Не знаю, даже несмотря на то, что находилось в доме чужих людей, чувствовала я себя очень уютно и комфортно. И когда Илейку держала на руках, тоже что-то сжалось внутри. Хотелось, до жути хотелось, чтобы было у меня также. Может, не современная я совсем?

— На пятый заход не собираетесь? — поинтересовался Миша.

— О, нет! И так, кажется, перебор, — конечно, Алина шутила, но я даже не могла себе представить, как это тяжело, когда у тебя четверо.

— Я не вижу ничего плохого в большой семье. У меня с младшей сестрой разница в двенадцать лет тоже, — поделилась я.

— Вас двое? — уточнила Алина.

— Пятеро! Пятеро сестер. Только не жалейте моего папу, — расплылась я в улыбке, ожидая дальнейших восклицаний.

— Ох, даже не собирались. Мне кажется, он счастливчик, — заявил Лёша.

— Это точно! — я качала на руках Илью, который, кажется, уже засыпал

— И все же тут с тремя женщинами в доме бывает хочется застрелиться.

— А у него их семь, — ответила я.

— Вот, тебе, Лёш, точно нужно познакомиться с Сониным папой, — хмыкнула Алина, — возьмёшь пару уроков самоконтроля.

— Не устала? — указал Миша на племянника, посапываюшего на моих руках

— Нет, — покачала я отрицательно головой, продолжая убаюкивать малыша. Кажется ему у меня нравилось. А вот Мишин взгляд приводил меня в недоумении. Он как-то странно смотрел, с каким-то завораживающе-умиротворенным выражением лица. И глаза такие сверкающие.

— Будешь вина? — предложила Алина, когда дети все разбрелись по комнатам, а мужчины возились во дворе со своими мальчиковскими игрушками в виде рыбацких снастей. Не подумала бы, что Миша любит рыбалку.

— А тебе можно? — уточнила я. Не одной же пить.

— Немного можно!

Мы расположились на кухне, наблюдая в огромное окно за Ряземскими, которые, кажется, нас даже не замечали. А нет, Миша иногда посматривал в нашу сторону, сверкая белозубой улыбкой.

— Знаешь, — начала Алина, — когда-то в молодости, когда я ещё была молоденькой глупой студенткой, за мной начали ухаживать два парня. Я была в замешательстве. Первый красив, опасен, дерзок. По нему с ума сходила половина девчонок нашего общежития. Второй какой-то несуразный, спокойная, как слон. Кровь закипала, молодость естественно отдавала предпочтение первому варианту. А этот второй мне заявил как-то: «Всё равно ты в нем разочаруешься», и ждал. Месяц, два, три. И однажды в студеную зимнюю пору, когда у нас на трассе сломался автобус, который вез меня из дома, я набрала первый вариант. Он сонным голосом ответил, что машина у него не заводится. А вот второй переполошился не на шутку. А вместе с этим поднял и половину города, буквально выгнал к нам техничку, нашёл где-то машину, так как свою ещё не имел, которая согласилась ехать в минус двадцать семь непонятно куда. Только не спрашивай, что я в такую погоду делала в дороге. Притащил меня к себе в комнату в общежитии, договорившись с вахтёршей. Заставил выпить водки, что я вообще никогда не делала, а он объяснил, что это для того чтобы согреться. Попарил мне ноги, укутал во все имеющиеся одеяла. А сам ушел спать к другу. Ещё бегал всю ночь проверять, нет ли у меня температуры, так как я очень сильно замерла.

— Я даже знаю кто это был, — улыбнулась, допивая бокал.

— Они все такие. Воспитанные так. Не знаю, даже порой обижает, когда он на себя берёт много, где-то командует. А потом думаю, радуйся дура, мужик сам проявляет инициативу, его не надо подгонять. Пусть себе хозяиничает, а ты посиди попей чаю.

— Ты это сейчас типа рекламой занимаешься?

— Конечно! Миша ещё ни одну девушку не знакомил с родными.

— А как же первая любовь? Разбитое сердце?

— Ну, в семье я уже пятнадцать лет, и такого не замечала. Не скажу, что он к женщинам относится потребительски. Но если она не против, то почему бы и нет? Он просто хороший психолог, и в людях хорошо разбирается. Вот от этого и не женился ещё.

— Тебе осталось ещё плакатом размахивать в поддержку младшенького Ряземского, — рассмеялась я.

— Через годик, по-моему, так и придётся, — хихикнула Алина.

Мы ещё немного поболтали, переходя к теме детей и разошлись по комнатам, когда удовлетворенные братья вошли в дом.

Едва мы оказались за закрытой дверью, я не удержалась, схватив его за полы толстовки, притянув к себе. Весь вечер хотела это сделать, так как днём у него получилось меня немного раздразнить. Поцелуй получился дерзкий, сладкий, заставляющий стаскивать друг с друга одежду. Заставляющий разум включаться на полувдохе. Заставляющий сдерживать рвущиеся из груди крики, чтобы не напугать родственников. Заставляющий впиваться в кожу пальцами, оставляя на ней отметины. Заставляющий требовать новую порцию удовольствия. Заставляющий просто отключится после всего случившегося в сильных руках, вдыхать уже знакомый родной запах и чувствовать себя счастливой.

И даже после такого с утра смогла подняться для пробежки, чувствуя себя абсолютно отдохнувшей. К вечеру обещали дождь, а пока в лучах восходящего солнца, я летела навстречу новому дню. Конечно, тёплую постельку, где спал Миша, покидать не хотела, но уж лучше полчасика поскучать.

А когда его так много стало в моей жизни? В какой момент? Хитро, маленькими шажочками он проникал моё сознание. И также заставлял меня верить себе. Так иногда бывает, наверное. Может это и есть то, что называется правильно?

— Где ты была? — прохрипел Ряземский, открыв один глаз.

-Бегала!

— Странно, но футболка сухая и совсем не пахнет, — процитировал он известную старую рекламу.

— Потому что по ночам из меня соки выжимает какой-то непонятный мужик, — хихикнула, скрываясь за дверьми ванной. Только после душа смогла вернуться под теплый бочок.

Здесь дышалось по-другому вроде у нас город не такой уж и большой, а разница чувствовалась колоссальная. Даже рыбачить меня за полдня научили. А я потом скакала радостной ланью вокруг барбекюшницы, когда Лёша готовил мой улов. Ещё что-то про Мишу говорила с его детскими замашками.

А ещё мне нравилось наблюдать за его возней с племянниками. Ещё три наши встречи назад я бы ему боялась доверять невинное дитя, а оказывается, что даже с двухмесячным карапузом он управлялся с большой лёгкостью. Ну, скажите мне, где выпускают таких идеальных? Или они эксклюзивны и вручаются только поштучно одной из счастливиц, что выбрал какой-то пухленький мужичок, доставший ее имя из лотерейного барабана? И даже не верится, что на этот раз там было написано моё.

Возвращались домой ранним воскресным утром, чтобы Миша успел на свою работу. Как-то тяжело было покидать этот теплый дом.

Мне ещё предстояло немного отоспаться. Была, конечно, такая возможность и по дороге, но я старалась не упускать случая поговорить с ним, ещё немного побыть в его компании.

— Слушай, Сонь, — он даже замялся, начиная говорить. Мы уже подъехали к моему дому. Лучше бы он этого не делал… я чувствовала, что он что-то обдумывал все это время, но тщательно старалась отогнать от себя эти мысли. Нет, он не посмеет все испортить. Это же Миша. МОЙ Миша…

— Что такое? — уставилась я на него.

— Я тут подумал…В общем. Выйдешь за меня?

— Ты сейчас говоришь о свадьбе?

— Именно. Ты только не делай поспешных решений.

— Миш, мы с тобой знакомы всего полтора месяца. Какая свадьба?

— Иногда и этого времени достаточно, чтобы понять, что это именно тот человек, который тебе нужен. Давай сделаем так, ты в шоке, я понимаю. Сам тоже нахожусь в какой-то прострации, одолеваемый желаем затащить тебя в ЗАГС, нарожать с тобой детишек. Ты просто возьмёшь время подумать.

— Это не честно, Ряземский. Я не хочу тебя обидеть, но и потерять не хочу.

— Сонечка, ПОДУМАТЬ! Для себя я все решил, теперь выбор за тобой.

И укатил, оставив меня с кучей вопросов в голове и с колотящимся от волнения сердцем. Чертов Ряземский!

Пятница #7