— Селеста, дорогая, ты не против, что я останусь здесь на некоторое время? — отец выжидающе смотрит на меня, так же как и Мэрион. Поэтому у меня не остаётся другого варианта, как согласиться. Не могу же я выставить собственного отца из дома.

— Конечно, папа, я буду очень рада, — говорю я, улыбаясь так широко, что мышцы лица начинают болеть.

— Мой руки Селеста и садись ужинать. Думаю, вам следует отметить это событие. Не каждый день удаётся провести время с отцом, — Мэрион счастливо улыбается и принимается раскладывать приборы на столе.

— Я сейчас вернусь, — говорю я и спешно выхожу из кухни. Боюсь, что я не смогу выдержать несколько дней притворства. Это просто нереально. Захожу в ванную и споласкиваю лицо холодной водой. Вдыхаю воздух и шумно выдыхаю, глядя на своё отражение в зеркале. Выгляжу я ужасно, лицо бледное, макияж размазался. Чёрт! И за что мне весь этот кошмар?

Приведя себя в порядок, я возвращаюсь на кухню. Мэрион уже накрыла прекрасный стол. В воздухе витают потрясающие ароматы жареного мяса, специй и свежеиспечённого хлеба. Мы садимся за стол, когда Мэрион вытирает руки о полотенце и собирается уйти к себе в комнату. Но я не могу этого допустить. Я хватаю её за руку и умоляюще смотрю на неё. Обычно мы едим с ней вместе, но конечно же при моём отце она не может позволить себе такое. И всё же я прошу её это сделать, ведь без её присутствия я могу выйти из себя.

— Пожалуйста, Мэрион, — шепчу я.

— Какие-то проблемы? — встревает отец, заметив наши переглядки.

— Нет, просто обычно мы с Мэрион обедаем вместе.

— Ну конечно, Мэрион присоединяйтесь к нам, — отец широко улыбается, что заставляет щёки Мэрион покраснеть.

— Хорошо, принесу ещё приборы, — кивает она, и я облегчённо вздыхаю.

Благодаря Мэрион ужин пролетает практически мгновенно. Отец то и дело шутит, а она хихикает над его шутками, как девочка. Я постепенно расслабляюсь и даже получаю удовольствие от еды, чего не случалось очень давно. Помню, как в первые месяцы после побега Харви, я практически ничего не ела. Не было ни сил, ни желания и тогда я очень сильно похудела. Мэрион приходилось самой меня кормить, но после этого меня часто тошнило, и тогда Мэди пригрозила отправить меня в клинику. Моя мать была частым посетителем таких заведений, и я помню, как в детстве мы с отцом навещали её там. И то, что я видела там, надолго мне запомнилось. Поэтому мне пришлось взять себя в руки, постепенно я набрала вес, но удовольствие от еды так и не вернулось. Но сегодня я действительно ела и наслаждалась процессом.

После ужина отец уезжает на какую-то встречу, судя по всему с женщиной. А я решаю прогуляться перед сном. Бессонница уже давно стала моим сожителем, с которым мне пришлось смириться. Иногда я часами валяюсь в кровати, ворочаясь с боку на бок, а потом ещё столько же смотрю телевизор, пока усталость наконец не берёт своё, и под утро я засыпаю.

Выхожу на улицу и вдыхаю свежий морозный воздух. Потом с удивлением для себя замечаю, что идёт снег. Белые пушистые снежинки медленно парят в воздухе, плавно опускаясь на тротуары, дорожки и машины. Плотней заматываю шарф, прячу руки в карманы куртки и медленно бреду по тротуару. Дома и дворы перед ними уже украшены гирляндами, снеговиками и сценами из библии. До Рождества остаётся чуть меньше двух недель, и дух праздника уже отчётливо чувствуется в воздухе. Все спешат запастись подарками, украсить дома, планирует, где и с кем будут отмечать праздники. А что делаю я? Я даже ёлку ещё не купила. В это Рождество я буду сидеть напротив телевизора, и объедаться пиццей. Мэрион уедет к своим детям в Мелроуз. А мои родители вряд ли соизволят поиграть в семью на праздники. И конечно я ни за что не соглашусь на предложение Мэдисон. Не хочу выглядеть жалкой и несчастной. Я уже привыкла играть роль сильной, самодостаточной женщины, так что я справлюсь.

Зарывшись в свои мысли с головой, я не замечаю, что дорожка сильно обледенела и со всей силы опрокидываюсь на спину. Тело пронзает сильная боль, и я просто не могу пошевелиться. Я смотрю в ночное небо, в котором медленно парят снежинки, когда надо мной появляется чьё-то лицо. Присмотревшись получше, я понимаю, что это очень знакомое лицо.

— Рэй? — спрашиваю я, болезненно поморщившись. В голове словно звенит сотня бубенцов.

— Селеста, а что обычная кровать для сна тебя уже не устраивает? — в его голосе чувствуется явный смех и если бы не моё бедственное положение я бы точно его ударила. Вот только кажется, что я не могу пошевелить ни рукой, ни ногой.

— Остряк, да я тут просто устала, решила прилечь отдохнуть.

— Так значит помощь тебе не нужна? — снова эта насмешка, лучше бы взял, да помог. Так нет же, он предпочитает насмехаться и ждать, когда я его сама попрошу. Но я так просто не сдамся, не на ту напал.

— Справлюсь как-нибудь сама, — бормочу я.

— Ну хорошо, — самодовольное лицо Рэя исчезает из моего поля зрения и я начинаю паниковать.

— Эй, постой, не уходи, — кричу я, лежать на холодном асфальте становится невыносимо.

— Что-то забыла? — Рэй снова нависает надо мной, ожидая, когда я стану его молить. Типичный мужчина.

— Не мог бы ты помочь мне подняться? — мне удаётся выговорить это спокойно и сдержанно. Но клянусь, как только я верну себе способность двигаться, то врежу этому придурку.

— О, конечно, с радостью, только ты должна кое-что сделать для меня.

— Я не буду с тобой спать, я уже сказала, — возмущаюсь я, на что Рэй смеётся. И надо сказать у него прекрасный смех, почему я раньше его не слышала.

— Спасибо за напоминание, но я не об этом. Просто скажи, «пожалуйста» и я тебя подниму.

— Господи, тебе доставляет удовольствие то, в какой ситуации я нахожусь?

— Конечно же нет, как ты могла такое обо мне подумать.

— Если я проведу ещё хотя бы секунду в твоём обществе, я сойду с ума. Так что ПОЖАЛУЙСТА помоги мне встать.

— Видишь, ничего сложного, — он хватает меня за руку и поднимает одним резким движением. Я оказываюсь в вертикальном положении, и из моего рта вылетает болезненный стон. Как же больно, кажется, я отбила себе заднее место. Рэй осматривает меня и замечает моё болезненное выражение лица, потому что веселье покидает его лицо. — Ты в порядке?

— Если я скажу, что сломала себе задницу, ты будешь сильно смеяться? — говорю я, хватаясь за его предплечья, чтобы снова не свалиться.

— Пойдём, отвезу тебя в больницу, — Рэй обхватывает меня за талию и ведёт чуть дальше по тротуару, где я замечаю его машину.

— Что даже не улыбнёшься? — не унимаюсь я. — Я думала, тебе только дай волю надо мной посмеяться.

— Ну, я же не бесчувственный чурбан, — отвечает он, с таким выражением лица, словно я оскорбила его до глубины души. Но потом он опять улыбается и говорит то, за что мне опять хочется ему врезать, — Я посмеюсь от души, когда тебя осмотрит врач. Ты же не можешь отрицать того, что это была просто наиглупейшая ситуация в которую можно попасть.

Рэй

— Всё это слишком унизительно для меня, — стонет Селеста всю дорогу, пока я везу её домой из больницы, — чувствую себя ужасно. Пострадало не только моё мягкое место, но и моя репутация.

— О, да брось. С кем не бывает?

— Со мной не бывает, и ты мне совсем не помогаешь, — она складывает руки на груди, гневно глядя прямо перед собой. Ведёт себя, как маленькая обиженная девчонка, и я просто не могу смотреть на неё без улыбки.

— Надо было оставить тебя валяться на той дорожке, может быть, ты так не ворчала.

— Если бы ты меня там оставил, я бы тебя придушила этими самыми руками, понял? — она тычет мне в лицо свои руки. Но потом возвращается на место и, кажется, немного успокаивается. — Кстати, как ты оказался в этом районе? Меня выслеживал?

В голосе Селесты слышатся игривые нотки, и я лишь удивляюсь, как быстро у неё меняется настроение. Ещё секунду назад она готова была вонзить мне в горло свои наманикюренные ногти, а теперь открыто флиртует. Ну что это за девушка?!