Заседание продолжалось, но часть делегатов прогуливалась возле стойки регистрации и по коридору, шедшему к конференц-залу. Безопасность на первом этаже обеспечивали всего два полицейских в штатском. Это были австрийские инспекторы Антон Тишлер и Йозеф Янда. Они были первыми, кто увидел, как Карлос и его команда, вооруженная автоматами и гранатами, ворвались через красные стальные двери, отделявшие главную лестницу от холла. Началась стрельба.

Кляйн должен был установить контроль над телефонным коммутатором и обыскать обслуживающий персонал, чтобы убедиться в том, что присутствующие безоружны. Однако в плане не было предусмотрено появление серьезной молодой блондинки в очках по имени Эдит Хеллер. Спрятавшись за регистрационной стойкой, выходившей к дверям и к лифтам, она успела позвонить в полицию и сообщить: “Это ОПЕК. Здесь повсюду стреляют”. Кляйн понял, что она делает, подбежал к ней и приставил к голове девушки пистолет. Хеллер показалось, что голова ее разлетелась на части, когда Кляйн медленно отвел дуло и выстрелил в телефонную трубку, которую она держала в руках.

“Я пытался дать ей таким образом знак, чтобы она перестала звонить, — объяснял Кляйн позднее. — Но поскольку она не отреагировала, мне пришлось расстрелять все аппараты. Но ей все было нипочем. Это было просто невероятно. Я стрелял по аппарату из своей “беретты”, а это здоровенный пистолет, производящий страшный грохот. Но она тут же хватала следующую трубку, и мне приходилось стрелять снова. В конце концов, я расстрелял по коммутатору всю свою обойму."^{166}

Ворвавшись в зал регистрации, Карлос сразу повернул направо и бросился по коридору к конференц-залу. Инспектор Тишлер с проворностью, удивительной для его шестидесяти лет (через два месяца он должен был выйти на пенсию), бросился вперед и схватил ствол его пистолета, но Карлос вырвался. Инспектора он оставил Крёхер-Тидеман, бежавшей сзади. Та задала только один вопрос: “Вы полицейский?” Инспектор стоял с поднятыми руками и не мог достать свой автоматический “вальтер-ППК” из кобуры на поясе. Он начал было отворачиваться от стоявшей на расстоянии метра от него девицы, но его положительный ответ стоил ему пули, которая вошла в основание черепа и вышла через горло. Крёхер-Тидеман засунула смертельно раненного Тишлера в один из трех лифтов и нажала на кнопку нижнего этажа.

Через мгновение Крёхер-Тидеман увидела широкоплечего мужчину, который уходил от нее с поднятыми вверх руками по направлению к лестнице. Кляйн тоже заметил его: “Огромный неповоротливый детина, — подумал он. — Вот и хорошо, одним меньше”. Но Крёхер-Тидеман догнала беглеца, иракского агента службы безопасности по имени Хасан Саид аль Хафари, и приставила пистолет к его груди, нимало не смущенная тем фактом, что он существенно превышал ее по своим размерам. Хасан обхватил ее за пояс и потащил к лестнице, так что пистолет оказался плотно зажатым между ними. Затем они скрылись из поля зрения Кляйна.

Когда Кляйн снова увидел иракского охранника, его мозги были разбрызганы по полу. Крёхер-Тидеман ухитрилась вынуть другой пистолет. Позднее она принесла свои извинения иракскому дипломату за это убийство. “Мне пришлось это сделать, — объяснила она, — поскольку он пытался отнять у меня оружие”. После чего она продемонстрировала свой порванный жакет. “Она выполняла инструкции Карлоса”, — подтвердил Кляйн.^{167}

Отделавшись от^инспектора Тишлера, Карлос схватил крепкого инспектора Йозефа Янду и потащил его к конференц-залу. Янда, ветеран Второй мировой войны, прикинул силы нападавших и понял, что попытка вытащить свой служебный “вальтер-ППК” в данных условиях будет равна самоубийству. Он почти не сопротивлялся Карлосу, который не догадывался, что в его руках офицер полиции. Через несколько мгновений он затолкнул инспектора в одну из боковых комнат, расположенных вдоль коридора. На сохранившейся записи телефонного звонка Янды в штаб-квартиру венской полиции, сделанного в 11:44, слышен не только его голос: “Офицер криминальной полиции Янда. Департамент один. Нападение на ОПЕК. Стрельба из автоматов”, но и звуки выстрелов.

Сопротивление, оказанное ливанским экономистом Юсе-фом Исмирли, чуть было не погубило Карлоса. Карлос находился в полутемном коридоре, так как несколько лампочек оказалось разбитыми выстрелами, когда безоружный Исмирли, по всем свидетельствам обладавший тихим и ровным характером, внезапно выхватил у него пистолет. К несчастью, ливанец не знал, как обращаться с “береттой”, и начал неумело вертеть ее в руках. Карлос же тем временем вытащил из-под кожаной куртки второй пистолет. Хватило бы одного выстрела, чтобы вывести Исмирли из игры. Но Карлосу этого было недостаточно. Сначала он прострелил ливанцу руку, отчего тот выронил “беретту”, потом ногу, затем выпустил пулю в живот и лишь после этого прикончил его выстрелом в затылок. “Я был в бешенстве, — хладнокровно объяснил потом Карлос. — Но кроме этого я хотел всех проучить”. Это полностью соответствовало его любимому девизу: “Хочешь достичь результата — научись шагать по трупам”.^{168} Кляйн придерживался иных взглядов. “Это было просто издевательство, чистая показуха и неоправданная жестокость, потому что этот человек уже не мог сопротивляться”.^{169}

Когда группа Карлоса вошла в здание, в обшитом деревянными панелями конференц-зале шла полемика, ставки сторон в которой составляли миллионы долларов. Терпение всех одиннадцати министров по делам нефти было на исходе — все были выведены из равновесия сорвавшимся подписанием договора о ценах на нефть, который предполагалось заключить еще в пятницу.

После того, как шестьдесят с лишним человек, находившихся в конференц-зале, услышали первые выстрелы, туда вошли двое вооруженных налетчиков с масками на лице, которые выпустили в потолок несколько очередей. Полностью проигнорировав протокол и не проявив никакого уважения к министерской должности, один из террористов приказал всем лечь на пол и не шевелиться. Первой мыслью шейха Ямани было то, что он стал жертвой нападения европейцев, желавших отомстить ОПЕК за резкий подъем цен на нефть. Уверенный в том, что вскоре ему предстоит умереть, сорокапятилетний Ямани начал повторять про себя строки Корана: “И скажут праведникам: покойтесь в мире и блаженстве. Вернитесь к своему создателю в согласии с собой и на радость ему. Войдите в ряды верных; и да откроются для вас небеса”.^{170}

Министры и прочие официальные лица пытались из своих неудобных положений рассмотреть высокого человека с бледным круглым лицом и орлиным носом, который отдавал распоряжения на арабском языке, говоря с сильным акцентом: “Юсеф! Положи свою взрывчатку”. Потом Карлос задал вопрос на английском: “Вы нашли шейха Ямани?” Прятаться было негде. “Я здесь”, — сказал министр. Позднее он вспоминал, как боевик осмотрел всех присутствовавших и, “встретившись со мною взглядом, издевательски меня поприветствовал и представил своим сообщникам”.^{171}

И только позднее, когда Карлос обнаружил министра нефти Венесуэлы Валентина Эрнандеса Акосту, до Ямани дошло, что происходит: “Главарь очень доброжелательно начал беседовать с венесуэльским министром. И тогда мы поняли, что это всемирно известный террорист Карлос. Для меня это было весьма неприятным открытием, поскольку во время обыска в его квартире предыдущим летом французские власти обнаружили среди его бумаг и документов план моего убийства”.^{172}

Кляйн вместе с Юсефом, который, по его словам, до того момента где-то прятался, расположился в коридоре, который вел к конференц-залу. К этому моменту они уже целиком контролировали весь второй этаж. “Наверное, и снаружи это понимают, — подумал он. — Теперь в штаб-квартире ОПЕК царила гробовая тишина”.^{173} Нападавшие при этом не знали, что через несколько секунд после звонка инспектора Янды дежурный офицер центрального полицейского управления Вены поднял по тревоге спецподразделение полиции. Еще через несколько минут, в то время, когда Карлос уже находился в помещении конференц-зала, три бойца в стальных шлемах и бронежилетах, вооруженные “узи”, ворвались в фойе нижнего этажа. Удостоверившись в том, что спасти инспектора Тишлера, тело которого наполовину вывалилось из лифта, невозможно, они бросились наверх. На втором этаже их встретил шквал огня.