Лишь по прошествии некоторого времени после смерти Мухарбала Народный фронт нашел объяснение его загадочному поведению. Согласно утверждениям Карлоса, Моссад предложил Мухарбалу поистине царский оклад в размере 40 000 франков в месяц. “Совершенно ясно, Народный фронт не мог получить реальных доказательств этого, однако мы пришли к этому выводу, сопоставив некоторые факты”, — позднее заявил Карлос.^{159} Бывший моссадовский “катца”, офицер израильской разведки Виктор Островский, писал, что Мухарбал был завербован еще в июне 1973 года и поставлял сведения о своем предшественнике Будиа, благодаря которым тот и был уничтожен группой коммандос “Гнев божий”.

Островский, бывший эксперт по оружию, решил написать книгу о своем четырехлетием пребывании в рядах Моссада потому, что хотел обличить “порочные идеалы, эгоистический прагматизм…жадность, похоть и абсолютное отсутствие уважения к человеческой жизни”, которые, по его словам, разъели эту организацию.^{160} Он также рассказывает о том, как парижский агент Орен Рифф, возглавивший впоследствии подготовку будущих разведчиков, завербовал Му-харбала в одной из лондонских гостиниц. Перечислив все известные ему сведения о ливанцах, Рифф якобы прямо заявил: “Я агент секретной службы Израиля, и мы готовы предложить вам кругленькую сумму. Мы хотим, чтобы вы работали на нас”. Мухарбал широко улыбнулся и ответил: “Чего же вы так долго ждали?” Согласно утверждениям Островского, Мухарбал согласился на сотрудничество не столько из-за денег, сколько из-за желания обеспечить себе безопасность с обеих сторон.

Народный фронт с радостью принял версию Карлоса. После бегства из Парижа он получил вотум доверия со стороны Бассама Абу-Шарифа, который публично назвал Карлоса “самым блестящим агентом и нашей основной силой на международной арене. Карлос недосягаем для полиции, которая за ним охотится. И мы можем не сомневаться, что вскоре его присутствие станет достаточно ощутимым. Он оправдает наши ожидания”.

В глазах его палестинских хозяев Карлос достаточно проявил силу своего характера в Париже, убив представителя Народного фронта, отвечавшего за работу в Европе. И в Бейруте ему удалось убедить Хаддада в том, что Мухарбал был предателем. Его доводы, а также его дурная слава, как во Франции, так и в Великобритании сделавшая его объектом охоты всех спецслужб мира, заслуживали скорее похвал, нежели укоров.

Во время встреч в Бейруте и Адене в конце лета и начале осени 1975 года Хаддад обсуждал с Карлосом дальнейшие планы. До сих пор задача Карлоса заключалась лишь в создании персональной агентурной сети в Лондоне и Париже, члены которой были связаны с ним сложными личными отношениями и подчинялись только ему одному. Новое задание Хаддада подразумевало, что Карлосу потребуется нечто большее, чем подружки, так или иначе находящиеся с ним в любовных отношениях и готовые выполнять его поручения или прятать у себя его оружие. Теперь, с благословения Хаддада, Карлосу предстояло расширить круг своих действий.

Из всех европейских террористических групп Карлос лучше всего знал Революционные ячейки Западной Германии. Немцы помогли ему организовать первый теракт в аэропорту “Орли” и теперь согласились составить основу новой команды. Карлос обратился к своему другу Уилфриду Безе, одному из основателей Революционных ячеек. Они договорились, что Безе поставит обо всем в известность длинноволосого Ганса Иоахима Кляйна, того самого отставного судейского клерка, который ошибочно принял Карлоса за мафиози при первой встрече. В какой-то мере с помощью Революционных ячеек Кляйн пытался избавиться от своего прошлого; большую часть своей жизни он провел в убеждении, что его вечно пьяный отец, избивавший его в детстве, служил в войсках С С, а мать была еврейкой, пережившей ужасы концлагеря Равенсбрюк. В действительности же его отец был солдатом вермахта, воевавшим на страшном Восточном фронте в России, а мать никакого отношения к евреям не имела. Карлос доверял Кляйну после неудачной попытки похищения посла Объединенных Арабских Эмиратов в Лондоне, которую они предприняли несколькими месяцами ранее.

В ноябре, в лесу неподалеку от Франкфурта, в стороне от посторонних глаз, Безе ввел Кляйна в курс дела. Теперь наступила его очередь нанести сокрушительный удар в борьбе за свободу Палестины, сказал Бёзе. Фиддеинам, базировавшимся в Бейруте, грозила опасность, а преуспевающие арабские страны не желали принимать в этом никакого участия. Народный фронт должен был заставить производителей нефти из арабских стран, большинство из которых выступало за мир между Египтом и Израилем, перейти на сторону их палестинских братьев.

Когда Кляйн поинтересовался, как именно они собираются достичь этого, ответ Бёзе потряс его. Похитить всех государственных министров на очередной сессии Организации экспортеров нефти (ОПЕК), которая намечена на следующий месяц в Вене. Кляйн возразил, что штаб-квартира ОПЕК в австрийской столице наверняка надежно охраняется. Бёзе ответил, что боевики рассчитывают на помощь одной из стран — членов ОПЕК; подобная предварительная информация отсутствовала, когда Карлос помогал Японской Красной армии захватывать французское посольство в Гааге. Сам план был предельно прост: Карлос пройдет с группой боевиков в здание, захватит министров по делам нефти и потребует выкуп, который поможет Палестинскому движению сопротивления. После получения выкупа двух министров — шейха Ямани из Саудовской Аравии и Джамшида Амузегара из Ирана — оставят в заложниках и казнят.

Кляйн согласился. И Революционные ячейки предоставили Карлосу свою активистку, двадцатитрехлетнюю Габриелу Крёхер-Тидеман, утверждавшую, что она имеет “боевой” опыт. За два года до этого полиция Западной Германии поймала ее, в то время студентку социологического факультета, когда она отвинчивала автомобильные номера в автопарке. Она успела выхватить пистолет и даже ухитрилась ранить одного из полицейских прежде, чем ее заставили сдаться. В соответствии с описанием Интерпола у нее была “плоская грудь, каштановые волосы, которые она время от времени перекрашивала в рыжий цвет, бледное лицо, серо-голубые глаза, большой веснушчатый нос, маленький рот и большие зубы”. В разделе “отли-читальные признаки" значилось: “послушна, заядлая курильщица”.^{161} Остальными членами группы Карлоса стали палестинец и два ливанца, которых знали только по кличкам (Халид, Юсеф и Джозеф).

В начале декабря после короткой встречи с Хаддадом в Адене Карлос вернулся в Европу. Он выбрал живописный альпийский маршрут из Швейцарии в Австрию и сел на тот же поезд, что и Бёзе с Кляйном, не поставив их об этом в известность. Прибыв на место, Карлос поселился в отеле “Хилтон”, к востоку от центра Вены, первом современном отеле, построенном здесь после войны. Роскошные старомодные дворцы эпохи Габсбургов, переделанные в гостиницы, были не для него.

Бёзе и Кляйн остановились в менее роскошном отеле неподалеку от собора, порицая Карлоса за его шикарные замашки. “Когда Карлос начинал говорить о своем образе жизни, он сам признавал, что так и остался буржуа”, — объяснял Кляйн. “И должен признать, что подобный образ жизни не раздражал нас, хотя мы и относились к этому критически. Он всегда шикарно одевался и останавливался в самых дорогих отелях. Он утверждал, что так безопаснее. Должен сказать, что при таких операциях у нас не было проблем с деньгами. По сотне долларов каждому в день. С такими деньгами можно жить”.^{162}