Люди решили не озвучивать свои мысли, трусливо прижавшись друг к другу.

— Зачем же насильно людей тащить? — у меня даже во рту пересохло от негодования.

— Так они по-хорошему не захотели! Мы тут даже эту… как его… еркламу нарисовали! Правда, разбили ее об вот эту дурную голову, — мужик с бородой, в каких-то лохмотьях, с кровавой корочкой на голове, получил затрещину от Рыла. — Он не хотел зарабатывать деньги! Я к нему, такой, подхожу, достаю меч…

Я посмотрела снизу вверх на двухметровый квадратный шкаф, понимая, что в его случае — индивидуальный подход сродни угрозе.

— …И говорю: «Нету денег? Жить не на что? Сейчас мы все решим!» — хвастались мне, положив руку на рукоять меча. — Ну мы решили, как ты сказала, «бить еркламой». И мы сделали несколько ерклам. Короче, разбили все! Надо железные делать! На щитах! Ерклама на щитах — то, что нужно!

— Вот этого мы вообще волоком тащили сюда! За ногу! К заработку! Не хотят люди деньги зарабатывать! Ой не хотят! — горестно вздохнул Трупоед, а все остальные «…идеры» грустно закивали. — Мы им шанс даем! А они, трутни, не ценят!

Где-то есть некая сила, которая вовремя подвернулась автору бейджиков, ибо подметил он очень и очень тонко и точно!

— Развязать и выпустить! — процедила я, сопя, как ежик.

— Мы их даже мотивировали! Как ты и говорила! «Заработай себе на дом!» Мы им говорим, что мы поможем заработать на дом! А они отвечали, что дома у них есть. Пришлось сжигать всю деревню! Теперь они мотивированы как следует! — вздохнул Мясник, глядя на меня взглядом «кто молодец?».

— Мы их столько ловили и собирали! Знаешь, как они резво бегают! — вмешался Трупоед, почесывая шрам. — Но мы были умнее! Мы согнали всех в одно место, взяли в кольцо и стали вежливо здороваться! Мясник вообще язык стер, объясняя, что сейчас будем учить их зарабатывать! Кричит он вежливо, что «зарубите себе на носу, мы не продаем всякие бользамы! Мы торгуем образом жизни! И вы должны это понимать!» Не все поняли. Троих пришлось зарубить! Ты сама сказала, что непонятливые нам не нужны!

— Хоспади… — я схватилась за сердце, сползая по ближайшему дереву вниз. Кто-то вдалеке пронзительно и отчаянно закричал.

— Это что за крики на конце цепочки? Я вам покажу карьерный рост! — прикрикнул Рыло, хмуря брови.

С горем пополам я сумела, угрожая всеми карами, кармами и пустыми карманами, освободить невольников. Люди бежали без оглядки, спотыкались, падали и снова бежали… Сетевой всегда нравился людям! Особенно в таком аспекте.

Я решительно вошла в замок, споткнувшись несколько раз и растянувшись на последней ступеньке. В гулком и просторном холле стояли трое наших «…идеров» и целая кучка людей. На полу валялись медяки, пуговицы и какие-то безделушки.

— ЛТО делаем! — отрапортовали мне, а потом повернулись к какой-то женщине. — Снимай кольцо! Я же сказал — ЛТО! Что же тут непонятного?

— ЛТО — это личный товарооборот! — вознегодовала я, глядя, как кольцо летит на пол в общую кучу «сокровищ». — При чем тут люди? Это вы должны покупать за свои деньги! Вы точно не путаете его с оборотом структуры?

— Погодь! — успокоили меня, выставив вперед волосатую руку. — Сейчас по второму кругу будем оборот структуры делать! Мы еще до него дойдем! Куда прячешь! В ЛТО!

Если бы идиоты решили вдруг собраться вместе и создать свое правительство, то эти ребята его возглавили бы путем демократических выборов, обогнав других кандидатов как минимум на сотню голосов! У меня очень сильно заболела голова. Но я знала, что скоро она болеть не будет. Ее просто оторвут. Вы точно не видели здесь хрен? Я сглотнула и посмотрела вокруг. Может, под стол заглянуть? Точно нет? И за гобеленом нет? Кто-нибудь видел хрен, который я уже положила на работу?

Внезапно позади меня раздался сладкий голос.

— Рабо-о-ота, вижу, иде-е-ет полным хо-о-одом, — нежно мурлыкнул Эврард. — Теперь осталось узна-а-ать куда? «В» или «на-а-а»?

Я тихо всхлипнула, понимая, что оборачиваться мне совсем не хочется.

— Де-е-етка, а ты почему не встреча-а-аешь? — протянул принц гадский, зевая и постанывая.

— Тебя, что ли? — негромко осведомилась я, кусая губы.

— Не-е-е-ет, меня встречать не на-а-адо! — снова зевнул Эврард. — Звездю-ю-юли… Их так мно-о-ого, что они слегка растеря-я-ялись…

— Надеюсь, что по дороге? — у меня хватило сил и мужества повернуться и посмотреть правде в ядовито-зеленые глаза.

— Наде-е-ейся, — улыбнулись мне. — Де-е-етка, а ты почему такая гру-у-устная?

— Меня прокляли! Сними с меня проклятие! — взмолилась я, бросаясь к нему. Была у меня надежда, что он сейчас щелкнет пальцами и все сразу станет хорошо.

— И что-о-о из оде-е-ежды мы назове-е-ем прокля-я-ятием? Я предла-а-агаю белье-е-е! С ним больше всего моро-о-оки! — рассмеялся Эврард, подняв брови.

— Проклятие невезения! — всхлипнула я, понимая, что мне и до этого тоже не сильно везло, а сейчас вообще хоть на спину ложись и свечку в руках держи. — Это все из-за него! Меня прокляли! Маги!

Эврард подошел ко мне, глядя на меня с такой нежностью и лаской, что у меня что-то даже шевельнулось внутри. Аппендицит, наверное…

— Ты такая краси-и-ивая де-е-еточка, — сладенько и негромко протянул он, убирая пальцами волосы с моей щеки и заправляя их за ухо. — Такая ми-и-илая, ры-ы-ыженькая, сла-а-аденькая…

Что-то в груди моей странно теплело, а в животе переворачивалось. Согнутые пальцы осторожно и трепетно гладили мою щеку, глаза смотрели ласково-ласково, а я даже боялась сглотнуть, чтобы не развеять это чудное наваждение.

— Прямо украшение ми-и-ира… И глаза-а-а у тебя краси-и-ивые… Правда-правда… Краси-и-ивые… — мурлыкал Эврард, не сводя с меня своих кислотных глаз. По его губам медленно ползла улыбка.

— Только ответь мне на один вопро-о-ос, — его брови поднялись. — Как же ты живешь без мозгов-то?

Я стояла и смотрела в ядовитые глаза, закипая от гнева. Почему-то вдруг мне захотелось увидеть их на моих ногтях, но эти бессовестные глаза осторожно указали мне на ораву первых чеков, ужасно расстроенных своей первой неудачей в рекрутинге. Они искали крайнего. Крайней географически была я, поэтому они стали искать самого рыжего. Самой рыжей физиологически тоже была я. Так что, глядя на нашу с Эврардом тревожную идиллию, «…идеры» решили найти самого лысого, и нашли! Пока разбирались с автором возгласа: «А что это мы, как лоси, сидим? Ай да рекрутировать!» — я сжала кулаки и посмотрела в глаза самому бессовестному человеку на свете.

— Чего ты смо-о-отришь так на меня, Цве-е-еточек! Проклятие у тебя в голове-е-е… Ты, гла-а-авное, не расстра-а-аивайся, Цвето-о-очек! Жить без мозго-о-ов намного проще! И засыпать ле-е-егче, — улыбнулся Эврард, пока я размышляла о том, что слово «засыпать» имеет несколько значений. Физически меня бы устроили подушка и одеяло, а вот морально — чужая могилка и лопата.

— Так что ты мо-о-ожешь легко прове-е-ерить мою дога-а-адку, мой впечатлительный Цвето-о-очек. Просто лечь и отдохнуть. А я пойду порабо-о-отаю… — меня взяли за подбородок, приблизились, словно для поцелуя, сказали: «Ам» — и отправились по своим делам.

Несмотря на то, что я мысленно искала кнопку «Delete», чтобы удалить из жизни половину людей, а этого товарища в первую очередь, он удалился сам, оставив меня наедине с предстоящей разборкой. Впервые я видела, как потный и полуголый энтузиазм получал по основному двигателю прогресса.