Ее сердце болезненно колотилось, а дыхание было похоже на короткое всхлипывание, готовое разорвать ей сердце. Она не была бегуном на длинные дистанции, она была только бедной слабой девушкой! И все же перчатки не позволяли ей остановиться и передохнуть. Было так, что словно бы ее жизнь — или жизнь Кайана? — зависела от того, как она проявит сейчас свои возможности.

Впереди нее на стенах танцевали тени и неистовая фигура, ее отражение, танцевала в озере влаги. Она попыталась остановиться или, хотя бы по крайней мере, замедлить темп своего бега, но перчатки заставили ее продолжать движение. Ледяная вода охватила ей лодыжки, заплескалась выше, поднимаясь по ее ногам. Она поспешно пересекала озерцо, так, как будто в нем могла таиться некая опасность, ее ноги хотели замедлить бег и остановиться, а перчатки неумолимо тянули все дальше. Она споткнулась, поскользнулась и почувствовала, что перчатки словно бы послали сильный толчок в ее ладони и запястья, заставив окунуться в воду с головой, огибая неожиданно появившийся выступ. Она обогнула его в туннеле, почти валясь с ног в быстром беге, темпа которого не выдержала и упала на камни лицом вниз. Меч с насаженными на него грибами-фонариками оказался лежащим перед ней на расстоянии вытянутой руки и она не успела коснуться его рукоятки, когда потолок туннеля обрушился с неожиданным и устрашающим грохотом, пыль поднялась облаком вокруг нее и окутала ее с ног до головы, глина и камни каскадом обрушились прямо на тот поворот, около которого она только что была. Лонни поперхнулась пылью, закрыла глаза и почувствовала, как грязь и грунт сыплются прямо на нее. Но через мгновение грохот прекратился, а вибрация остановилась.

Теперь она понимала, почему перчатки так безжалостно понуждали ее идти вперед! Без них она была бы убита!

Она оказалась похороненной под слоем земли, но ненадолго. Волшебные перчатки выпустили щит и меч и отгребли с ее лица и головы пыль и землю. Она села, пытаясь нащупать свои светящиеся грибы-фонарики и меч и обнаружила их под слоем земли.

Лонни встала, трясясь и задыхаясь, ее глаза слезились, она была поранена и исцарапана, но жива. Раздавленные грибы-фонарики на острие меча все еще давали кое-какой свет, хотя перчатка быстро сломала и раздавила их до конца и поместила семь отдельных кусочков на самый кончик меча. Туннель сзади нее был полностью заблокирован обвалившейся стеной из земли и камней. Ее могила — если бы не перчатки.

Кайан, о, Кайан, — подумала она. — Я должна найти для тебя помощь! Я должна!

Перчатка мягко сдавила ее руку и потянула за собой. Теперь, когда опасность для жизни миновала, она собиралась вести ее дальше в более медленном темпе.

Лонни ощутила прилив благодарности. Спасибо вам, Перчатки! — подумала она. — Вы самые лучшие друзья, которые только могли бы быть!

Неужели перчатки немного сжали ее руки в ответ на эти мысли? Она не была в этом уверена. Но она чувствовала себя намного лучше и увереннее, когда носила их теперь, понимая манеру, в которой те оказывали свою помощь. Она подумала, — интересно, каково происхождение этих перчаток, и существуют ли еще и другие, подобные этим; может быть есть целое сообщество перчаток, которые используют людей, лишь как средство передвижения. Когда двое таких людей пожимают руки, это перчатки вступают в контакт между собой, а не люди!

Она улыбнулась и еще раз спросила себя, ощущает ли она их ответную реакцию, слабое подрагивание, похожее на смех. Может быть она вообразила себе это, может быть ей это просто показалось, потому что она одна, усталая и испуганная. Но она все же приподняла свою правую руку и поцеловала тыльную сторону перчатки, просто так.

Пыль постепенно оседала, по мере того, как она двигалась дальше. Когда она достигла места, где уже смогла разглядеть кусочки гриба-фонарика на лезвии меча, она начала думать о своем положении. Весь туннель вплоть до этой точки обвалился, она видела это собственными глазами. И все же она еще не выбралась из него и не знает, выберется ли вообще когда-нибудь. Ее желудок жаловался на то, что его не покормили, а во рту все пересохло от недостатка влаги.

— Эти тела, — подумала она. — Какая с ними морока! Насколько лучше вообще не иметь мускулов, которые болят и ноют от синяков и царапин. Но у астрального тела есть и свои ограничения. В астральном теле они зависели от жизненного цикла змея и были обречены на постепенное поглощение внутри него. И все же в самом акте слияния заключалось неслыханное и редкостное наслаждение и восторг.

А соединят ли они с Кайаном когда-нибудь свои физические тела так же, как они начали это делать со своей астральной сущностью? Она надеялась на это. Кайану придется принимать решение. Каковы бы ни были достоинства той девушки, с которой он был знаком, она была уверена, что та девушка не сделает для него больше, чем сделает сама Лонни. И все же, если он и на самом деле так желал ту, другую…

Казалось, что она шла пешком уже целую вечность. Ее икры ныли, а лодыжки сильно болели. Сколько времени прошло с тех пор, как Кайан спустился в тот маленький проход? А с тех пор как обвалился этот туннель? Казалось, что прошло много часов, даже дней. Она не ела ничего и была такой измученной и усталой…

Перчатки резко дернули ее в сторону. Она последовала за ними без сопротивления и через некоторое время оказалась в камере, которая заканчивалась глухой стеной. «Что?»

Но перчатки продолжали тянуть ее дальше и вниз. Она стала ощупывать стену и обнаружила отверстие у основания стены. Лонни приложила к стене лицо, чтобы заглянуть в него, поднеся поближе к отверстию светящееся острие меча — и ощутила легкий аромат хлеба! Запах доносился до нее из этого отверстия!

Одна перчатка залезла внутрь отверстия. Она ухватилась за что-то и аккуратно вытащила его оттуда. Это был каравай хлеба, который пекли лопоухие! Это наверное отверстие в стене позади кухни лопоухих или кладовой. И она только что украла у них хлеб!

Лонни остановилась, держа в руке каравай. Теперь перчатки подвели ее к еще одному темному месту, где струилась свежая вода. Она, ощущая сильную жажду, прильнула к ней губами и напилась. Затем уселась и вонзилась зубами в каравай хлеба. Перчатки успокоились, позволяя ей поесть и отдохнуть, поэтому она не беспокоилась о том, что ее могут обнаружить. Какое же наслаждение наконец поесть и вытянуть свои утомленные ноги!

Она доела каравай. Ей надо было идти дальше, но было так соблазнительно отдохнуть еще немного. Перчатки, конечно же, очень скоро заставят ее мчаться дальше.

Лонни легла на камень и положила руки под голову, устраиваясь поудобнее. Она хотела бы, чтобы Кайан был рядом с ней, она бы прижалась к нему, а он, защищая, обнял бы ее своей рукой, и если бы было еще что-то, что она могла сделать, чтобы заставить его понять, что же именно она предлагает ему, она бы нашла достаточно сил для этого, прежде чем погрузиться в сон. Это было бы так хорошо…

Она проснулась. Наверное она спала всего лишь секунду, но ей казалось, что она проспала много часов! Она встала, но ее ноги задеревенели от ходьбы и бега, поэтому она снова улеглась, чтобы отдохнуть еще немного и через секунду снова уснула.

После того, как она съела еще два каравая хлеба и еще немного поспала, она чувствовала себя значительно лучше. Перчатки должно быть дали ей несколько дней для того, чтобы она пришла в себя. Но что же с Кайаном?

Внезапно почувствовав себя виноватой, она снова приступила к действиям. — Перчатки, — сурово сказала она, — вы не должны были мне позволять спать так много! Мне нужно помочь Кайану! Вы это знаете!

Перчатки чуть заерзали на ее руках. Они, казалось, извинялись перед ней. Может быть и им тоже нужен был отдых, после всех их трудов!

— Извините, я не подумала о том, что нужно было вам, — добавила она, раскаиваясь, — но может быть, теперь…

Немедленно перчатки потянули ее вперед, ведя ее дальше, возобновив движение по тому маршруту, которым они вели ее до того, как она поела и поспала. Они снова пришли в действие! Она надеялась только на то, что эта задержка не окажется гибельной для Кайана.