Видимо, она оттуда позвонила в Мэнор-Хауз и узнала, что ей звонили из больницы. Ей пришлось мчаться с дьявольской быстротой, пытаясь успеть в больницу до смерти старика, и , возможно, у нее кончился бензин. Она потратила некоторое время на заправку и приехала в больницу в тот момент, когда Каллаган был уже на борту «Сан Педро».

Каллаган опустился в кресло и задумался, перебирая в уме факты. Он начал понимать, что означала разорванная расписка на 22 000 фунтов , которую нашел в малом салоне на яхте.

Он встал, закурил сигарету, набрал номер и попросил к телефону Юстейса Менинуэя. Услышав в трубке знакомый голос, сразу перешел к делу:

— Менинуэй? Хочешь заработать двадцать фунтов?.. Хорошо, тогда выслушай меня. Есть одна женщина, которая живет в месте, именуемом Мэнор-Хауз в Саутинге. Она вторая жена парня, который умер прошлой ночью. Его звали полковник Ривертон. Она мачеха молодого Ривертона, который замешан в этом деле на «Сан Педро». Читал об этом в газетах? Хочу, чтобы ты выяснил все, что связано с этой женщиной. Мне хотелось бы знать, кем она была до замужества, что у нее за семья, почему она вышла замуж за Ривертона и тому подобное. Ты подберешь эти сведения для меня к одиннадцати часам вечера, понимаешь? И мне нужны только факты. Ночью мы встретимся, я позвоню тебе в «Серебряный бар» между одиннадцатью и двенадцатью часами. Если ты сделаешь то, что мне надо, утром получишь двадцать фунтов.

Менинуэй пообещал сделать все, что сможет.

Каллаган позвонил в гараж и приказал подать маши ну. Когда он спустился вниз, машина уже ждала его. Каллаган не спеша выехал из Лондона, внимательно соблюдая правила уличного движения.

В пятнадцати милях от Лондона он надвинул кепку на глаза и прибавил газ. Он гнал машину в Фаллтон.

Его глаза не отрывались от дороги, руки твердо сжимали рулевое колесо.

Тот, кто сказал, что вы никогда ничего не поймете в женщинах, дьявольски прав, думал Каллаган. Чем больше они похожи на святых, тем меньше они являются святыми. Неразумно считать, что женщина с лицом и фигурой Торлы сумеет избежать неприятностей.

А он ей тогда поверил. Поверил, когда она разыгрывала из себя озабоченную мачеху. Терпел ее презрительное обращение. А того, что Джимми Уилпинс не спал и видел ее из окна, она предвидеть не могла.

Каллаган всем телом лежал на руле. Когда фары его машины осветили дорожный знак «Опасные повороты», он усмехнулся. — Меня это не касается, — вслух подумал он.

Было холодно и шел дождь, когда Каллаган вернулся домой и поставил машину в гараж. Когда он вошел, к нему подошел Уилки.

— Вам звонили, мистер Каллаган, — сказал он. — Звонок был в десять минут одиннадцатого, около десяти минут назад. Это был мистер Дарки. Он сказал, что хочет поговорить с вами. И приходила миссис Ривертон.

Каллаган сбросил мокрое пальто и полез в карман за сигаретами.

— Что она хотела? — спросил сыщик.

— Хотела видеть вас, — сказал Уилки. — И оставила вам записку.

Он протянул хозяину конверт.

Каллаган прошел к себе в комнату и принял горячий душ. Переоделся и потом только развернул записку Торлы Ривертон.

+++

"Я очень обеспокоена… Вечером я приехала в город, чтобы увидеть мистера Грингалла — инспектора полиции, который занимается этим делом. Кажется, он хочет помочь мне, насколько это возможно.

Он говорит, что «Селби, Роке и Уайт» — первоклассные юристы, но что будет лучше, если моего пасынка будут защищать адвокаты, специализирующиеся на уголовных делах. Он сказал, что мне надо посоветоваться с вами… Он также сказал, что уже виделся сегодня с вами, и вы поделились своей теорией — он назвал ее «полезной теорией» — о самозащите, которая может помочь моему пасынку. Я собираюсь завтра утром повидаться с мистером Селби и была бы рада сперва поговорить с вами. Не могли бы вы позвонить мне, когда вернетесь? Я в отеле «Чартрес». Торла Ривертон".

+++

Каллаган молча улыбнулся. Так, она боится… Кажется, начала понимать, что с ним гораздо лучше дружить, чем враждовать.

Он достал бутылку виски и на три пальца наполнил стакан. Затем снял трубку и позвонил Дарки.

— Хэлло, Слим, — захрипел Дарки, — я проверил дело насчет Даун-стрит. Молодого Ривертона там не было. Его квартира на другом конце, в Тарлес-Мьюс. Дом номер 87б — отличные меблированные комнаты. Их содержит некий Хоркер, бывший полисмен. Там и жил молодой Ривертон. Теперь насчет того бара. Я привлек к этому делу Мазели, но можете мне поверить, хозяин, этот Братец Генни так захлопнул свою пасть, что не раскроешь и ножом. При любом упоминании молодого Ривертона или Азельды Диксон он захлопывается, как улитка.

— Хорошо, Дарки, — сказал Каллаган. — Когда ты мне понадобишься снова, я тебе позвоню.

Он положил трубку, надел новое пальто, мягкую черную шляпу и спустился вниз.

В холле он посмотрел на часы. Половина одиннадцатого. Он немного постоял у входа, глядя на дождь. Потом вернулся в кабину швейцара.

— Уилки, позвоните и попросите прислать такси в Беркли-сквер. Потом позвоните в отель «Чартрес» миссис Ривертон. Скажите ей, что я получил ее записку, и попросите позвонить мне в двенадцать часов. К этому времени я вернусь.

Когда подъехало такси, он сел в машину, велел шоферу везти его на Тарлес-Мьюс, 87б и задумался.

Дом 87б оказался старомодным трехэтажным домом, расположенным в конце улицы. Дом был погружен в темноту. Светилось лишь одно подвальное окно, закрытое занавеской.

Каллаган нажал звонок и стал ждать.

Две или три минуты спустя дверь открылась. Перед Каллаганом стоял огромный мужчина, за его спиной был хорошо виден меблированный холл. У этого человека был вид громилы.

Сыщик сунул руки в карманы пальто.

— Добрый вечер, — сказал он подчеркнуто любезно. — Моя фамилия Каллаган. Я хочу кое-что узнать об Уилфриде Ривертоне. Он снимал здесь комнату. А вы Хоркер, бывший полисмен, не так ли?

Мужчина кивнул.

— Это правда. Моя фамилия Хоркер, и я бывший полисмен. Хотя какого черта вас это интересует, я не знаю. Он здесь жил, вот и все. Я не отвечаю ни на какие вопросы. Так что можете подавиться ими!

Он попытался захлопнуть дверь, но сыщик сунул в щель ногу.

— Так вы дождетесь неприятностей, — предупредил он громилу. — Вам этого хочется, да?

— Почему бы и нет? — отозвался тот.

— Ах, так? — Каллаган пожал плечами и повернулся, как будто собирался уходить. Потом вытащив правую руку из кармана пальто и, сделав резкий поворот, ударил Хоркера в живот. Громила побледнел, разинул рот, судорожно глотая воздух, и осел, скользя спиной по стене. У него был вид рыбы, вытащенной из воды.

Каллаган стоял в центре комнаты молодого Ривертона. Между ним и дверью стоял Хоркер с распухшим носом и багровыми щеками.

Каллаган начал методично обыскивать комнату, но ничего не нашел.

Затем вытащил из кармана две сигареты, одну сунул себе в рот, другую протянул Хоркеру.

— Сядьте на постель, — предложил сыщик. — Я хочу поговорить с вами.

Хоркер повиновался. Его глаза с ненавистью смотрели на непрошеного гостя.

— Послушайте, — продолжал Каллаган, — я хочу кое-что узнать, а вы можете мне помочь. Этот молодой Ривертон употреблял наркотики. Кто-то снабжал его ими. Вам это известно? Я полагаю, что он использовал эту комнату как место, где можно переспать. Возможно, он иногда приводил сюда свою приятельницу. Возможно, она и снабжала его наркотиками. Вы знаете ее. Ее зовут Азельда Диксон. Я хочу знать, где она живет.

Хоркер провел языком по распухшим губам.

— У нее квартира на Слоун-стрит, — сказал он. — Дом 17. Корт Мэншонс. Он сунул сигарету в рот.