— Валентин Николаевич! — Лера застонала и закрыла лицо ладонями. Ей было одновременно смешно и хотелось кричать. Ну, сколько можно об этом? Она вон сама — ходячий случай. — Извините, но я не хочу говорить с Иваном. По крайней мере, об этом. И не хочу знать о примерах в криминалистике. — Отняв руки от лица, она с мольбой посмотрела на Смельчакова. Он был прав, говоря, что ей нужно обо всём узнать. То, что рассказал полковник, и само его присутствие дали Лере то, в чём она отчаянно нуждалась — спокойствие.

— Да, прости. Я не подумал просто.

— Скажите, а как… ранили Игоря?

— Он не смог оставаться в стороне. Помчался к тебе, как только Сергеев вытащил нож. Ну и бросился на него, тот и пары шагов за тобой сделать не успел.

— Почему остальные бездействовали?

— Это моя вина. Я растерялся. Впервые за время работы растерялся и вовремя не не среагировал. Наверное, на пенсию пора.

Смельчаков невесело усмехнулся, и пожал плечами, будто сомневался в правильности решения.

— Да нет. Тут всё объяснимо как раз. Сын ваш впервые, я надеюсь, в таком участвовал?

— Да. И в последний раз! Это даже не обсуждается. — Он помолчал, молчала и Лера, теперь, в противовес страху увидеть Игоря, испытывая желание оказаться с ним рядом как можно скорее. Он бросился сегодня защищать её, не думая о том, что может пострадать. Такое были способны сделать только те, кто любит. Как её мама. И вот теперь — Макаров.

— Валентин Николаевич, вы извините, я к Игорю пойду. — Она вскочила с места, торопливо сделала несколько шагов к двери палаты. Приостановилась в нерешительности и обернулась, когда услышала оклик полковника.

— Лер!

— Да?

— У тебя… или у вас какие планы с Игорем на дальнейшее?

— Мы ничего не обсуждали. Вообще. Жили одним днём. Но теперь, наверное, несколько лет у нас в запасе есть?

— Что ты имеешь в виду?

— Ну… до того момента, как Сергеев выйдет из тюрьмы снова.

— Он был застрелен при попытке к бегству во время задержания, Лера. — Голос Смельчакова, тихий, но показавшийся оглушающим, разнёсся по коридору больницы. Полковник цедил каждое слово, будто сваи железные вбивал, и у Леры сердце зашлось в быстром беге, грохотом отдаваясь в ушах. Она ещё не поняла того, что он ей сказал, но почувствовала такое облегчение, что едва сдержалась, чтобы не рассмеяться. — Иди к Игорю, — добавил Смельчаков, и Лера, улыбнувшись, отвернулась и толкнула перед собой безликую светлую дверь.

Макаров безмятежно спал, укрытый простынёй до самого подбородка. Грудь медленно поднималась и опускалась в такт его ровному дыханию, и Лера почувствовала, как страх постепенно исчезает, а сердце перестаёт отбивать рваный ритм, успокаиваясь. Она осмотрелась в поисках стула или чего-то подобного, и, не найдя, подошла к постели Игоря и устроилась на самом краешке, сложив руки на коленях, будто прилежная ученица. Им с Макаровым предстояло очень много всего обсудить, но Лере хотелось сказать ему ещё больше. Они обговаривали всё случившееся урывками, то делая акценты на самом главном, то умалчивая о том, о чём действительно бы стоило поговорить. И в сети были друг для друга гораздо более близкими людьми, чем в реальности. Или так ей только казалось?

— Знаешь, я так часто на тебя злилась, что сейчас, когда с тобой случилось всё это по моей вине, мне кажется, я сама накликала на тебя эту беду. Как будто ты расплачиваешься за то, что совершил, но за что я тебя давно уже простила. — Лера шмыгнула носом и стёрла с лица бегущие по щекам дорожки слёз. Макаров же спит, а значит, не увидит её такой. Некрасивой. — Сначала эта Алла… Господи, как же я её ненавидела! И как старалась ей понравиться ради тебя. Глупая была. Потом то, что ты так быстро ей поверил… Я когда вас вместе увидела в постели… До сих пор картина та перед глазами стоит. Убить тебя готова была. А потом мы расстались, и я вроде даже тебя забыла. По крайней мере, удалось соврать себе, что ты мне безразличен. Но нет… Ты был прав — за ТТ мог скрываться только ты, потому что чувства, которые ты вызвал во мне так быстро и бесповоротно, они могли принадлежать только тебе. Я рада, что у нас было всё это… общение в сети. Там мы были совсем другими, настоящими, но в то же время, как будто и не мы. И сегодня, когда ты бросился меня спасать, наверное, только тогда я поняла, что всё было неслучайно. Всегда, с самого нашего знакомства. Даже не со знакомства, а с того момента, когда я услышала те слова, что до сих пор помню: «Новенькая к Макарову приземлилась». Даже тогда, мне кажется, я уже тебя любила. И сейчас люблю ещё сильнее, чем когда бы то ни было.

— Повтори.

— Что?

— Повтори, что сказала.

— Ах, ты! Ты всё слышал, и даже виду не подал?

— Не всё. — Игорь открыл глаза, и на его усталом лице появилась улыбка, когда он заметил, как Лера поспешно стирает слёзы с заплаканного лица. — Да красивая ты у меня, красивая. И я действительно не расслышал, что ты там последнее сказала?

— Ну, уж нет! Хватит врать, Макаров!

— Эй! Я тут лежу, между прочим, совершенно больной, как рыцарь после дуэли. А ты меня ещё и в лжи обвиняешь?

— Спал бы ты, рыцарь… Перепугал меня жутко.

— А ты — меня.

— В этом мы с тобой умельцы, друг с другом нам никогда скучно не было.

— Согласен. И всё же? Повторишь то, что уже мне сказала?

Лера прищурилась, глядя на Игоря. В эту минуту она чувствовала себя пугающе счастливой. Может, это было странным, учитывая, где они находились, но впереди было только безоблачное счастье. В это Лера тоже верила.

— Я тебя люблю.

— А я люблю тебя. Наверное, до сегодняшнего дня я даже не понимал, как именно.

— Как?

— Сильно.

— Очень?

— Больше жизни.

— Вот и я тебя — больше жизни.

Она склонилась к Игорю и легко коснулась губами его губ.

— А теперь отдыхай. А я попрошу твоего отца отвезти меня домой.

— Мне нравится это слово. Домой.

— И мне. Я буду скучать по тебе у нас дома.

— А я постараюсь как можно скорее вернуться.

— К нам домой?

— К нам домой…

Макаров: «Матерюсь…»

Макарова: «Снова? На то, что не с нами?»

Макаров: «Угу»

Макаров: «Чёртова встреча»

Макарова: «Кира всё понимает, деловой мой)) Просила передать тебе привет. Позже фотку пришлю»

Макаров: «На которой гладиолусы больше ребёнка?»

Макарова: «Ага) Они и вправду тут у всех ростом с первоклашек»

Макаров: «Она не нервничает?»

Макарова: «Нет. И хватит уже об этом спрашивать!»

Макаров: «Я волнуюсь. Всё же дочь единственная в первый класс идёт»

Макарова: «Когда пойдёт вторая, будет не так страшно»

Макаров: «Ты хочешь сказать, что..?»

Макарова: «Нет) Я не беременна, если ты об этом. Но хочу попробовать))»

Макаров: «Эй! Только без меня там пробовать не начинай!)))»

Макарова: «Дурак))))»

Макаров: «Ревнивый просто»

Макарова: «Я в курсе. Больше, чем кто-либо»

Макаров: «Мне нравится твоя идея. Ты меня возбудила»

Макарова: «Желанием завести второго ребёнка?»

Макаров: «Процессом изготовления»

Макарова: «Изготовления?? Ты, как папа Карло, строгать Буратино собрался?))))»

Макаров: «Ты меня не собьёшь с настроя своими шутками. Я представляю, как вернусь домой… Киру отправим к дедушке или к бабушке. Она отвлеклась от своих бизнес-идей и грозится вывезти внучку на Кипр. Представляю, как мы останемся с тобой в нашей спальне. Что на тебе будет надето?»

Макарова: «Макаров, я на школьной линейке! Тут Анна Ивановна что-то вещает. И скоро будет первый звонок»

Макаров: «На тебе будет надета та чёрная короткая штучка, которую я едва не порвал в прошлый раз»

Макарова: «Анна Ивановна близко…»