– Ого! – Даже через столько лет это имя звучало весомо.

– Да! Ну, за Кей Ти!

Мы подняли стаканы, выпили.

– Эх, какая красотка! – Борис хлопнул стаканом о стол. – У меня от нее аж голова шла кругом. Только б дышать с ней одним воздухом!

– Ты с ней спал?

– Нет… Блин, я старался, конечно… Однажды она, правда, мне подрочила – у ее братишки в спальне, она тогда упоротая была, в хорошем настроении.

– Блин, вот я не вовремя уехал.

– Это уж точно! Я обкончался еще до того, как она молнию расстегнула. А уж карманных денег сколько Кей Ти давали! – Он схватил мой пустой стакан. – Две тысячи в месяц! И это только на шмотки! Только у Кей Ти шмоток уже было столько, что, блин, куда больше?! Короче, к Рождеству я жил как в кино – знаешь, когда там денежки дзынькают и везде знак доллара. Телефон разрывался. Я всем лучший друг! Девчонки, которых я в глаза раньше не видел, вдруг целуют меня, снимают с себя золотые цацки, суют их мне! Я жрал всю наркоту, какая только есть, каждый день, каждую ночь, полоски резал длиной в ладонь, а деньжищ все равно куча. Я был как школьный Тони Монтана! Один парень подарил мне мотоцикл, другой – подержанную тачку. Собираю шмотки свои с пола, а из карманов сотенные вываливаются, и я без понятия, откуда они.

– Так, слишком много всего, слишком быстро.

– Ха, рассказывай! Я вот так и учусь! Опыт, говорят, лучший учитель, обычно так оно и есть, но хорошо, что этот опыт меня не убил. Иногда, после пары кружечек пива… я, бывает, нарежу линеечку, может, две. Но так-то по-крупному я завязал. Начисто себя всего выжег. Встретил бы ты меня лет пять назад. Я был весь, – он втянул щеки, – такой. Но, – тут официант поднес еще селедки с пивом, – хватит об этом. Вот у тебя, – он оглядел меня с ног до головы, – что? Я смотрю, ты неплохо устроился, а?

– Да вроде ничего.

– Ха! – Он откинулся назад, положил руку на спинку диванчика. – Дивный старый мир, да? Антиквариатом торгуешь? У старого гомика? В долю взял?

– Верно.

– Жулья, говорят, навалом.

– И это верно.

Он окинул меня взглядом.

– Ты счастлив? – спросил он.

– Не особо.

– Слушай! У меня отличная идея! Давай ты на меня работать будешь!

Я расхохотался.

– Нет, без шуток! Нет, нет. – Я попытался было его перебить, но он настойчиво велел мне помолчать, налил еще стопку, пододвинул мне стакан. – Сколько он тебе платит? Я дам в два раза больше.

– Нет, я люблю свою работу… – я так старательно выговаривал слова – неужели я нажрался так, как говорю, – мне нравится это занятие.

– Да? – Он поднял стакан. – А чего тогда ты не счастлив?

– Не хочу об этом говорить.

– И почему это?

Я отмахнулся.

– Потому что. – Сколько стопок мы выпили, я сбился со счету. – Просто потому.

– Если не в работе дело, тогда в чем? – Он заглотил еще стопку, театрально запрокинув голову, потом принялся за свежую порцию селедки. – С деньгами проблемы? С девчонкой?

– Ни то, ни другое.

– Так значит, с девчонкой, – торжествующе сказал он. – Я так и знал.

– Слушай, – я допил остатки водки, хлопнул по столу… нет, ну какой же я гений все-таки, я не мог сдержать улыбки, мне в голову пришла лучшая за сто лет идея, – хватит уже. Пойдем, поехали! У меня для тебя большой, большой сюрприз!

– Поехали? – спросил Борис, заметно ощетинившись. – Куда поехали?

– Пойдем со мной. Сам все увидишь!

– Я тут хочу остаться.

– Борис!

Он сел на место.

– Так, забей, Поттер, – он поднял руки, – просто расслабься и все.

– Борис! – Я поглядел сначала на толпу в баре, словно ожидая массовых протестов, потом на него. – Да меня уже тошнит от этого места! Я тут сижу уже долго!

– Но, – он явно сердился, – я для тебя весь вечер освободил! У меня дела были! Ты уходишь?

– Да! И ты со мной. Потому что, – я раскинул руки, – ты должен увидеть сюрприз!

– Сюрприз? – Он отшвырнул скомканную в шарик салфетку. – Какой сюрприз?

– Увидишь! – Да что с ним такое? Он что, веселиться разучился? – Давай, пошли отсюда.

– Почему? Сейчас?

– Да потому! – Бар – сплошной темный рев, я давно не был так в себе уверен, давно так не радовался собственной сообразительности. – Пошли! Допивай!

– Нам правда нужно уйти?

– Да ты обрадуешься. Честное слово. Пойдем! – Я ухватил его за плечо, потряс – дружелюбно, как мне думалось. – Слушай, ну без дураков, офигительный сюрприз, ты не поверишь!

Он отодвинулся, скрестил на груди руки, подозрительно на меня уставился:

– Ты, похоже, зол на меня.

– Борис, да что за херня. – Я так напился, что не смог встать – ноги не слушались, пришлось держаться за стол. – Не спорь. Просто пошли со мной.

– Я думаю, ошибкой будет куда-то с тобой идти.

– Эй! – Я прикрыл один глаз, поглядел на него. – Так ты идешь или нет?

Борис холодно посмотрел на меня. Ущипнул себя за переносицу, спросил:

– А куда поедем – не скажешь?

– Нет.

– Не возражаешь, если мой водитель нас туда отвезет?

– Твой водитель?

– Ну да. Он стоит в паре кварталов отсюда.

– Твою мать! – я отвернулся, расхохотался. – У тебя есть водитель?

– Так что, ты не против?

– Да с чего бы? – ответил я после короткой паузы. Я хоть и пьяный был, но тут насторожился: он смотрел на меня со странной немигающей расчетливостью во взгляде, какой я у него раньше не замечал.

Борис допил водку, встал.

– Ладно, – сказал он, покручивая в пальцах незажженную сигарету, – поехали, разберемся с этой чушью.

Борис встал так далеко, когда я открывал входную дверь дома Хоби, как будто думал, что стоит мне повернуть ключ в замке, и весь дом взлетит на воздух. Его водитель припарковался перед домом во втором ряду, стоял в клубах картинного дыма. Пока мы ехали, Борис говорил с водителем только на украинском: даже с моими двумя семестрами разговорного русского я не смог ничего разобрать.

– Заходи, – сказал я, с трудом сдерживая улыбку.

Неужели этот придурок думал, будто я на него наброшусь, или его похищу, или еще там что? Но он так и стоял на улице, оглядывался через плечо на водителя – Генку, Юрия, Георгия, хер там знает, как его зовут.

– Да что с тобой? – спросил я.

Не набрался бы я так, уж верно разозлился бы, что он такой параноик, но сейчас меня это только смешило.

– Ну-ка скажи, зачем мы сюда приехали? – спросил он, так и не двинувшись с места.

– Увидишь!

– Ты живешь здесь? – подозрительно спросил он, заглянув в гостиную. – Это твой дом?

С дверью я нашумел посильнее, чем думал.

– Тео? – позвал Хоби откуда-то с другого конца дома. – Это ты? – Ага.

Хоби был одет к ужину – костюм, галстук – вот черт, подумал я, у нас что, гости, и тут меня стукнуло, что вечер только-только наступил, а мне казалось – уже часа три ночи.

Борис осторожно проскользнул в дверь позади меня, руки в карманах пальто, дверь оставил нараспашку, оглядывает базальтовые вазы-урны, канделябр.

– Хоби, – сказал я – он вышел в коридор, вздернул брови, за ним опасливо цокает миссис Дефрез, – Хоби, привет, помнишь, я тебе рассказывал о…

– Попчик!

Маленький белый комок, который прилежно дотащился из коридора до входной двери – вдруг замер на месте. И тут пискливый вой – и он что было сил (а сил уже никаких на самом деле не было) припустил к двери, а Борис, заухав от хохота, шлепнулся на колени.

– Ой! – Он схватил пса, Попчик вертелся, крутился. – Ты растолстел! Он растолстел! – с возмущением сообщил Борис, когда Попчик рванувшись вперед, облизал ему лицо. – Ты его раскормил! Да-да, привет, gloupysh, ты маленький пушистик, привет! Помнишь меня, да? – Он перекатился на спину, растянулся, хохоча, на полу, а Попчик, все так же радостно подвывая, прыгал на нем. – Он меня помнит!

Хоби поправлял очки – его это все явно забавляло, а вот миссис Дефрез, которая, слегка нахмурившись, стояла у Хоби за спиной, видимо, находила мало забавного в том, что мой гость, от которого несет водкой, катается с собакой по ковру.