— Другая мама сказала, что я ваша, но должна молчать об этом, иначе вы не помиритесь, но я не хочу, чтобы вы были врагами, я вас люблю — вдруг пролепетала Лили.

— Другая мама? — переспросил Сергей — а где ты ее видела?

— Она мне приснилась — доверчиво сказала малышка — и попросила чтобы я помогла вам помириться.

Я не знаю, сколько бы это продолжалось, но судья вдруг привлекла наше внимание.

— Давайте займем свои места и послушаем запись, а потом, я удалюсь для принятия решения — сказала она громко.

Сергей неохотно отпустил девочку, и она тут же устроилась на моих руках, после чего мы включили запись разговора, который я записала. Чем дальше мы слушали, тем больше бледнел Сергей, а потом он внимательно посмотрел на Лидию.

— Это правда? — спросил он ее.

— Нет! Неужели ты веришь этому монтажу? Лили с детства была не здорова, она еще очень долго прожила!

Но узнать реакцию Сергея мне не довелось, снова открылась дверь и в зал заседания вбежала моя сестра. Отдышавшись и оглядевшись вокруг, она сказала, глядя на меня.

— Могла бы и позвонить! — а потом посмотрела на судью и совсем другим тоном произнесла — Ваша честь, я сестра Юлии Симоновой, Анна Викторовна Симонова, я понимаю, что то, что я принесла можно принять как подделку, но это настоящая запись, данная мне на хранение Лилианной Рябининой три года назад. Прошу прослушать эту запись, так как она разрешает все вопросы, которые рассматриваются на этом заседании.

Судья только молча, махнула рукой, уже понимая то это заседание не стандартное и от него можно ждать чего угодно. Диск вставили в проигрыватель, и мы увидели Лили.

— Если вы видите эту запись, значит, меня уже нет в живых. Лидия победила, и вы делите опеку над ребенком. Что ж Сережа, прости, я часто лгала тебе, и мне нет прощения, но я это делала только для того, чтобы защитить маму, но теперь надо думать о Юле и вашей дочери. Нет, я знаю, что ты подумал, я все сказала правильно, она ваша. Не моя, в ней нет ничего от меня, я с самого начала договорилась с врачом, чтобы Юле вживили ее же оплодотворенную яйцеклетку. Я не хотела, чтобы девочка родилась с моими дефектами, а Юля, она твоя половинка и я была уверена, что станет замечательной матерью ребенку. Даже зная, что он не ее. Итак, сейчас я все расскажу, и молю простите меня за ложь.

Она замолчала, будто собираясь с силами, а потом продолжила.

— Моя мать с детства раздела нас и балуя Лиду, сделала ее монстром. Я всегда знала ее темную часть, но никогда не хотела верить, что она может пустить ее и против нас, но она это сделала. Ее зависть, что я стала твоей женой, превратилась в ненависть ко мне, и она решила убить меня, заняв мое место. Первые три девушки, которым она обеспечила прерывание беременности были слабыми и честно говоря я к ним ничего не испытывала, тогда я еще не знала не понимала, что она делает, но после третьего прерывания я услышала твой разговор, Лида, и все поняла. Ты пользовалась тем, что я берегу маму и продолжала свое грязное дело, поэтому я хотела отказаться от идеи о ребенке и отселить вас, но тут появилась Юля. Увидев, с каким восхищением, ты посмотрел на нее, когда она только вошла, а потом, заметив какой характер у Юли, я поняла, что она та кто подарит тебе то, что не могла подарить тебе я, любовь двух половинок. Мы ведь ими не были, ты убедил себя, что любишь меня, но так как ты любишь ее, меня ты никогда любить не смог бы, признайся в этом хотя бы себе. Позже я подтвердила свои подозрения, а тогда просто взглянув на вас, я поняла, что вы нашли друг друга. Тогда я и решила, что ребенок должен быть вашим общим, а никак не моим. А потом она попыталась убить тебя, Юля, и я поняла, что если хочу защитить вас должна принять удар на себя. Я поняла, как она травит меня, но ради Юли, тебя и мамы терплю, молча, и молюсь, чтобы дожить до рождения малышки, ведь после этого Юля и ребенок будет в безопасности. Она ее не бросит, ведь она уже любит ее и все знает. Так Лида имеет сразу два козыря, а я радуюсь, что вы в безопасности и ваши отношения развиваются нормально. Вы ничего не узнаете, но на всякий случай я делаю эту запись. Если вы решите развестись, я хочу чтобы малышка жила с матерью, а ее мать Юлия Симонова. Прости Сережа, может я и не права, но если ты поверил Лиде, а не сердцу, вашей малышке с тобой делать нечего, ведь долго ты не проживешь. Она и тебя убьет. Единственное о чем я прошу, это не бросайте мою маму, и простите меня, я вас очень люблю.

Запись погасла, но в зале стояла идеальная тишина.

— Она взяла с меня слово, что я никогда не покажу запись, если не встанет вопрос об опеке над ребенком — сказала Аня тихо, а потом посмотрела на Сергея и добавила — мне жаль, но моя сестра замечательная мать и это ее дитя, извините!

Судья посмотрела на меня, а потом сказала.

— Я думаю, хватит с этого заседания. Суд удаляется для вынесения решения.

Она вернулась через час. Посмотрела на всех и начала читать решение.

— Решение по гражданскому иску против Симоновой Юлии Викторовны от 11.10.2011 года признать право Симоновой Юлии Викторовны на полную опеку над Лиливанной Симоновой-Рябининой и разрешить Сергею Рябининой навещать дочь два раза в неделю в присутствии матери. Решение суда может быть обжаловано вышестоящим судом в течении десяти суток с момента провозглашения приговора. На этом суд окончен, все свободны.

И только когда судья ушла, я поняла, мы победили!

А в следующий момент на нас с Лили налетела Мила и сестра, и сжали в своих крепких объятиях

— Победа!

Мы обнимались и смеялись минуты три, а потом я отстранилась и подошла к Сергею, который меня ждал.

— Прости! — сказал он, глядя мне в глаза.

Но я молчала и смотрела на него, поэтому он продолжил.

— Я знаю, что сейчас тебе это тяжело, но я просто не мог поверить в то, что ты мне говорила, прости меня. Я так виноват!

— Сергей, хватит! — сказала я ему, покачав головой — Просто скажи, чего ты хочешь, а я отвечу, смогу ли это дать.

Наши взгляды встретились и вдруг он сказал.

— Я хочу, чтобы вы жили со мной! — потом замялся и тихо добавил — Вы мне нужны, я люблю вас.

Я ждала этих слов три года, но сейчас глядя на него и вспоминая, как он разговаривал со мной, как жесток был тогда, когда я к нему пришла я поняла, что не могу так просто простить ему.

— Прости, Сереж, но я не могу. Ты можешь навещать ее, но после твоих слов, я просто не могу согласиться — замолчав, я посмотрела на дочь, увлеченную разглядыванием окружающих людей, и добавила — у тебя есть мой телефон, позвони, когда решишь навестить ее, а теперь извини мне пора.

Я развернулась, кивнула Миле и сестре и вышла из зала суда, с дочерью на руках, не оборачиваясь.

Он позвонил на следующий день и попросил разрешения приехать к дочери, я не отказала ему.

Когда Лили увидела отца, я думала, что я оглохну, такой радостный визг издала моя малышка. С того дня он приезжал каждый день, сначала я или Мила присутствовали при этих встречах, но постепенно мы стали оставлять их вдвоем.

Сергей же делал все, чтобы задобрить нас дарил подарки, носил на руках, разговаривал с нами, однако если Лили принимала его нежность и любовь то я, качала головой, и все возвращала и игнорировала его попытки к примирению. Почему я так поступала, сама не знаю, просто мне было тяжело принять то, что он мог так просто забыть о прошлом и пытается все начать заново, я так не могла.

Так прошел месяц. Я видела, как с каждым днем он все больше бледнел, будто совсем не спал, а еще в его глазах появилась такая тоска, что у меня сердце разрывалось, а в один прекрасный день, вернувшись с работы раньше обычного, зная при этом, что с Лили сидит он, я услышала их разговор.

— А разве мама сама не хочет, чтобы мы были вместе? — спрашивала моя малышка отца.

— Хочет, солнышко — ответил он ей — просто твоя мама очень рассержена на меня и я не знаю, как добиться ее прощения.