Шестнадцать десять… Судя по звукам, постоялец метался по номеру в ожидании контрольного времени. Собственно, и с точки зрения Владимира Александровича, нечего было тянуть резину: на улице холодало, к тому же начал накрапывать дождь.

Наконец ударило в уши:

– Да, алло? – Шерешевин, видать, совсем ошалел – ответил по-русски и даже не дожидаясь второго звонка.

Владимир Александрович мог слышать только его реплики:

– Нам нужно встретиться. Срочно!.. Я все объясню. Я не брал этих денег… Послушай! У меня нечем даже заплатить за отель, понял?.. Да пошел ты, в конце концов, со своей конспирацией! Некогда… Некогда ждать, когда ты опять позвонишь, – я и так уже… Только попробуй, повесь трубку! Мне терять нечего – сразу же пойду в ФБР, понял? Они тебя по этим данным в момент вычислят… Нет… Нет!

Какое-то время собеседнику потребовалось, чтобы сориентироваться. Потом, очевидно, он принял решение.

– Ладно, извини… Погорячился. Конечно, это меня устроит… Записываю! А где это? Угол с какой стрит? Понял! Во сколько? Да, успею… Но у меня ни паспорта, ни денег – даже жетон купить не на что!.. Ограбили. Но это я тебе при встрече расскажу… Конечно. Прости еще раз – до встречи!

Трубка легла на рычаг, и Шерешевин в очередной раз неинтеллигентно выматерился – теперь, правда, с облегчением. Отер пот… На значительном удалении от него тот же жест повторил и Владимир Александрович…

Тронулись в путь минут через десять.

Виноградов еле успел купить горячую сосиску в тесте и очень удобный пластиковый стаканчик кофе. Хорошо, что он не снял наушники – услышал щелчок дверного замка и вернулся на свой наблюдательный пункт перед тем, как из отеля, воровато оглянувшись, выбрался Аркадий Борисович. Поднятый воротник, руки в карманах и темные, не по погоде, очки делали его похожим на образцово-показательного империалистического шпиона.

Шерешевин пошел пешком. Мимо музея Метрополитен, мимо похожего на кусок винтовой резьбы Гугенхайма, мимо еще нескольких достопримечательностей рангом пониже. На углу Девяносто шестой неумело «проверился» и определил свой дальнейший маршрут – судя по всему, конечная его точка находилась где-то в Южном Бронксе. Где-то на уровне Сто двадцатой улицы Виноградову стало несколько не по себе: район принадлежат цветным и прогулки по нему в любой момент могли закончиться неприятностями. Тем более что, обернувшись как-то на один из многочисленных светофоров, Владимир Александрович успел перехватить откровенно враждебный взгляд упакованного в черную кожу негра.

То же чувствовал и сопровождаемый объект, – двигаясь по Лексингтон-авеню энергичным шагом опаздывающего человека, он старался не вертеть головой по сторонам и туристическую схему спрятал подальше. Это и осложняло, и облегчало наблюдение – белому человеку затеряться в здешней толпе было бы не слишком просто.

Впрочем, до моста через речку с суровым названием Гарлем добрались без приключений. Дальше «вести» Аркадия Борисовича пешком майор не решился – даже случайный взгляд Шерешевина через плечо мог сделать дальнейшее наружное наблюдение бессмысленным.

Следовало рисковать… и Виноградов нырнул в бетон и кафель подземки. По счастью, поезд уже приближался и времени хватило в обрез на то, чтобы свериться со схемой.

Платить полтора доллара за то, чтобы проехать одну остановку, было до неприличия щедро. Но, во-первых, чуть-чуть отдохнули ноги, а во-вторых, преследователь оказался на том берегу даже несколько раньше соотечественника.

Выскочив на поверхность, Владимир Александрович судорожно завертел головой – и мысленно перекрестился: вот он, голубчик! Топает себе по пешеходной дорожке, схему свою опять достал… Собственно, и здесь условий для скрытого сопровождения практически не было – тот, кто назначил место встречи, старался учесть все. Поэтому на какое-то время приходилось терять опекаемого из виду… Судя по темпу, минут через двадцать Ше-решевин выйдет к зоопарку – что ж, тоже вариант, там все-таки попроще…

…Это вряд ли можно было назвать набережной – так, некое пространство у воды с лабиринтом свай и огромными кучами хлама на грязном песке. Воняло сыростью, тухлым мясом и выгоревшими покрышками – от жилых домов и бараков складского вида территорию отсекала много полосная объездная дорога.

К стыду своему, Виноградов даже разглядеть ничего толком не успел. Просто шел по обочине Аркадий Борисович – и нету! Только набирает скорость подобравший его темно-синий автомобиль… Не то что номера – марки толком разглядеть не удалось: то ли «бьюик», то ли «крайслер»? Владимир Александрович и в упор-то их не различал, а уж с того расстояния, которое посчитал безопасным при наблюдении… Средняя скорость движения на этом участке – миль восемьдесят-девяносто в час, догонять бессмысленно.

Стоило попытаться поймать такси, но для этого требовалось перескочить на другую сторону дороги. Виноградов вздохнул и вприпрыжку припустил к ближайшему светофору – здесь не Мэйвуд, всем на всех наплевать, и никто пропускать пешехода не станет.

И вот тут повезло: добежав до утла, он увидел, как метров через пятьсот с трассы на набережную медленно скатывается темное туловище автомобиля. Несмотря на расстояние, Владимир Александрович сразу же решил, что это именно те, кто ему нужен… Критически оглядев себя от носков лакированных туфель до респектабельного галстука, майор понял, что вряд ли сойдет за одного из местных любителей бега – даже если наденет наушники и станет громко сопеть носом. Конечно, единой спортивной формы не существовало, но хотя бы кроссовки и брюки без стрелок требовались по законам жанра.

Тогда Виноградов просто прибавил шаг: он уже был на прибрежной стороне автострады и поравнялся с тем местом, где его подопечный сёл в машину. Стараясь соблюдать приличия, майор преодолел оставшуюся часть пути до предполагаемого съезда – теперь следовало придумать предлог для остановки. Но придумывать ничего не пришлось…

Прямо перед носом Владимира Александровича на дорогу со стороны «набережной» вылетел тот самый темно-синий автомобиль. Кто сидел за рулем, было непонятно – но этот кто-то явно спешил. Обдав неожиданного пешехода веером мокрой грязи, машина влилась в общий поток и, не снижая скорости, удалилась на север.

– Во коз-зел… – Приходилось одновременно чистить заляпанную одежду и воспроизводить в памяти комбинацию цифр и латинских букв на номерном знаке. Впрочем, это дало возможность оглядеться по сторонам, – судя по следу и простейшему расчету времени, «бьюик» успел заехать за ближние развалины какого-то гидротехнического сооружения, немного там постоял и вернулся на трассу.

Существовал, конечно, вариант погони за таинственным «бьюиком», но Владимир Александрович просто-напросто устал – поэтому пошел по пути наименьшего сопротивления. Спустившись на грязный песок, он направился к берегу… Шерешевин лежал в воде, между двух бетонных столбов – лицом вниз и пробитым затылком к небу.

Даже доктор не требовался – живые так не плавают.

Подняв руки над головой, майор милиции Виноградов двинулся навстречу приближающимся автомобилям с вооруженными людьми. Было бы глупо бежать или сопротивляться…

– Так что будем из тебя делать героя!

– Может, не стоит…

– В тюрьме, что ли, понравилось? – Юмор ушастого всегда носил оттенок слегка специфический, а последнее время и вообще… Владимир Александрович не всегда уже понимал, когда собеседник говорит всерьез, а когда шутит.

– Нет, в тюрьме плохо… Даже там – у них!

– Били?

– Нет, только при задержании один какой-то ухитрился, промеж ног заехал. И то потом извинялся.

– Да ты что! – Хозяин «бункера» всплеснул руками. – Приличные люди… Права зачитали, адвокат приехал?

– Все как положено. – Теперь, по прошествии времени, события в Южном Бронксе воспринимались в некотором романтическом ореоле. – На допросах кофейком поили. С кормежкой тоже четко, по расписанию. Главное – бумага туалетная, и щетку зубную выдали. Я хотел на память забрать, но постеснялся.