— Теперь мне… намного лучше, — медленно произнесла Кэтрин.

— Надеюсь, — произнес Люсьен и усилием воли заставил себя оторвать взгляд от ее бедер. Он поспешно схватил лежавший рядом чистый белый халат, накинул его на Кэтрин.

Она улыбнулась:

— Ну, теперь-то… ты поцелуешь меня?

— Послушай, Кэтрин, ты не понимаешь, что говоришь, — напустив на себя недовольный вид и стараясь смотреть в сторону, ответил Люсьен. — На самом деле ты не хочешь, чтобы я целовал тебя. Просто сейчас ты немного не в себе. Утром ты будешь лучше соображать, а пока я отнесу тебя наверх, чтобы ты могла поспать.

— А как же… мои волосы?

— Твои волосы? Что с ними?

— Надо… расчесать их.

Люсьен едва не застонал. Ему предстоит еще одно испытание на стойкость. Он представил, как будет расчесывать волосы Кэтрин, касаться влажных прядей и смотреть, как они блестят в свете пламени камина. Люсьен тряхнул головой, пытаясь таким образом избавиться от волнующего его плоть видения, затем усадил Кэтрин на диван и стал расчесывать ей волосы. На это ушло довольно много времени, но Люсьен даже не заметил этого, увлекшись делом. Расчесав одну за другой спутанные пряди, Люсьен принялся высушивать их щеткой. В этот момент Кэтрин тихонько застонала от удовольствия. Его пальцы тонули в ее мягких, слегка вьющихся волосах, и это действовало на Люсьен возбуждающе. Высушив волосы, он заплел их в длинную косу. Черт побери, ему не нужна была Кэтрин Грейсон больше чем просто переспать разок-другой. Его жизнь была четко распланирована, да и вообще, Кэтрин не та женщина, на какой он хотел бы жениться. Она была слишком упрямой и своевольной, целеустремленной и независимой.

Ему нужна покорная, легко управляемая, послушная женушка вроде Эллисон Хартман, которая всегда будет подчиняться его желаниям, растить детей и предоставлять ему полную свободу. Если захочет, он даже заведет любовницу, а то и дюжину. Но имея в женах Кэтрин Грейсон, он вряд ли сможет себе это позволить.

Они дошли до верхней площадки лестницы, и Кэтрин посмотрела на него:

— Люсьен?

— Да, дорогая?

Он внес ее в спальню и осторожно опустил на край кровати.

— Теперь… ты поцелуешь… меня?

Люсьен мгновенно возбудился, испытывая болезненное чувство внизу живота. Кэтрин улыбалась, глядя на него своими темно-зелеными глазами и прижимаясь гибким мягким телом. "Что в этом плохого? — подумал он. — Всего лишь один поцелуй. Какой может быть от этого вред? "

Он наклонился и прильнул к ее губам. Они были гладкими, теплыми и мягкими. Люсьен прихватил ее нижнюю губу своими зубами, затем поцеловал в уголок рта, и Кэтрин слегка приоткрыла его, позволив его языку проникнуть внутрь. Люсьен не предполагал, что такое может случиться, но теперь, когда это произошло, он испытывал величайшее наслаждение.

Кэтрин обвила его руками за шею и страстно ответила на его поцелуй. Горячая волна желания прокатилась по его телу, и Люсьен еще крепче прижался к губам Кэтрин, взяв ее лицо в свои ладони. Она снова издала стон наслаждения, когда его рука коснулась ее упругой, как наливное яблоко, груди. Большим пальцем Люсьен стал ласкать ее затвердевший сосок. Он ощущал нестерпимый жар внизу живота, и кровь его бурлила от страстного желания.

Внезапно Люсьен отодвинул от себя Кэтрин:

— Проклятие! Что ты делаешь со мной?

Кэтрин недоуменно посмотрела на него, затем коснулась пальцами своих влажных припухших губ и медленно проговорила:

— Я думала… ты хотел… поцеловать меня.

— Конечно, черт побери! Но не только. — Люсьен укрыл Кэтрин одеялом и натянул его до самого ее подбородка. — А теперь поскорее засыпай, пока я окончательно не потерял голову и не сделал то, о чем мы оба пожалеем завтра утром.

Он повернулся и решительным шагом прошел к двери, но, открыв ее, не удержался и оглянулся. Кэтрин лежала с закрытыми глазами, и Люсьен решил, что она уже спит.

— Спокойной ночи… Люсьен, — прошептала она сквозь сон, и на губах ее появилась легкая улыбка.

Люсьен резко выдохнул, пригладил рукой свои волосы и закрыл за собой дверь. Он постоял еще немного, пытаясь привести в порядок свою одежду и собраться с мыслями. Ему не нравилось, что Кэтрин Грейсон так легко вводит его в состояние чрезмерного возбуждения, что она пробудила в нем чувства, которые он старался сдерживать в себе или хотя бы умел их контролировать. И это больше всего беспокоило Люсьена. Еще не хватало, чтобы им кто-то манипулировал, пользуясь его слабостью или несдержанностью!

Проклятие! И зачем он только ввязался в дела этой женщины? Как случилось, что он увлекся ею до такой степени? У него полно своих забот, связанных с предстоящей свадьбой, управлением поместьями и землями, а также с тетушкой, полностью зависящей от него. Кэтрин не имела права вмешиваться в его жизнь.

И все же он знал, что будет продолжать помогать ей. Она одинока, и ей не к кому обратиться. Люсьен снова подумал о Кэтрин, лежащей сейчас наверху в его постели, и постарался избавиться от воспоминаний о ее прелестном теле, глазах, смотрящих на его губы, и о том, как она просила поцеловать ее.

Он не мог отрицать, что желал ее, однако надеялся, что утром, проспавшись, Кэтрин будет вести себя так, чтобы не вводить его в искушение. Однако, если же она продолжит соблазнять его, он едва ли устоит.

Внезапно проснувшись, Кэтрин долго не могла понять, где она находится. Оглядевшись, она обнаружила, что лежит в комнате с деревянным потолком и дощатым полом, на окнах — собранные в сборки муслиновые шторы, у стены — небольшой дубовый комод, а на нем — голубая фарфоровая чаша и кувшин с водой. Кэтрин провела рукой по ярко-синему одеялу, которым была укрыта, затем посмотрела на свой халат: он был чистым, без единого пятнышка, и на вороте отсутствовала широкая красная полоса, похожая на кровавое пятно.

Кажется, это место явно не Сент-Барт. Кэтрин облегченно вздохнула, но тут же скривилась: ужасно болела голова, мысли путались, а перед глазами все плыло. Во рту было сухо, и к горлу подступала тошнота.

Кэтрин с трудом силилась вспомнить, что с ней было накануне: кажется, она ехала куда-то в карете, а еще раньше мужчина нес ее на руках. И тут Кэтрин вспомнила, кто был этот мужчина. Люсьен!

Так, значит, Люсьен пришел за ней, а потом, привез сюда. Значит, он должен быть где-то поблизости.

Превозмогая головную боль, Кэтрин поднялась и села, свесив ноги с постели. Она тотчас почувствовала головокружение, при этом руки ее мелко дрожали и ноги были ватными. Огромным усилием воли Кэтрин заставила себя подняться и пройти за ширму в углу.

Она налила в таз воды и как могла умылась. Ее волосы были чистыми и заплетенными в косу. Интересно, кто же помогал ей мыться?

Она открыла дверь и, выйдя из спальни, оглядела уютную комнату внизу. У камина стоял Люсьен, склонив голову над металлическим чайником и помешивая что-то в котелке.

Неожиданно он поднял голову и, увидев Кэтрин, бросился к лестнице и, взбежав наверх, поддержал ее за талию.

— Тебе нельзя вставать с постели. Ты еще слишком слаба, — произнес он, и Кэтрин заметила тревогу на его лице.

— Ты все-таки пришел за мной и забрал меня из того ада. Люсьен пристально посмотрел ей в глаза:

— Ты помнишь, что было вчера?

— Не очень. Только отдельные моменты.

— Я должен был прийти за тобой. Я виноват, что не мог сделать это раньше. — Он взял Кэтрин за руку и коснулся ее ладони легким поцелуем. — «Меня терзает чувство долга постоянно», — процитировал он с пафосом.

Кэтрин сдвинула брови, пытаясь вспомнить автора, но мысли ее путались.

— Я знала, откуда это, но сейчас в голове у меня туман.

Люсьен слегка сжал ее руку:

— Это Шекспир. Со временем ты придешь в норму.

— Со временем? А что было со мной, Люсьен? Что они сделали? — У нее снова закружилась голова, и она закусила губу. Люсьен быстро протянул руку, чтобы поддержать ее. — Я вспомнила — они давали мне какое-то лекарство. Сначала я не хотела принимать его, а потом мне стало все равно. Как ни странно, оно даже начало нравиться мне.