– У всех у нас «штайры-69», – сообщил Свитс, снимая автомат с плеча. – Они сделаны по образцу «узи», однако в них внесены кое-какие улучшения. Вот эта штучка на стволе – предохранитель. Чтобы автомат выстрелил, его нужно отвести назад. Видите? В магазине тридцать два патрона. Можно стрелять одиночными выстрелами, слегка нажимая на курок, или же вести автоматический огонь со скоростью пятьсот пятьдесят патронов в минуту. При такой стрельбе магазин пустеет за три секунды. – Он указал на Дженнифер: – Сначала дама.

Дженнифер взяла автомат, сняла оружие с предохранителя, уперла в плечо приклад, прицелилась и тихонько нажала на спусковой крючок. Слева от пирамидки, приблизительно в футе от цели, взметнулось облачко пыли. Отдача чуть было не вырвала автомат из рук, ствол задрался вверх. Дженнифер рефлексивно надавила на курок и выпустила пару-тройку патронов в небо.

– Неплохо, – похвалил Свитс. – Правда-правда.

Дженнифер прицелилась снова, на сей раз аккуратнее, надавила на курок и не отнимала пальца до тех пор, пока в магазине не осталось патронов. Каменная пирамидка исчезла в клубах пыли и щебня, послышался лязг металла о камни, где-то вдалеке свистнула срикошетившая пуля.

– Что ж, Чарли, – заметил Свитс, – похоже, быть тебе водоносом.

Они двинулись в путь в прежнем порядке. Свитс вывел их на широкий скалистый гребень, украшенный базальтовыми колоннами, которые протянулись вдоль склона этакой вереницей подпорок для гигантских ступеней. Дженнифер поправила лямки рюкзака, чтобы тот не так давил на плечи. Они прошли уже что-то около пятнадцати миль, что, разумеется, сказывалось на мышцах ног, на плечах, на спине, по которой елозил проклятый рюкзак. Наверняка без раздражения кожи не обойдется. К тому же Дженнифер начали беспокоить башмаки, тяжеленные и неуклюжие, в которых ногам было совсем не уютно. В глазах не сохранилось ни капли влаги; вдобавок в них постоянно лезла пыль. А тут еще солнце! У нее разболелась голова – должно быть, от усталости. Она ковыляла следом за Чарли, продолжая идти скорее по инерции, нежели сознательно. Полуденное солнце неторопливо перемещалось по безоблачному небу. Дженнифер сбавила шаг, чтобы выпить воды из фляжки. На песок легла причудливая, деформированная тень. Внезапно тень взмахнула руками, съежилась и в мгновение ока исчезла.

Дженнифер упала на спину; рюкзак отлетел в сторону, очки свалились с переносицы, и в глаза ударило солнце. По щекам потекли неизвестно откуда взявшиеся слезы; они почти мгновенно испарялись, кожа на лице стягивалась. Внезапно Дженнифер ощутила прикосновение чьих-то рук. Ее осторожно усадили. Чарли! Она попыталась улыбнуться. На нее внимательно глядел Свитс. Лица Чарли и Свитса вытесняли друг друга из поля зрения Дженнифер. Мужчины закричали один на другого, их крики доносились откуда-то издалека, как будто Дженнифер вдруг очутилась под водой. К ее губам прижалось что-то твердое, пересохшее горло смочила теплая водичка. Дженнифер поперхнулась. Кто-то плеснул водой в лицо. Она зажмурилась, представляя себе, что лежит на берегу моря на острове Истмас-Коув.

– Она поправится? – спросил Чарли.

– Выживет, – отозвался Свитс, взваливая Дженнифер на плечи. С головы женщины упала шляпа, огненно-рыжие волосы засверкали на солнце. На веках Дженнифер проступили едва заметные лиловые пятнышки, зато со щек сползла всякая краска. Губы ее были чуть приоткрыты, дышала она прерывисто. – Красавица, верно?

– Я как-то не задумывался. – Чарли подобрал шляпу Дженнифер.

– Знаешь что, Чарли? – проговорил Свитс и рассмеялся сухим, отрывистым смехом, похожим на карканье ворона. – Я тебе почти верю. – Продолжая смеяться, он направился к скальному выступу, громадному серому камню, до которого было не меньше четверти мили. Несмотря на свою ношу, Свитс передвигался удивительно быстро. Чарли едва ли не бежал за ним следом. Добравшись до скалы, он без сил рухнул на песок. На рубашке выступили соляные разводы, глаза заливал пот. Свитс сбрызнул водой лоскут ткани, встал на колени рядом с Дженнифер и смочил ей лицо. – Придется подождать, пока не зайдет солнце. Даме требуется отдых. Ты тоже, кстати, передохни. Можешь вздремнуть. – Свитс подложил свой рюкзак под голову Дженнифер. Женщина лежала на боку в позе эмбриона, соблазнительно изогнув бедро; груди вздымались и опадали в такт прерывистому дыханию. – Шикарная дамочка. – Свитс протянул руку и расстегнул верхнюю пуговицу на рубашке Дженнифер.

– Эй! – произнес Чарли.

– Ей не помешает слегка остыть. – Хьюби расстегнул вторую пуговицу.

Чарли вскочил, схватил автомат и упер ствол в живот Свитсу. Хьюби заколебался. Он был уверен, что у Чарли не хватит духу нажать на курок, однако ему внезапно вспомнилось, какое у того было лицо – там, на каирской улице…

Сохраняя полнейшее спокойствие, Чарли тогда поднял руки, а затем надавил на газ, и большой черный «ситроен» прыгнул вперед, прямо на Ахмеда Маха…

Свитс улыбнулся, повернулся к Чарли спиной и пошел прочь. С некоторыми людьми – с такими, кто мягок как воск и вечно старается поступать по справедливости, – безопаснее всего вести себя именно так. Сам же Хьюби Свитс был из другого теста – одни мышцы, ни намека на сердце. Ладно, он свое еще возьмет, покажет Чарли, где раки зимуют, сделает из вшивого недоноска отбивную, – дайте только срок.

Войдя в понедельник утром в приемную, Фостер увидел за столом Дороти Джека Дауни, который сидел, закинув ноги на компьютер. Часы показывали десять минут девятого.

Значит, секретарша появится не раньше, чем через двадцать минут. Фостер указал на башмаки Дауни.

– Если бы Дороти видела, она переломала бы вам ноги.

– Дик, она и так разбила мне сердце своими взглядами исподтишка. – Дауни, как обычно, жевал шоколад – свой любимый «Бейби Рут». Он сунул в рот остаток батончика, облизал пальцы, швырнул фантик в мусорную корзину и направился следом за Фостером в кабинет.

Фостер подошел к окну и посмотрел вниз, на Нил. По всей видимости, он приехал в такую рань вовсе не случайно: кофейный автомат, согласно заранее установленному таймеру, уже издавал нечто вроде воркования влюбленного голубя.

Дауни сел в кресло. Послышался низкий звук – то ли зарычал автомат, то ли Фостер выпустил газы. Мгновение спустя Фостер отвернулся от окна и спросил:

– Кофе?

– Да, пожалуйста.

Фостер приблизился к автомату, извлек кувшин, налил две чашки. Капли черного кофе продолжали падать из краника автомата на подогревочную пластину. Казалось, кто-то мочится на костер. Дауни вспомнились юность и дружина бойскаутов. Сколько значков он заработал? Один или два, не больше. Зато узлы… Вот он сидит в палатке со шнурком длиной в четверть дюйма, его пальцы словно наделены собственным разумом… Да, он был мастер завязывать узлы и, надо признать, не утратил ловкости до сих пор. Фостер на цыпочках подошел поближе, протянул Дауни полную чашку. Дауни поставил ту на колено и закурил «Мальборо». Любопытно, подумалось Фостеру. «Мальборо» курила Дороти. Может, Дауни забрался к ней в стол? Фостер уселся в кресло, которое заскрипело под его весом. Дауни надул щеки, затушил спичку, бросил ее на блюдце, попробовал кофе и причмокнул.

– Просто превосходно, Ричард! Какой вкус! «Максвелл»?

– Мой собственный рецепт, – ответил Фостер, не скрывая недовольства. – Смесь французского и колумбийского. – Он пригубил горячий напиток. – Младшая сестра каждую неделю присылает мне с дипломатической почтой по паре фунтов того и другого, а я потом мелю зерна в кофемолке. Где вас, черт возьми, носило, Джек?

– Везде. Два дня назад я был в Бени-Суэфе. Знаете Файюмский оазис?

– Бывал.

– Чарли тоже туда заглядывал. – Дауни усмехнулся.

– Вы видели его? – Фостер поднес чашку к губам, но пить не стал. – Вам известно, где он находится?

– В общем-то да.

– Не валяйте дурака, Джек, – рассвирепел Фостер. Он опустил чашку на блюдце. – У меня нет доказательств, но я убежден на сто процентов, что он бежал из посольства с вашей помощью!