Обогнув лавочку, Демьян встал напротив меня. На губах друга заиграла гаденькая улыбка, которую захотелось моментально стереть.
— Да кто бы сомневался, — рассеяно пробормотал я, заново напрягая мозги о поиске работы.
— Слушай, старик, ты серьезно думаешь, что после всего, что мы пережили, я устрою тебя каким-то там охранником?
— А что делать, жить на что-то надо.
Я развел руками и содрогнулся всем телом, услышав очередной крик, уж больно по тембру мне знакомый. Даже Демьян напрягся, глянул на окна больницы, тряхнул головой.
— А ведь моя тоже тут рожала. Не больница, а концлагерь, мать его! — заржал друг. — Не дрейфь, все будет в шоколаде, я гарантирую. Подумаешь, чуть раньше рожает, сейчас такое оборудование, любую кроху выходят.
Легко ему рассуждать, ведь не его любимая сейчас рожает. Тем не менее, душа проваливалась в пропасть каждый раз, стоило очередному вскрику достигнуть моих ушей. Не выдержав, решил хоть как-то отвлечься:
— Что ж, за один день я лишился любимого дела, стал нищим, зато осознал, какой кретин, обрел любимую девушку, и вскоре она подарит мне сына, — последнее благоговейно прохрипел. — Я снова на мели.
— А что с теми акциями, что…
Демьян не договорил, из больницы выбежала медсестра, ища кого-то взглядом. Наверно, внутренне мне хотелось, чтобы сейчас она произнесла для меня самые желанные слова на свете, что поднялся и решительно направился к ней. Друг шел следом.
— Не пойму, мужчина стоял тут недавно, куда подевался? Не видели? — она окинула меня любопытным взглядом. — Одет был прям как Вы.
— Я… он… — язык совершенно не слушался, а ком мешал говорить внятно.
— Мы за него, — вклинился Демьян. — Марина Колесова, привезли с преждевременными родами.
— Да-да. Она. Поздравляю, папаша, у вас сын. Вес три кило, рост пятьдесят два сантиметра, легкие раскрылись, так что никаких проблем не возникло. С мамочкой тоже все хорошо, сейчас отдыхает.
Ноги словно вросли в землю, я даже не дышал все то время, пока она говорила. Сын, у меня родился сын! Резко выдохнув, сделал глубокий вдох и почувствовал, как в груди разливается приятное тепло, согревая изнутри каждую клеточку. Перед глазами поплыла картинка, что едва сумел устоять на ногах. Хотелось кричать, но сдержал свой порыв. Пока пребывал в шоке, медсестра уже успела скрыться, хотя у меня остались вопросы.
— Черт, старик, поздравляю! — Демьян обнял меня и, довольно смеясь, похлопал по плечу.
— Да… я… пойду… — сделал шаг, но меня опять тормознули.
— Куда?
— К Марине с сыном.
— Кто тебя пустит? Их тут стерегут похлеще, чем в тюрьме! Дня через три выпишут, вот тогда и увидишь, — огорошил меня друг.
— Не, три дня меня не устраивают. Мне надо сейчас! Она ведь ничего не знает. Надо сказать. Я должен! — вырываться из стального захвата оказалось непросто.
— Позвонишь Марине и все скажешь, сейчас мы тут бесполезны. Ты слышал, с ними все хорошо. Давай, шевелись.
Демьян куда-то тащил меня, но идти совершенно не хотелось, хотя доля логики присутствовала в его словах. Но как в подобной ситуации можно думать логично?!
— Подожди, — около машины я остановился. — Не могу же я по телефону сказать, что люблю ее.
— Разберемся. Поверь, сейчас, да и в таком виде ты только хуже сделаешь. У меня есть идея для тебя, но это завтра! — увидев, что я собираюсь схватиться за идею, осадил меня. — Все завтра.
Мы сели в его тачку, я и не возражал. Не думаю, что в состоянии сейчас трезво мыслить, что уже говорить о вождении.
— Я же так и не договорил. Ты давно заглядывал в свой счет?
— Какой счет? — я нахмурился, переключаясь с одной мысли на другую.
— О-о-о, ну все понятно. Ты помнишь, мой отец подарил на твою свадьбу пять процентов акций своего завода?
— И?..
— Думай, Вася! — я поджал губы, совершенно ничего не понимая. — Как я понимаю, ты даже не смотрел, сколько тебе набегало каждый месяц, как акционеру?
— Да что там смотреть… — пожал плечами. — Копейки, да и только. Ну владею я акциями, мне от этого ни жарко…
— Ни хрена себе копейки! — Демьян перебил меня. — За восемь лет завод неплохо разросся. Металлопрокат всегда будет приносить хорошую прибыль. А ты говоришь — на мели! — он поиграл бровями. — Но если тебя все еще привлекает должность охранника, то приходи.
Пока мы с ним ржали, я заметно расслабился и сделал себе мысленную пометку сходить в банк. Сомневаюсь, что там накопилось достаточно, чтобы мне вновь возродить бизнес, но лишними даже те гроши не будут.
— Гони, Шумахер. Меня все еще интересует твоя идея, потому что у самого родился изумительный план.
Уже даже прикинул, что скажу и сделаю, окрыленный своей идеей, расслабленно откинулся на спинку сидения и выслушивал соображения Демьяна. Теперь непременно все будет иначе, в этом не было никакого сомнения.
Эпилог
Эпилог
Я махнул парню, чтобы выше не поднимал меня, и с интересом заглянул в окно, закрытое непрозрачными шторами. Вроде, именно в этой палате должна лежать Марина.
Глубоко вдохнув, старался особо вниз не смотреть. Вроде до этого момента не замечал за собой боязнь высоты. Однако то, что я уже сумел обойти кучу запретов увидеть мою семью, окрыляло. Тихонько постучал в окно и стал ждать. Мне понравилась идея Демьяна с подъемником. Оставалось дело за малым — как-то добиться разрешения заехать на территорию больницы. Не знаю, кого Демьян подкупил, но я был рад, что имею возможность сказать лично о моих чувствах. Говорить такие вещи по телефону для меня неприемлемо. Тем более что в запасе были не только слова о любви.
На стук никто не отреагировал, тогда я постучал настойчивее. Заметил, как к окну приблизилась фигура. Марина отодвинула штору в сторону и замерла. Ее изумительные глаза расширились, я смог разглядеть в них скользнувшую тревогу. Шагнул ближе, Марина уперлась руками о подоконник и высматривала меня.
— Открой окно! — крикнул ей.
Она решительно мотнула головой и отошла к кровати. Вернулась с телефоном в руках. Через минуту у меня в кармане заиграла мелодия. Черт! Пришлось ответить, хотя хотел совсем иначе…
— Ты с ума сошел, — прошипела она, стараясь не кричать.
Я не сдержал широкой улыбки, так приятно вновь видеть любимую, слышать ее голос, понимать, что безумно скучал. Внутри разрасталась невероятная тяга прижать хрупкое тело к себе.
— Уже давно. Открой окно, пожалуйста.
— Нельзя, увы.
Кажется, до меня стало доходить. На дворе ведь далеко не май месяц, да и наверняка для малыша вреден сквозняк. Тяжело вздохнув, указал Марине на букет роз, что лежал на полу кабины, она мило улыбнулась.
— Покажи сына, — прохрипел, ощущая, как по телу прошла невероятная дрожь волнения.
Любимая отложила телефон на подоконник и отошла к кроватке. В этот момент я был доволен, что позаботился об отдельной палате для нее. Не хотелось бы пугать других мамочек. Марина поднесла к окну кроху, завернутого в пеленку. У меня перехватило дыхание, в груди защемило от новых ощущений, что бурным потоком хлынули по венам. Сын тревожно спал, а Марина его баюкала и тепло улыбалась. Затем одарила меня нежным взглядом, за миг до того, как вернула кроху в кроватку. Колени подгибались, но я стоял, плотно ухватившись за борта кабины, боясь рухнуть от нахлынувших эмоций. Они сотрясали все тело, из-за чего дышать становилось невыносимо трудно.
— Рос… — услышал слова в трубке и поднес ее к уху.
Марина снова смотрела мне в глаза, а в ее собирались слезы. Так отчаянно хотел стереть слезинку, что скатилась по щеке, но нас разделяло чертово стекло!
— Что теперь с твоим бизнесом? Я… мне так жаль, что…
— Все нормально. Не бери дурного в голову. Не сейчас, так потом, это было неизбежно.
— И что теперь? Ты безработный?
— Пока да, — говорил с хитрой улыбкой на устах. — Но ненадолго. Все будет хорошо, верь мне. Марин…
Вот сейчас было самое сложное, как мне казалось. Она напряглась, прикусила губу, словно ожидала чего-то дурного от меня.