— Идите ужинать, Лаура. Если Эмили обо мне спросит, скажите, что я остался, чтобы убрать осколки.

— Дэниел…

— Идите.

Она направилась к выходу. У двери оглянулась и увидела, что Дэниел смотрит ей вслед с тем же выражением, какое было у него на лице, когда он ждал, что она подаст ему руку. Терпение. Бесконечное терпение…

Не понимая, почему она так нервничает, Лаура поспешно вышла из гостиной, надеясь догнать Эмили раньше, чем та заметит, что они с Дэние-лом какое-то время оставались наедине.

После полуночи опять началась гроза. Лаура проснулась и выбралась из постели. Подошла К окну, выходящему в сад. Она еще раньше заметила, что бесчисленные огоньки освещали дорожки, а также некоторые кусты и деревья. Это придавало саду странный вид: капли дождя отражали свет, а ветер раскачивал деревья. Контраст уюта и бури. Тени метались, как живые. Казалось, они трепещут от страха, когда гремит гром и сверкает молния.

Лаура всегда любила наблюдать за грозой. Опершись на подоконник, она смотрела в сад, машинально поглаживая левую руку, чтобы унять боль. Гроза вскоре прекратилась. Несколько минут спустя дождик уже едва моросил, а ураганный ветер превратился в легкий бриз. Правда, где-то в отдалении еще гремел гром, и редкие стрелы молний освещали темное небо, но было видно: гроза и там идет на убыль.

Лаура собралась вернуться в постель, но тут какое-то движение внизу, неподалеку от оранжереи, привлекло ее внимание. Кто-то вышел из дома, прошел по веранде и спустился в сад. Лауре показалось, что это была женщина.

Незнакомка была закутана в длинный широкий плащ, поэтому Лаура не поняла, кто перед ней. А темный силуэт мелькнул между деревьями и исчез,

Кто-то из обитателей этого дома отправился на ночное свидание. Но кто? И где именно должно состояться свидание?

— Ты хочешь сказать, что после этого ничего особенного не происходило? — усомнилась Кэсс.

— Как будто ничего и не произошло. Лаура передала подруге чашку с горячим шоколадом. Затем свернулась калачиком в кресле

со своей чашкой в руках.

— Никто не сказал ни слова по поводу случившегося. Милая светская беседа за ужином… Потом Кэрри сыграла на фортепиано. Кстати, она замечательно играет. Но все происходило так, словно этот полицейский не приходил и мы по-прежнему не знали, кто был с Питером в мотеле в ту ночь, когда его убили. В этот вечер Энн больше не спускалась вниз, и утром я ее тоже не видела.

— А Дэниел?

Лаура потупилась.

— И его я утором не видела. Джози сказала за завтраком, что он уехал в контору вместе с Алексом.

— И у тебя не было возможности поговорить с ним после того, как он сказал в гостиной, что это еще не конец? — спросила Кэсс.

— Не было. Он пришел в столовую через несколько минут после меня, но говорил немного и незаметно улизнул, когда Кэрри нам играла.

Лаура пожала плечами.

— Радует лишь одно, — продолжала она. — Мэдлин, видимо, смирилась с моим присутствием в доме. Она очень вежлива, даже любезна. Обращается со мной почти так же, как с Джози, как будто мы обе ее любимые племянницы.

— Что ж, — сухо заметила Кэссиди, — после признания Энн она может быть совершенно уверена, что у тебя не было связи с Питером.

В знак согласия Лаура, кивнув, проговорила:

— И это оставляет нам широкое поле для догадок. Кто убил его? Если полицейские подтвердят, что Энн вышла из мотеля в половине двенадцатого, когда Питер был еще жив, и отправилась на свою вечеринку, то она освободится от подозрений. Его тело нашли примерно в час ночи, и медицинский эксперт установил, что смерть наступила около полуночи. Энн не могла бы вернуться и убить его. Значит, кто-то вошел в номер после того, как Энн ушла, и убил Питера.

— Ты считаешь, что это был кто-то из членов семьи?

— Я… Я не знаю… У Эмили и Дэниела безупречные алиби. Мэдлин наверняка не убивала. Я не верю, что мать способна убить своего взрослого сына. Особенно трудно в такое поверить, глядя на эту женщину. Невиновность Энн скорее всего будет доказана. Кэрри находилась в Калифорнии. Остаются Алекс и Джози. Она сказала, что Алекс был дома в ту ночь.

— Но ты ведь говорила, что Джози сильно нервничала…

— Да. И была чем-то озабочена. Она что-то знает. Или догадывается… Может, Алекс? Не знаю… Не могу представить себе, как он убивает человека ножом. Впрочем, я разговаривала с ним только один раз.

Кэссиди нахмурилась.

— А помнишь, ты говорила, что Энн сказала что-то по поводу семейной традиции вести дела?

— Эти ее слова не дают мне покоя, — призналась Лаура. — Энн могла выкрикнуть это в запальчивости — такое вполне в ее характере, но мне все же показалось, что она говорила всерьез. И еще она сказала, что у Питера были свои планы и Дэниел не единственный в семье, кто умеет делать деньги.

— И что это значит?

— Я не знаю. Но Энн в ту ночь была в мотеле с Питером, и она сказала, что это уже во второй раз. Так что с женщиной, с которой спал, он мог поделиться чем-нибудь… сокровенным. Например, Питер мог начать какое-нибудь дело, но его постигла неудача. Вот так он остался в мотеле, чтобы встретиться с кем-то. И этот человек убил его.

— Тогда выходит, что это его дело не совсем чистое? Но разве мог бы Килбурн ввязаться в подобное? Вряд ли он настолько нуждался в деньгах.

Лаура задумалась.

— Если я правильно все поняла, — проговорила она, — Питер не занимался семейным бизнесом, если не считать мелких поручений Эмили. И мои впечатления подтверждают то, что ты вычитала из светской хроники: когда Эмили умрет, Дэниел будет играть главную роль. Если Питер хотел что-то изменить, у него для этого оставалось слишком мало времени. Может, он хотел показать, на что способен? Не знаю, может, ввязался в темную историю.

— И что ты собираешься предпринять? Как узнаешь истину?

Лаура вздохнула.

— Думаю, так же, как выяснила то немногое, что я уже знаю. Буду совать всюду свой нос, слушать, что говорят, и задавать разные вопросы.

Кэссиди с любопытством посмотрела на подругу.

— Твое отношение к этому изменилось. Ты не заметила?

— Не понимаю, о чем ты.

Пристально глядя на Лауру, Кэссиди медленно проговорила:

— Когда ты впервые поехала в дом Килбурнов, тебе все это было неприятно. Тебе не хотелось находиться там из-за траура. Или из-за того, что тебя подозревали в убийстве. Ты чувствовала себя как подозреваемая в убийстве. И захотела выяснить, имеет ли твое зеркало какое-то отношение к этому. Поэтому и поехала. А потом тебе сделалось не по себе из-за странной борьбы, которую, как ты заметила, вели между собой Эми-ли и Дэниел. Ты почувствовала себя как бы заложницей…

— Ну да. И что?

— А то, что сейчас ты другая. Ты внедрилась в семью, познакомилась с их жизнью, с привычками. Но твои ощущения изменились. Ты уже не чувствуешь себя подозреваемой. И не хочешь говорить о зеркале. Когда же ты все-таки спросила о нем Дэниела, ты не настаивала на ответе, не сказала ему, что знаешь, что он обманывает тебя. Ты позволила ему все отрицать. И еще: ты знаешь, чью сторону возьмешь в этой борьбе за власть. Но понимаешь ли ты, что происходит?

Некоторое время Лаура молчала. Посмотрев на Кэссиди, едва заметно улыбнулась.

— Знаешь, я думаю, что Эмили, возможно, и права. Дэниел — опасный человек. Я ничего о нем не знаю, но чувствую, даже уверена: его секреты имеют ко мне какое-то отношение. Иногда я стремлюсь убежать от него, а иногда…

— Стремишься к нему?

— Вот именно. — Лаура усмехнулась. — Я не понимаю, что со мной случилось. Кэсс, ты же знаешь меня. Я всегда была осторожна в отношениях с мужчинами. Ты смеялась надо мной все эти годы. Но этот человек, этот мужчина, с которым я знакома всего неделю, ухитрился овладеть моей душой. Причем без всяких усилий. Когда он снимает свою бесстрастную маску, его лицо становится загадочным. Оно выражает не больше эмоций, чем лик сфинкса. И Дэниел постоянно лжет мне. Он полагал, по крайней мере сначала, что я была любовницей, а может, и убийцей его брата. И он брал меня за руку. Только за руку. Разве так должен вести себя мужчина, соблазняющий женщину?