают лишь малую часть тех денег, которые они реально зарабатывают. Компания секса по телефону зарабатывает около 300 долларов в час на каждом операторе. Поэтому некоторые проститутки по Интернету и занимающиеся сексом по телефону организуют свой собственный бизнес, а не работают на компанию (Lane, 2000).
Проституция и закон
Некоторое время назад в США обсуждалась возможность легализации проституции. Но ряд факторов указывает на необходимость поддержания статуса проституции как уголовного преступления. Некоторые считают, что если бы проституция была ненаказуема, то многие женщины стали бы ею заниматься. В результате этого было бы гораздо труднее ограничивать деятельность проституток. Другим аргументом является то, что правительство должно регулировать общественную мораль. Отсутствие же законов против проституции означает терпимое отношение правительства к коммерциализации порока (Исследование ООН, 1959).
Основные же аргументы против уголовного статуса проституции и публичных домов базируются на том, что проституцию трудно преследовать юридически. Проституция процветает, несмотря на уголовные санкции против нее. И такое уже происходило в истории большинства обществ, где ее запрещали. Усилия по искоренению проституции всегда оказывались столь же дорогими, сколь и малоэффективными (Chapkis, 1997). Выдвигаются и другие возражения, обусловленные негативными результатами нелегальной проституции. Например, статус проституции как уголовного преступления поощряет ее связи с организованной преступностью и затрудняет реабилитацию проституток (проституткам трудно найти работу, если их имя уже значится в уголовном деле) (Weiner, 1996). Также высказываются возражения, связанные с дискриминацией в применении наказаний. Клиенты и проститутки в большинстве случаев несут одинаковую ответственность. Однако именно проституток, а не их клиентов, как правило, преследуют, арестовывают и сажают в тюрьму. Но в этом неравенстве все же есть несколько замечательных исключений. В Вашингтоне офицеры полиции арестовывают автомобили клиентов проституток. Это помогает отыскивать и наказывать «покупателей» наравне с «продавцами». Для возврата машины требуются подписи всех ее владельцев (а очень часто совладельцами машины является либо жена, либо работодатель клиента). Многие мужчины вместо предъявления необходимых подписей просто отказываются от машины. Так они стремятся скрыть свою связь с проституткой (Chapkis, 1997). Некоторые полицейские службы помещают на своих веб-сайтах фото арестованных проституток и их клиентов. Они надеются, что так у мужчин пропадет желание пользоваться услугами проституток.
Существует по крайней мере две альтернативы криминального статуса проституции. Одна из них — легализация, другая — декриминализация. Когда проституция легализована, ее можно регулировать, облагать налогами. Правительство также может выдавать специальные лицензии. В таких случаях проституток можно будет регистрировать и требовать от них соблюдения определенных процедур. Например, чтобы сохранить лицензию, они должны будут проходить обязательный медицинский осмотр, как делается в штате Невада. В случае декриминализации проституток перестанут подвергать уголовному наказанию. Однако тогда проституцию не будут лицензировать или регулировать. Но даже если бы проституция была легализована или декриминализована, законы, касающиеся сексуального домогательства и вовлечения в этот бизнес несовершеннолетних, оставались бы в силе (McElroy, 1995).
Разумное обоснование легализации или декриминализации базируется на ряде факторов. Проституцию, как правило, считают «преступлением без жертв». Ведь она, на первый взгляд, не вредит своим участникам. Тем не менее проституцию ни в коей мере нельзя считать преступлением без жертв. Проститутка очень часто оказывается жертвой оскорблений и унижений со стороны клиентов, сутенеров, а также законов и социальных ярлыков (Valera et al., 2001). Декриминализация или легализация проституции позволит полиции уделять больше времени борьбе с другими преступлениями, которые наносят вред людям или собственности. Кроме того, если бы проституция стала легальной, ее связь с организованной преступностью была бы ослаблена. Также проститутки меньше подвергались бы преследованиям со стороны сутенеров, клиентов, юридической системы и всех, кто получает прибыль от проституции (The Economist, 1998).
