— А! — приветствовал он ее. — Где же жакет? — спросил он и, взглянув на ее ноги, добавил: — И ботинки?

Керри намеревалась толково изложить ему свое решение, но все смешалось у нее в голове, и она уже не помнила ни одной из заранее приготовленных фраз.

— Я пришла сказать вам, что… что я не могу взять ваших денег.

— А! Вот оно что! — отозвался Друэ. — Хорошо, пойдемте со мной. Мы заглянем к Партриджу.

Керри пошла с ним рядом, и всей сложной паутины сомнений и колебаний словно и не бывало. Она уже не сумела бы изложить те доводы, которые казались ей столь серьезными, те обстоятельства, которые она хотела объяснить ему.

— Вы еще не завтракали? — спросил вдруг Друэ. — Ну, разумеется, нет! Давайте зайдем сюда.

И он вошел с ней в один из изящно обставленных ресторанов на Монро-стрит, близ Стэйт-стрит.

— Я не должна брать у вас деньги, — повторила Керри после того, как они расположились в уютном уголке и Друэ заказал завтрак. — Я не могу носить эти вещи там. Мои родные… они спросят, откуда я их взяла.

— Что же вы намерены делать? — с улыбкой спросил Друэ. — Ходить раздетой?

— Я уеду домой, — грустно ответила она.

— Полно, полно! — сказал Друэ. — Вы слишком много думаете об этом. Я вам скажу, что делать. Вы говорите, что не можете носить обновки в квартире сестры? А почему бы вам не снять меблированную комнату и не оставить там эти вещи, скажем, на неделю?

Керри покачала головой. Как и все женщины, она должна была протестовать, с тем чтобы потом поддаться уговорам. А задачей Друэ было рассеять ее сомнения и по возможности освободить путь для иных мыслей.

— Почему вы уезжаете домой? — спросил он.

— Потому, что я не могу найти здесь работу.

— Родные не хотят содержать вас? — догадался он.

— Они не могут, — ответила Керри.

— Я вам скажу, что делать! — воскликнул Друэ. — Не расставайтесь со мной. Я позабочусь о вас.

Керри покорно слушала его. В том состоянии, в котором она находилась, слова Друэ были для нее словно свежий воздух, повеявший из распахнутой двери. Друэ, казалось, отлично понимал ее, был ей приятен. Он так красив, аккуратен, хорошо одет и преисполнен сочувствия. Его голос — голос друга.

— Что вы будете делать там, в Колумбия-сити? — спросил он, и его слова вызвали в воображении Керри картину той серенькой жизни, от которой она бежала. — Что там хорошего? Чикаго — вот где надо жить! Снимите приличную комнату, оденьтесь как следует, тогда вы и работу найдете.

Керри смотрела в окно на сновавшую на улице толпу и думала: «Вот он, этот чудесный, огромный город, такой пленительный для тех, у кого есть деньги!» Мимо промчался экипаж, запряженный парой гнедых; в глубине, среди мягких подушек, сидела молодая женщина.

— Что вас ждет, если вы вернетесь в Колумбия-сити? — снова спросил Друэ.

Вопрос был задан искренне, без всякой задней мысли. Друэ просто считал, что дома Керри будет лишена всего того, ради чего, по его мнению, стоило жить.

Керри сидела неподвижно и смотрела на улицу. Она раздумывала, что ей делать. Ведь Гансоны ждут, что на этой неделе она уедет домой.

Друэ снова вернулся к вопросу об одежде.

— Почему вы не купите себе красивую теплую жакетку? Ведь это необходимо. Я вам одолжу еще денег, об этом не беспокойтесь. Подыщите себе хорошую комнату, где вы будете жить одна. Меня вам нечего опасаться!

Керри ясно понимала, к чему клонится разговор, но не могла высказать свои мысли. Больше чем когда-либо она чувствовала всю безвыходность положения.

— Если б мне найти какую-нибудь работу! — пробормотала она.

— Возможно, что вы и найдете, если останетесь здесь, — ответил Друэ. — Но если вы уедете, то, конечно, ничего не достигнете. Ваши родные не хотят, чтобы вы оставались у них? Хорошо. Почему же вы не позволите мне снять вам уютную комнату? Я не стал бы вас беспокоить, не бойтесь! А когда вы как следует устроитесь, быть может, найдете и работу.

Друэ с живым интересом изучал ее милое личико и раздумывал над сложившейся ситуацией. Ему, несомненно, нравилась Керри. Он угадывал в ней какую-то скрытую силу. Она не была похожа на обычных продавщиц, лишь недавно прибывших из провинции: она была далеко не глупа.

Надо признать, что Керри, безусловно, обладала куда большим воображением, чем Друэ, и у нее было больше врожденного вкуса. Вот в этой-то утонченности души и крылась причина ее угнетенного состояния и тоски. Она была одета бедно, но опрятно и, сама того не сознавая, как-то очень грациозно держала голову.

— Так вы думаете, я могла бы что-нибудь найти? — с сомнением спросила Керри.

— Ну еще бы! — сказал Друэ и наклонился налить ей чаю. — Я вам помогу.

Керри взглянула на него, и он беспечно рассмеялся, стараясь подбодрить ее.

— Послушайте, мы вот что сделаем. Сходим в магазин Партриджа и выберем все, что вам нужно. Затем мы поищем для вас комнату, и вы оставите там свои вещи. А вечером мы с вами пойдем в театр.

Керри покачала головой.

— Ну хорошо, вы потом вернетесь на квартиру к сестре. Пожалуй, так будет лучше. Вам вовсе незачем оставаться в новой комнате. Вы только снимите ее и сложите там покупки.

Керри ничего не ответила и до конца завтрака мучилась сомнениями.

— Ну, идем выбирать жакет! — сказал, наконец, Друэ.

Они вместе отправились в магазин, где шелестели и сверкали всевозможные новые вещи, и, разумеется, Керри тотчас же оказалась во власти их магической силы. После вкусного завтрака в обществе жизнерадостного Друэ его план казался ей вполне осуществимым. Она стала присматриваться к вещам и выбрала точно такой жакет, какой раньше облюбовала в «Базаре». Когда Керри взяла его в руки, жакет показался ей еще красивее.

Продавщица помогла девушке примерить покупку, которая оказалась как раз впору. Друэ просиял, увидев, как идет эта вещь Керри. Девушка сразу стала элегантной.

— Именно то, что вам нужно! — воскликнул он.

Керри повертелась перед зеркалом, радостно разглядывая себя со всех сторон. Румянец заливал ей щеки.

— Именно то, что вам нужно! — повторил Друэ. — А теперь платите.

— Девять долларов! — ужаснулась Керри.

— Ну и что ж, берите, — сказал Друэ.

Керри порылась в сумочке и вынула одну из ассигнаций. Продавщица спросила, не наденет ли она жакет, и ушла. Через минуту она принесла сдачу, и покупка свершилась.

От Партриджа они отправились в обувной магазин, где Керри примерила ботинки. Друэ стоял тут же. Увидев, как красиво новые ботинки облегают ее ноги, он сказал:

— Не снимайте их.

Но Керри покачала головой. Она думала о том, что должна вернуться домой, к сестре.

Друэ тут же купил ей новую сумочку, потом пару перчаток, а чулки предоставил купить ей самой.

— А завтра снова походите по магазинам и купите себе юбку, — сказал он.

На все это Керри соглашалась не без дурных предчувствий. Чем больше она запутывалась, тем больше пыталась уверить себя, что все будет зависеть именно от того, чего она еще не сделала. Пока она не сделала того-то и того-то, еще возможно отступление.

Друэ знал дом на Вобеш-авеню, где сдавались меблированные комнаты. Когда они подошли к цели, он указал Керри на дом и сказал:

— Теперь помните, что вы моя сестра.

Весело и непринужденно вел он переговоры с квартирной хозяйкой, внимательно все разглядывал, выбирал, критиковал и делился своим мнением.

— Вещи сестры прибудут через день-два, — сказал он хозяйке, которая была очарована нанимателем.

Когда они остались в комнате одни, Друэ нисколько не изменил своего поведения. Он продолжал болтать, словно они находились на улице. Керри заперла в своей новой комнате купленные вещи.

— А почему бы вам не переехать сегодня же? — спросил Друэ.

— О нет, я не могу! — ответила она.

— Почему?

— Я не хочу уходить от своих так сразу.

На улице Друэ вернулся к той же теме. Стоял теплый, ясный день. Солнце выглянуло из-за туч, а ветер совсем стих. Из разговора с Керри Друэ составил себе довольно точное представление о той атмосфере, которая царила в квартире ее сестры.