Около двенадцати часов дня я решил остановиться, надо было немного отдохнуть, размяться, ну, заодно и перекусить. Проехал я почти триста километров, оставив снегопад за собой. Ближе к югу стала заметней близость весны. В лесу стали встречаться прогалины в снегу, а дорога вообще начала подсыхать под лучами солнца.

Надо сказать, движение по трассе было интенсивней, чем в Финляндии, хотя для меня, совсем недавно, в прошлой жизни, подолгу сидящего в автомобиле в пробках, ничего особенного в нем не было.

Я не рассчитывал сегодня попасть к Ульфу Сандбергу, коллеге Эйнара Салонена, и правильно сделал. Потому, что, несмотря, на отсутствие пробок, мое продвижение резко замедлилось, ибо в каждом населенном пункте приходилось снижать скорость до пятидесяти километров в час. Несколько раз мне встречались дорожные полицейские патрули. Однако меня никто так и ни разу не остановил, хотя машину провожали любопытными взглядами.

Поэтому в столицу Швеции я попал около пяти часов вечера.

Немало времени занял поиск гостиницы и автостоянки, рекомендованной Салоненом. От них до офиса Сандберга можно было добраться за несколько минут.

Никаких вопросов у персонала мои водительские права не вызвали, а паспорт с финской визой я благоразумно не доставал. И вскоре меня заселили в одноместный номер без удобств. Ну, а что, финансы у меня еще не пели романсы, но их надо было беречь, Непонятно, сколько еще возьмет Сандберг за свои услуги.

Конечно, можно было бы просто явиться в полицейскую городскую управу и заявить о себе и написать просьбу о предоставлении политического убежища. Но такой вариант грозил неясными осложнениями. Пусть лучше от моего имени этим занимается местный юрист, ему и карты в руки.

В понедельник восьмого марта, когда в Советском Союзе праздновали всемирный женский день, в Стокгольме праздниками не пахло, обычный рабочий день, на улицах совсем немного людей. Не видно негров, арабов и прочих мигрантов, еще ничего не знающих о земле обетованной, где можно будет бездельничать, воровать, торговать наркотой, жечь машины и получать за это деньги.

Я шел, с любопытством озираясь по сторонам, но внимания не привлекал. Подумаешь, идет высокий светловолосый парень ничем не отличающийся по виду от обычного скандинава, возможно, приехал в первый раз в столицу, вот и крутит головой.

Действительно, до офиса Сандберга я дошел за восемь минут прогулочным шагом. Улаф оказался примерно того же возраста, что и Салонен, разве что рыжеватая бородка делала его немного старше.

Но скандинавской медлительности в нем не было ни на грош.

— Привет, Алекс, — воскликнул он дружелюбно, когда я представился. — Проходи, располагайся. Могу налить виски с содой, если не пьешь, спиртного могу предложить швепс. Кстати, мы вчера с Эйнаром еще раз говорили о тебе. Он позвонил вечером, интересовался, был ли ты у меня.

Ну, что же, скажу сразу, мне интересен твой случай, в моей практике такого случая еще не встречалось. Поэтому размер my fees по итогам работы я тебе скину на десять процентов.

— Алгоритм действий у меня готов — первым делом едем осматривать твою будущую недвижимость, — сообщил он.

— Какую еще недвижимость? — удивленно пробормотал я.

— Твою, твою, — усмехнулся адвокат.

Через пять минут мы уже садились в его широченный Сааб и быстро покатили по многолюдной улице. Спустя еще несколько минут я уже не ориентировался, куда мы направляемся. Вскоре мы выехали к воде, и поехали вдоль берега по приличному шоссе. Когда проехали километров восемь, вдоль дороги потянулись ряды роскошных вилл.

Неожиданно мы свернули налево, и сааб сразу закачался на колдобинах и ухабах старой грунтовки, похоже, грейдер не проходил по этой дороге много лет.

Проехав метров двести, машина остановилась у небольшого деревянного домика, окруженного повалившимся заборчиком. До моря от него было метров двадцать не больше. Двор зарос мелкими сосенками и осиной.

— Ну, вот твоя будущая недвижимость, — усмехнулся Сандберг. — надо же иностранцу, рассчитывающему на статут постоянного места жительства, иметь собственное жилье, и стоит оно недорого всего пятьсот долларов.

Собственно, смысл аферы, предлагаемой адвокатом, я понял еще у него в офисе, но посмотреть, что он мне хочет подсунуть, было интересно.

Стекла в окнах, к моему удивлению, оказались целыми, а крепкая входная дверь закрыта на ключ.

Внутренний замок в двери открылся без труда, из чего я заключил, что не являюсь здесь первым клиентом. Бардака внутри не было, но мебель стоявшая в доме не менялась с довоенных времен. Все, столы стулья, сервант, были покрыты густым слоем пыли. А окна напрочь завешены паутиной. На таком же пыльном полу были заметны многочисленные следы, оставленные несостоявшимися покупателями. Но больше всего меня поразило отсутствие потолка, вернее потолочные балки в количестве трех штук имелись, а потолок отсутствовал.

— Владельцы домика умерли восемь лет назад в инвалидном доме. Их сын моряк, живет в Мальме, этот домик ему не нужен. Начал продажу с пяти тысяч крон, но безуспешно. Район не престижный, земля никого не интересует. О самом доме я даже не говорю. Сейчас сын скинул цену до двух тысяч крон. Если бы не звонок Эйнара я бы на такую авантюру не подписался, — сообщил Сандберг. — Так, что тебе решать, только учти, как я уже говорил, когда будет рассматриваться в иммиграционном управлении твое заявление о предоставлении вида на жительство в Швеции, наличие недвижимости сыграет немаловажную роль в положительном решении.

— Послушай, Улаф, а мой разговор с президентом Кекконеном, о котором писали финские газеты, в частности Хельсинки саномат, не поможет делу?

Сандберг рассмеялся.

— Ну, в какой-то мере, возможно. Но главное, нам нужно в своем заявлении обязательно указать, что при отрицательном решении, соискателю вида на жительство придется возвращаться в Советский Союз, где его надолго посадят в тюрьму.

Я уже нашел упоминание в газетах, о двух ваших студентах, которые хотели получить гражданство США. Представители Советского посольства уговорили их вернуться на Родину, обещая минимальный срок наказания, а им дали по двенадцать лет тюрьмы. Думаю, что наши чиновники не захотят взять на себя такую же ответственность, тогда их журналисты с землей смешают.

Ну, так, как? Ты покупаешь дом, или нет?

— Вот пристал с домом, паразит, — неприязненно подумал я. — Нашел способ скинуть мне старую рухлядь, хитрожопый, как все юристы, вроде бы мне услугу оказывает, и на этом еще и доход со стороны имеет, пусть и копеечный, но доход.

На мой согласный кивок, Сандберг радостно воскликнул:

— Тогда поехали оформлять сделку, время — деньги, как говорят американцы.

Так, к вечеру я стал владельцем дома в Швеции. Деньги текли между пальцев, как вода. Городская управа, налоговики, везде надо было платить. А на следующий день, как вишенка на торте, меня ожидало посещение иммиграционного управления.

После него, если не повезет, я вполне могу оказаться в кутузке. Все же я нелегально въехал в страну и до решения о предоставления вида на жительство, с точки зрения закона являюсь преступником.

Так, что все надежды я возлагал на Улафа Сандберга, защищающего мои интересы.

Кстати, мой домик располагался не в Стокгольме, а в городке Сальтшёбаден, что выяснилось только при оформлении сделки, хотя я во время нашей недолгой поездки ухитрился этого не заметить, как и железной дороги, проходившей от дома в ста метрах. Именно этим, скорее всего, объяснялась дешевизна дома, кому хочется жить рядом с железной дорогой? На всякий случай я поинтересовался, как обстоит дело с законностью оформления, если я не являюсь гражданином Швеции. На что Улаф категорично заявил, что любой иностранный гражданин вправе купить собственность в Швеции.

На следующий день мы с адвокатом, подошли к назначенному времени в иммиграционное управление, где я окончательно понял, что иметь адвоката гораздо лучше, чем не иметь.