“Бесспорно, это Карлос, — написал в своем дневнике специальный советник Миттерана Жак Аттали. — Президент воспринял эти новости довольно хладнокровно. В этом не было ничего неожиданного. Все было заранее известно: любовь Карлоса к Магдалине Копп недешево обошлась Франции”.^{294} Пока Деффере усиливал полицейские патрули на железнодорожных станциях, в полицию позвонил неизвестный, который говорил по-французски без малейшего иностранного акцента. “От имени Террористического интернационала и как личный друг Карлоса я беру на себя ответственность за взрыв экспресса «Капитоль». Если вы не освободите наших друзей, Бруно Бреге и Магдалину Копп, мы осуществим и другие, еще более ужасные акции”.^{295} Террористический интернационал являлся общим названием для организаций террористов, занимавшихся подрывной деятельностью. Взрыв поезда, спланированный Вайн-рихом по поручению Карлоса, был осуществлен баскскими сепаратистами ЭТА в обмен на оружие.^{296}

Бомба была спрятана в огромном портфеле, который, с точки зрения следователей, был погружен в поезд помощницей Карлоса Кристой Марго Фрёлих незадолго до отправления экспресса с вокзала “Аустерлиц” в Париже. Она оставила портфель в 18 вагоне, который был зарезервирован для обладателей специальных карточек VIP, выдаваемых железнодорожной компанией. Этим поездом собирался ехать мэр Па-рижа и бывший премьер-министр Жак Ширак, отправлявшийся по делам в Коррез, однако в последнюю минуту он передумал и решил лететь самолетом. Позднее Карлос писал, что взрыв, “совершенно очевидно’* был попыткой покушения на жизнь Ширака.^{297} Согласно материалам Штази, основанным на записях Вайнриха, Верже дал ему понять, что Ширак возражает против каких-либо переговоров с группой Карлоса. В день взрыва Вайнрих записал: “29.3. «Капитоль». Ширак (!) забронировал место в купе". Однако очевидных доказательств того, что Карлос или Вайнрих знали об этом в момент установки бомбы, не существует.

3 апреля французское посольство в Гааге, куда в свое время Карлос отправил письмо на имя Деффере, получило записку, подписанную местным отделением западногерманской “Группировки Красной армии”. Она была немедленно переправлена в ДСТ, и ее содержание сохранялось в тайне французскими властями. Эта записка свидетельствует о тесных взаимоотношениях Карлоса с западногерманским движением, а также о том, что он не собирался останавливаться на достигнутом.

“Французскому посольству в Голландии.

Мы заявляем о своей поддержке нашего товарища Карлоса и планируемых им акций. Мы требуем немедленного освобождения наших товарищей Бруно Бреге и Магдалины Копп. Они томятся у вас в тюрьме. Если вы полностью не удовлетворите это требование, мы со своей стороны предпримем против вас действенные меры. Они будут сравнимы с тем, что делаете вы в своем государстве, когда уничтожаете свободу и угнетаете человеческое достоинство. Это послание — первое и последнее. Если оно не будет принято вашим правительством, это будет означать, что оно отказывается от диалога. Наш долг — защищать наших товарищей, ибо, когда государство попирает демократию с помощью тюрем, сопротивление становится долгом каждого. Революция победит”.^{298}

Суд над Копп и Бреге должен был начаться 15 апреля, но из-за забастовки тюремной охраны эта дата была перенесена. Тем же вечером в Бейруте 28-летний офицер Ги Кавалло, служащий французского посольства, и его 25-летняя жена Мари-Кэролайн, преподавательница математики, находившаяся на седьмом месяце беременности, готовились к приходу гостей. “Эта территория находится под защитой французского посольства”, — гласила трехцветная наклейка на двери квартиры, расположенной в районе, контролировавшемся вооруженными отрядами палестинцев и сирийцев.

Когда прозвенел звонок у входной двери, Мари-Кэролайн посмотрела в “глазок”, но различила лишь огромный букет гладиолусов и роз. Букет был настолько большим, что из-за него ничего не было видно. Она открыла дверь и протянула руки к цветам. Две пули, выпущенные из пистолета калибра 7.65 мм с глушителем, прошили ее насквозь. Бросившийся ей на помощь муж был убит двумя выстрелами в голову. Прибывшие гости увидели кровь, вытекавшую из-под закрытой двери. Они ворвались внутрь и обнаружили тела убитых; Мари-Кэролайн продолжала сжимать цветы. Официально Ги Кавалло числился в посольстве шифровальщиком, но на самом деле он работал на французскую секретную службу СДЕКЕ, что еще раз свидетельствует о том, насколько хорошо была поставлена у Карлоса осведомительная работа. Теперь на руках Карлоса была кровь обеих секретных служб Франции — СДЕКЕ и ДСТ.

Целью приезда Копп и Бреге в Париж была подготовка к взрыву редакции газеты “Аль Ватан аль

Араби”, той самой, что двумя годами ранее напечатала большое интервью с Карлосом.^{299}

В сенсационной статье, прозвучавшей горьким пророчеством, газета за неделю до убийства Луи Деламара, французского посла в Бейруте, в сентябре 1981 года опубликовала сведения о том, что сирийская разведка собирается убить Деламара за то, что Франция потребовала вывести иностранные войска, и прежде всего сирийские силы, с территории Ливана. Сирийцы проявили свое недовольство три месяца спустя, 19 декабря. Заряд пластиковой взрывчатки, заложенный на четвертом этаже редакционного здания, должен был сработать в 8:14 утра и был обезврежен экспертами за минуту до взрыва, в 8:13. Следствие установило, что к попытке теракта был причастен Мокэйл Кассуа, культурный атташе сирийского посольства.^{300} Но Франция не захотела ухудшать и без того напряженные отношения с Сирией, и министр юстиции приказал прокуратуре скрыть это обстоятельство.

В том же году, в декабре, Карлос посетил столицу Сирии Дамаск, где остановился в отеле “Меридиан”. Вернувшись в Будапешт в сопровождении двух сирийцев, он распорядился о возобновлении наблюдения за “Аль Ватан аль Араби”.^{301} Бреге, входивший в группу слежения, прислал Карлосу подробный отчет о распорядке дня главного редактора Валида Абу Зара. Однако через месяц после ареста Копп и Бреге Карлос снова прилетел в Дамаск, чтобы встретиться со своим патроном и братом президента Сирии Рифатом Асадом. Считается, что в этот же приезд он встречался со своим спонсором из сирийской разведки военно-воздушных сил полковником Хайта-мом Саидом. Несколько недель спустя просочились слухи о том, что французская государственная телекомпания ТФ-1 в конце апреля собирается показать документальный фильм, посвященный убийству французского посла в Бейруте. Сирийская разведка решила взорвать телецентр. Но ТФ-1 была слишком большой и дорогостоящей мишенью, поэтому вместо нее сирийцы решили взорвать “Аль Ватан аль Араби”. Сирийцы хотели убить двух зайцев — наказать журнал и предупредить новую французскую администрацию, чтобы та не лезла в сирийско-ливанские отношения и не смела требовать вывода иностранных войск из Ливана.

В начале апреля арабский информатор предупредил Вали-да Абу Захра, что в Париж прибыло сирийское подразделение коммандос численностью в 30 человек, которое готовится к проведению супероперации. К сожалению, информатор не знал, против кого готовится эта акция. Абу Захр поставил в известность ДСТ и окружил себя девятью телохранителями. Министр Деффере отдал распоряжение полиции об охране дома главного редактора, а также помещений редакции. Поставить охрану снаружи на фешенебельной улице Марбеф ему не пришло в голову.^{302}