– Дух – покровитель гор! – прошептала Лаана. – А я считала, что все это сказки.

– Я видел ваши пересуды, – ответил чужак Хетте. – Великие маги опять зависят от моих глаз, а я и не думаю бегать у вас на поводке. И правда досадно.

– Некоторые из нас считают тебя божеством, – хранительница кивнула на Ламару, которая так и не поднялась с пола. – Тебе ли быть недовольным?

– Я недоволен? Нет, что ты. Я уже давно привык, что ко мне обращаются, лишь когда становится совсем плохо. Ведь так и бывает с богами? Кстати, я привел к вам еще одного решившего, что я по меньшей мере посланец Иля. Тэйхис! – рявкнул Глаза Гор.

Полог отодвинулся с куда меньшей уверенностью, чем в прошлый раз. Пламя костра осветило растрепанного русоволосого парнишку лет шестнадцати-семнадцати, одетого в порванную тинатскую робу. На лице, еще покрытом густым подростковым пушком вместо бороды, были написаны испуг и растерянность.

Сразу несколько человек, включая Птицу, поднялись с постелей, чтобы подвести беглеца к огню и налить горячего супа. Убедившись, что за Тэйхисом присмотрят, второй предводитель хранителей приблизился к Глазам Гор.

– Давно ты его нашел?

– Нет. Говорит, он сбежал из обители два дня назад, после того как один из собратьев устроил бардак и бесследно исчез. Второго я не видел, хотя глашатаи все еще его ищут. Если верить мальчишке, там сильный маг. Сумел зачаровать оружие, болтал об умирании мира и нате смерти. Тэйхис пытался его найти и заблудился.

– Повезло, что ты встретил мальчика раньше, чем стражники, – тихо сказала Хетта. – Помогай кто-нибудь беглецам так же, как ты, сколькие были бы живы!

– Нам бы пригодился такой маг, как этот второй, – рассудил Птица. – Если ему сидя в обители хватило таланта, чтобы научиться создавать волшебное оружие, он вполне может однажды стать новым Мадраго. Может, он сумеет исправить и те участки Схемы, что извратил Саттаро.

– Угу, – не скрывая сомнение, промычал Глаза Гор. – Если он жив. Между прочим, некоторым из вас наверняка будет крайне интересно услышать его имя. Да, Ли Лаана эс-Мирд?

Лаана встрепенулась и непонимающе уставилась на него. Она и так смотрела на полураздетого мага не отрываясь, но теперь во взгляде появилось нечто новое. Надежда?

Язвительный брат городского шута нравился Ташу все меньше и меньше.

– Это Эртанд? – спросила Лаана.

Глаза Гор кивнул.

– Я принес и другие новости. Вы двое завтра никуда не пойдете.

– Это с чего бы? – насторожился Таш.

– С того, что на перевале Аннавель, через который вы собирались переходить, пожары. Попасть в Шердаар можно только южным путем. А мы, – он обвел рукой отдыхающих в пещере хранителей, – завтра как раз туда и направимся.

– Что-то стало известно о Саттаро? – оживился Птица.

– Нет. Но если он пойдет в Шердаар, то тоже через юг, потому что через север не пробраться. Нужно ждать его там. Вам, – Глаза Гор повернул голову к Ташу и Лаане, – это как раз по пути. Пойдете с нами.

Он произнес это, как уже решенный вопрос, и начал объяснять Птице и Хетте, что нужно будет сделать. Таша такое отношение разозлило.

Ишь, раскомандовался. Ничем он не отличался от братца. Сальто не крутил, голоса не воровал, а самоуверенность та же. Этот полуголый чудак приведет всех к гибели точно так же, как из-за полоумного шута в Тамин-Арване перебили толпу ни в чем не повинных людей. Того же эс-Мирда.

И похоже, Глаза Гор еще не знал, что Таш сделал с его братом. Узнает – как поступит? Убьет или выгонит? Судя по тому, как к нему прислушивались Птица и Хетта, мага поддержат в любом решении. Оттягивать этот момент Таш не намеревался. Лучше разобраться со всем сейчас, чем трястись несколько дней в ожидании того, когда Глазам Гор наконец-то скажут правду. В конце концов, ошейника больше нет. Таш сам себе хозяин. Врать ему больше незачем, как и жаться по углам, лишь бы на чем-нибудь не поймали и не наказали.

Если исход закончится не его в пользу, будет жаль только Лаану. Мысленно помолившись Илю, чтобы мать о ней позаботилась, шерд последний раз посмотрел на бывшую хозяйку, стиснул рукоять меча и поднялся.

Глаза Гор уже закончил разговор и шел к выходу. Грация у мага была звериная, плавная. Такого из равновесия с легкостью не выбьешь. Таш засомневался на миг и все-таки произнес:

– Постой. Я убил твоего брата в Тамин-Арване.

Мужчина даже не остановился, отвечая прямо на ходу.

– Не льсти себе, ошибка Схемы. Его нельзя убить. Глас Города будет жить, пока существует Тамин-Арван.

Слова отдались от стен и повисли под потолком вместе с клубами дыма. Таш, не ожидавший такой реакции от мага, на мгновение запнулся.

Точно сумасшедший. И хранители исполняют его приказы? Может, они все тут свихнулись?

– Верить или не верить – дело твое. Я хотел, чтобы между нами не было недомолвок, раз уж нам вместе путешествовать.

Глаза Гор, успевший подойти к выходу, застыл. Развернулся и медленно, шаг за шагом, приблизился к шерду почти вплотную. Таш напрягся и крепче сжал оружие, однако больше никто в пещере не заволновался. Люди поглядывали с интересом – и все.

Маг замер на расстоянии ладони. Хотя половину его лица закрывала повязка, он склонил голову так, будто смотрел Ташу прямо в глаза.

– Верить, не верить… Вы, люди, пользуетесь странными категориями. У вас под носом сотни доказательств правды, но вы предпочитаете измерять ее верой или неверием, вместо того чтобы принять знание таким, какое оно есть. Вы рождаетесь слепыми, и лишь единицы прозревают к зрелости. Запомни, что я скажу, ошибка Схемы, и прими это как данность. У нас с тобой не может быть недомолвок, потому что я вижу все, а мой брат жив. Убить его или меня слепцу не под силу.

 Таш нахмурился.

– Как ты меня назвал?

У Глаз Гор дернулся рот.

– С каждым днем я все лучше и лучше понимаю брата.

Маг развернулся и быстро зашагал вон из пещеры, оставив Таша в недоумении. Что это вообще было? Сначала провокация, потом резкое отступление. Очень хотелось счесть поведение Глаз Гор трусостью, но Таша не покидало чувство, что в положение дурака поставили как раз его.

После взгляда на двух стоявших рядом хранителей ощущение только усилилось. Хитрый Птица спрятал улыбку, а Хетта тяжело вздохнула.

– Не сердись на него. Глаза Гор не пытался тебя задеть. Он слишком долго был один и не понимает людей. С ним тяжело, но он… – хранительница развела руками, – незаменим.

Таш мог бы ответить, что к Урду чью-то незаменимость при таком высокомерии, что «не желать задеть» – это для начала не оскорблять собеседника, называя того какой-то ошибкой и слепцом. Но его остановило знакомое прикосновение, такое мягкое и теплое, что сжималось сердце.

Лаана крепко держала шерда за запястье. В глазах молодой женщины стояла тревога.

– Таш, не надо с ним драться.

– Не волнуйся, – с деланным спокойствием сказал он. – Со мной все б

удет в порядке.

– Нет, ты не понимаешь. Ты разве не видел? Этот Глаза Гор – он не дышит.

Постоялый двор у подножия горы был похож на пирожок. Эртанд знал, что это глупое и по меньшей мере неподходящее сравнение, но никак не мог отделаться от этой мысли. Возможно, потому что в последние дни постоянно хотелось есть. И спать. Маг никак не мог решить, к чему же его тянет сильнее.

Завалиться набок и захрапеть, как это сделал Турн, мешала жажда новых впечатлений. Вокруг было столько всего интересного! Тот же постоялый двор, построенный на манер шердских домов: приземистый, округлый. Он сам и многое в нем было из камня. В обеденном зале гостям приходилось сидеть за низкими столами на «стульях» из обтесанных валунов. Но гораздо больше мага заинтересовали деревянные двери и ставни, которые не горели и не раскалялись от огня. Эртанд с полчаса изучал зачарованный материал, из которого их создали. В обители Тамин-Арвана таким тоже занимались, но эту работу явно выполнял кто-то другой.