Вельстил замешкался, прикидывая, как подобраться к ней незамеченным, затем описал широкий круг по лесу, чтобы оказаться впереди Магьер, когда ей снова взбредет голову удариться в бегство. Магьер между тем развернулась, лихорадочно обшаривая безумным взглядом прогалину, затем крепко зажмурилась и зашептала:

– Лисил… Лисил… Лисил…

Вдруг глаза ее открылись, и она уставилась прямо на Вельстила.

Она видела его.

Вельстил заметался, прячась за стволами деревьев, надеясь в глубине души, что это было лишь совпадение, но, куда бы он ни бросился, взгляд Магьер повсюду следовал за ним. Все его хитроумные планы пошли прахом. Теперь Магьер не станет продолжать поиски, не пойдет по пути, на который он ее надеялся направить. Вместо этого она не успокоится, пока не отыщет его. Ничего другого не оставалось, как только найти достойный выход из этого безвыходного положения.

И Вельстил выступил на прогалину перед Магьер, протянув к ней руку, чтобы показать, что он безоружен. Если повезет, он сумеет продержаться достаточно долго, чтобы избавить Магьер от морока, помутившего ее разум.

– Нет, Лисил… нет! – всхлипнула она.

Вельстил замер. Заблудившись в своих иллюзиях, Магьер приняла его за полуэльфа, а между тем на ее бледном, исцарапанном до крови лице явственно читались страх и голод. Если только Магьер поверит, что она убила, высушила до смерти самого близкого ей человека…

Разум Вельстила лихорадочно заработал. Да, у него есть шанс.

Магьер никогда не сможет примириться с тем, что натворила, – с тем, что она якобы натворила, – никогда не вернется в Миишку, к той жалкой будничной жизни, которую пыталась обустроить на пару с Лисилом. Магьер лишится цели и смысла своей жизни. Тот, кто обуреваем горем и ненавистью к себе, становится на редкость податлив…

Вельстил со всеми предосторожностями вытащил руку из перчатки, большим и указательным пальцами ухватил перчатку, не дав ей упасть. Затем он стянул с пальца бронзовое кольцо, зная, что этого для Магьер будет достаточно. Без защиты кольца она тотчас учуяла бы его истинную природу.

Магьер задрожала всем телом.

Вельстил знал, что рискует, но возможный выигрыш стоил любого риска. Уж наверняка Магьер не сумеет убить его.

– Ты одна в этой жажде, – сказал Вельстил. – Кроме меня, здесь никого нет. И моя кровь – все, что осталось для тебя.

По щекам Магьер текли слезы, глаза ее совершенно почернели. Всхлипывая, она схватила его за руку, рывком притянула к себе и уткнулась лицом в его шею.

Вельстил напрягся, ожидая укуса.

Сдавленный стон сорвался с губ Магьер, эхом отдаваясь в его плоти. Пальцы ее с силой впились в его прикрытые плащом плечи.

А затем Магьер оттолкнула его.

Вельстилу пришлось схватиться за дерево, чтобы не упасть. Он едва не взвыл от досады. Магьер, борясь с голодом, рухнула на четвереньки, как дикий зверь. Это было жалкое, отталкивающее зрелище.

Магьер глянула на него снизу вверх, и на лице ее, преображенном хищной властью голода, отразилось смятение.

– Лисил?… – неуверенно прошептала она.

Вельстил понял, что зашел слишком далеко. Больше тут ничего нельзя было сделать – разве только то, ради чего он изначально и искал Магьер. Он отдернул руку.

– Очнись! – жестко бросил он и со всей силы ударил Магьер кулаком в висок.

Удар был так силен, что ее развернуло и швырнуло ничком в сырую палую хвою. Вельстил тотчас надел кольцо и, проворно отступив, спрятался за деревьями.

Из своего укрытия он следил за Магьер, чтобы наверняка убедиться, что его удар разрушил власть подпитанного страхом морока. Магьер судорожно закашлялась, затем поднялась на четвереньки, обводя безумным взглядом прогалину.

– Лисил! – вдруг пронзительно закричала она, оттолкнулась обеими руками от земли, вскочила и сломя голову бросилась бежать в направлении города.

Вельстил обессиленно опустился на землю. Если он и испытал облегчение, то его тут же смыла горькая волна разочарования.

Лисил стоял в лесу, совершенно один. На руках его и на стилетах, которые он сжимал в руках, была кровь.

Он швырнул стилеты наземь, попятился, не зная, где он, что совершил и с кем. Он поглядел на свои руки. Их прикрывали рукава из плотной ткани темно-серого цвета с легкой примесью зелени. Плащ того же оттенка ниспадал с его плеч, капюшон был накинут на голову. Ртом и ноздрями Лисил ощущал шелковистую ткань шарфа, обернутого вокруг нижней половины его лица.

Ему уже доводилось видеть подобный наряд. Именно так был одет Сгэйль-анмаглахк, эльф и наемный убийца, который охотился за ним в Беле.

Лисил развернулся, но застыл как вкопанный, прежде чем успел обратиться в бегство.

Впереди, меж деревьями, спиной к нему стоял рослый человек. Худощавый и широкоплечий, с черными, коротко остриженными на военный манер волосами, он был в темно-синем шелковом халате. Лисил шагнул ближе, одной рукой нашаривая на поясе клинок. Клинка не было.

Подойдя близко, он увидел под волосами, в основании затылка человека странную рану. Кровь сочилась из раны, текла по шее, пропитывая воротник халата.

Человек протянул руку за спину, потрогал рану, затем поглядел на свою ладонь, растер каплю крови меж большим и указательным пальцами и оглянулся на Лисила. Его длинное лицо с выпуклым лбом и выдающимися скулами украшали тонкие усики и щегольская бородка.

У Лисила перехватило дыхание, когда взгляд его встретился с карими глазами барона Прога. Он хорошо помнил свою первую жертву.

– Этому нет конца, верно? – Прог качнул головой, вздохнул, ни печалясь, ни гневаясь, без малейшего удивления поглядел на руки Лисила. – Я имею в виду кровь.

Лисил с трудом заставил свой голос повиноваться:

– У меня не было…

– Выбора? – договорил за него Прог. – Понимаю. Ты исполнял приказ и, без сомнения, не имел возможности ослушаться. Все мы, жившие под властью Дармута, были перед ним бессильны. Но… как же они? – Он поглядел на землю перед собой. – Неужели это было необходимо? Не ты ли послужил причиной тому, что это случилось?

Лисил прошел вперед, стараясь не подходить слишком близко к Прогу.

Тот стоял на краю большой неглубокой впадины, обрамленной редкими деревьями. На дне впадины лежало три скрюченных тела. Женщина обнимала руками двух девочек. На них почти не осталось плоти, потому что она иссохла от голода, и из-под туго натянувшейся кожи проступали кости. Глаза девочек были закрыты, женщины – широко открыты. Из-под грязной тряпки, которой она обмотала голову, торчали жесткие пряди поредевших волос.

Лисил воткнул стилет в основание черепа Прога, когда барон спал один в своих покоях.

Его жену и дочерей выгнали из дому. Самую старшую взял в наложницы некий нобиль, известный своей преданностью лорду Дармуту. Жене Прога и двум младшим дочерям не суждено было даже такого сомнительного спасения. Будучи родней изменника, они не смогли найти ни дворянина, ни даже простолюдина, который решился бы приютить их. Лисил не знал, куда они делись, и слышал только, что они умерли с голоду в каком-то безымянном проулке.

– Неужели ты ничего не мог сделать? – спросил Прог. – Они -то не пытались свергнуть Дармута.

На руках Лисила все еще была кровь, и он вытер ладони о серый плащ, но кровь все равно продолжала струиться по пальцам. Тогда он начал пятиться от Прога и пятился до тех пор, пока тот стал совершенно неразличим даже для его эльфийского ночного зрения.

И тогда во тьме леса прозвучал другой голос:

– У нас тут крайне шаткое положение, Ли-шил.

Ясный, мелодичный голос с едва заметным странным выговором, которого Лисил не слышал уже много лет. Похожий голос был у Сгэйля, который привык говорить по-эльфийски и не слишком уютно чувствовал себя, пользуясь наречием людей.

– Мама?… – прошептал Лисил.

– Ты – анмаглахк, – произнес в ночном лесу голос матери.