— Я так не думаю, Рейчел. Ты именно там, где я хочу.

— На твоей большой яхте, — я закатываю глаза.

— Не-а. Рядом со мной.

От этих слов у меня внутри все опадает, и даже кончики ушей заливаются румянцем.

— Ты дразнишь меня.

— Ты краснеешь.

— Это загар. Я ведь тут загораю. Ну, знаешь. На твоей большой яхте. Ты утратил способность заставлять меня краснеть. Больше никакого румянца.

Он расстегивает верх от моего бикини, и я вскрикиваю.

— Малкольм!

— Не загар, — говорит он, его сексуальный взгляд задерживается на моей груди, пока я пытаюсь заново завязать купальник. — Ты вся покраснела, каждый сантиметр, — говорит он одобрительно.

Прежде, чем я могу опомниться, мы уже целуемся, страстно и не спеша, так долго, что могла пройти минута или час. Мы так распалены к тому моменту, как отрываемся друг от друга, что я уверена, он бы хотел продолжить это в спальне, но у него запланирован ужин, и нам приходится возвращаться в гавань.

— Так ты уверена, что не хочешь пойти? — он взъерошивает мне волосы, проходя мимо.

— И стать добычей для всех тех репортеров? Нет, спасибо, — бормочу я, незаметно поглядывая на него, пока он надевает на свое божественное тело сексуальный деловой костюм.

Он застегивает ширинку и переходит к застегиванию пуговиц своими быстрыми ловкими пальцами.

— Тебя беспокоит, что они следят за тобой?

Я пожимаю плечами, пока пытаюсь втиснуться в свои узкие джинсы.

— Как ты справляешься с этим?

— У меня нет особого выбора. — Сент наблюдает за моей борьбой с джинсами. — Для них это в новинку, потому что ты и для меня в новинку. Тебе неловко, Рейчел?

— Немного. Не из-за джинсов, а из-за этих придурков, которые ходят по пятам за тобой, а теперь и за мной.

Он посмеивается (ах, какой приятный звук), потом качает головой и проводит пальцами по волосам.

— Тогда я разберусь с этим.

— Не стоит, я исчезну вместе с твоим интересом ко мне, — говорю я ему вслед.

— В ближайшее время не предвидится, — говорит он решительным тоном, выходя из комнаты.

Тем вечером мне приходит несколько сообщений от Хелен.

«Рейчел, на этой неделе мне нужно хоть что-то»

«Позвони, когда сможешь»

«Надеюсь, все идет гладко»

У меня крайняя степень писательского застоя. В голове вместо мозгов кирпичи, и полная тишина. Я смотрю на свой экран, не в состоянии написать и одного предложения. Ничего. Я открываю коробку с заметками и записками, затем закрываю, возвращаясь к ссылкам в интернете.

Все еще ничего.

Я не могу усидеть на месте, не могу писать, а дедлайн маячит в конце, как знак «ТУПИК». Я думала, к этому времени с Сентом все поутихнет, но вместо этого... к чему все идет?

Дабы отвлечься, я просматриваю новые ссылки, когда вижу новую статью.

«Тигр не может поменять окрас — Сент возвращается к старым добрым привычкам после слухов о возможном расставании с предполагаемой подружкой»

И я вижу фотографию, на которой он в шикарном костюме, а за его спиной баннер мероприятия. Сегодняшнего мероприятия, если быть точным. И рядом стоит прекрасная блондинка, чем-то похожая на меня, смотря на него с любовью.

Кровь отхлынывает от лица, а живот сводит. Я тянусь пальцем к его лицу на фотографии. Он выглядит таким отдаленным и замкнутым. Не верится, что это тот же мужчина, который дразнил меня всего пару часов назад.

Я так и сижу, смотря на ее руку в его руке, на то, как прекрасно он выглядит. Его рука, должно быть, самое желанное место во всем Чикаго. Кто бы не был счастлив и горд стоять с Сентом рука об руку?

Ты, потому что тебе там не место. Твое место в «Эдж», в твоей безопасной жизни, а не в его безумном урагане. Захлопывая ноутбук, я иду в гостиную, у меня нет времени на ревность, мне нужно сосредоточиться на писательском застое. Страдать от ревности из-за мужчины, который годами доказывал свою недосягаемость, это явно не то, что мне сейчас нужно.

Что мне нужно, так это дать мозгам отдохнуть, чтобы муза могла вернуться.

Что еще мне нужно, так это сосредоточиться на своем задании, а не на сексе или Сенте.

— Что смотришь? — я сажусь рядом с Джиной.

— «Мулен Руж», — говорит она, всхлипывая.

— О, нет, я сейчас не в настроении для «Мулен Ружа»! — я бью кулаком по сидению рядом с собой, вкладывая в это всю кипящую во мне злость, и направляюсь в свою комнату под песню “Come What May”.

Я сворачиваюсь калачиком на своей постели, уставившись на его имя на экране телефона. Не пиши ему, Рейчел. Он сейчас с другой, и все складывается идеально для тебя, так что ты можешь перестать с ним видеться и вернуться к работе.

Я так и лежу в постели, когда, чуть позже полуночи, на экране высвечивается:

СЕНТ

«Я могу приехать к тебе?»

Я хмурюсь. Не отвечаю, но держу телефон в руке, не в состоянии отложить его в сторону.

Телефон начинает вибрировать.

«СЕНТ», высвечивается на экране.

Мое сердце колотится, пока я сажусь, делаю глубокий вдох, а затем отвечаю максимально обыденным тоном.

— Привет, я думала, у тебя на сегодня большие планы.

— Касательно тебя — да, — от тихонько рычит, голос хриплый от желания. — Я могу приехать?

ХООООООООЧУ.

Я хочу его, хочу его. ХОООЧУ ЕГО. От одного звука его голоса по моим венам разливается возбуждение.

— Я сплю.

— Везет тебе.

— Хорошо сегодня провел время? — спрашиваю я.

Теперь она станет твоей любимицей? 

— Нормально.

— О.

— Я положил конец всем слухам о нас. На некоторое время пресса теперь отстанет от тебя.

— О, — радостное изумление наполняет меня. Он поэтому был с ней? — Что ж, спасибо, наверное.

— Может теперь, Рейчел, ты сходишь со мной на один из таких вечеров.

— Не могу, — говорю я, кровать поскрипывает, когда я переворачиваюсь на другой бок, устраиваясь поудобнее. — А чем ты сегодня занимался? Расскажи мне, что я пропустила? — я накрываюсь одеялом, и жду, когда его голос окажет свое привычное влияние и успокоит меня.

— Все тем же. Интереснее всего этим вечером было встретить одного из моих сотрудников. Мужчина, который был в коме, очнулся и обрел способность говорить на нескольких языках.

Я смеюсь.

— Невероятно! Обожаю такие необъяснимые, но увлекательные истории.

— Я подумал, тебе будет интересно узнать, — говорит он, посмеиваясь. Я слышу, как хлопает дверь автомобиля. Он сейчас приехал домой?

— А какие? В смысле, какие языки?

— Немецкий, французский и русский. — Тишина. Затем... звонок лифта? — Видишь ли, Рейчел, — по голосу слышно, что он дразнится, — тебе бы понравилось. Я бы позаботился о тебе этим вечером.

— О, я не сомневаюсь. К тому же, у меня слабость к иностранным языкам. Мужчина, говорящий на немецком, ммм.

— Я могу этой ночью шептать тебе на ушко по-немецки.

Я смеюсь, затем становлюсь серьезной. Я слышу шаги, затем звук захлопывающейся двери. Я представляю его в его комнате, всеми фибрами желая оказаться там.

— Нет, мы правда не можем, — выдыхаю я.

Я слышу глухой стук.

Он что — запрыгнул на кровать?

— Мы можем, просто ты боишься, — шепчет он.

— А ты нет? Не боишься? Не обеспокоен?

— Я не обеспокоен, я заворожен всем этим. Нами.

Я чувствую, как моя стеснительность возвращается. Сент такой проницательный.

Ощущает ли он это притяжение в той же мере, что и я?

Когда я снова слышу его голос в динамике, он поражает меня своей глубиной и густотой, словно сироп.

— Учитывая, что я не ожидал когда-либо испытать привязанность, что испытываю к тебе, не говоря уже о том, чтобы это длилось дольше недели, я не намерен это отпустить, Рейчел, — шепчет он.

С головы до кончиков пальцев охваченная огнем, я смотрю на потолок, возбужденная и напуганная, не уверенная, что говорить и куда нас приведет, если я признаю, насколько сильно я к нему привязалась. Я все еще чувствую его в своем теле. Чувствую внутри себя. В местах, где не сделать татуировку. В местах, до которых еще никто не рискнул дойти.