— В Деды Морозы я, конечно, не гожусь. Скорее, я похож на оленью упряжку.

Поскольку работа по приведению магазина в праздничный вид предстояла пыльная и грязная, Кэти надела старые, тертые джинсы и ковбойскую рубашку с закатанными рукавами, а волосы стянула в конский хвост.

— Это что, последняя мода города Сан-Франциско? — подколол ее Сет.

— Она самая. Мне предстоит вытирать пыль, открывать коробки и все такое прочее. Поэтому форма одежды — рабочая.

— Молодец, что решила заняться этим именно сегодня. Завтра магазины должны выглядеть обновленными. Предрождественская неделя — отличное время для торговли. — Его глаза алчно блеснули.

— Сет Кирхоф! Какое постыдное корыстолюбие. А ведь, между прочим, Рождество — Праздник христианский и не имеет к вам никакого отношения, — строго сказала Кэти.

— Я ведь отмечаю и еврейские праздники, — с достоинством ответил он.

Они болтали о всякой ерунде, а рабочие тем временем собирали рождественские декорации, украшали витрины. Дел хватало всем.

Остановившись возле вновь поступивших товаров, Сет сказал, разглядывая желтый женский костюм:

— Какой красивый! Оставь один для себя, хорошо?

— Уже сделано, — весело ответила Кэти. — Мне он тоже понравился.

— Видишь, великие умы мыслят одинаково.

Тут зазвонил телефон, и Кэти сняла трубку.

— Алло?

— Кэтлин, это ты?

У нее чуть не выпрыгнуло сердце из груди. Это происходило всякий раз, когда она слышала глубокий, звучный голос Эрика. После памятной сцены возле баскетбольного щита Кэти почти не видела Эрика. Ей удалось совершить невозможное и добиться, чтобы поставщики в виде исключения прислали образцы своего товара раньше обычного. Эрик же был очень занят, готовясь к отъезду на съемки, до которого оставалось всего несколько дней.

— Здравствуй, Эрик, — приветливо сказала она. — Как ты меня здесь разыскал?

— Позвонил домой, и Элис сказала, что вы оба в универмаге. А номер твоего офиса у меня есть… Слушай, я только что вернулся домой, — продолжил Эрик. — Увидел на крыльце ваш подарок. Хорошо, никто его не стащил. Звоню сказать спасибо.

— Он получил наш подарок на новоселье и благодарит, — объяснила Кэтлин мужу, а Эрику сказала: — Я заказала его еще в тот день, когда мы ездили за покупками. Помнишь, как он тебе понравился? Я… То есть мы, — поправилась она, — хотели подарить тебе на новоселье что-нибудь приятное.

— Отличная штука. Только вот не помню, где у нее верх, а где низ. Как ее вешать?

— Что он говорит? — спросил Сет.

— Говорит, что не помнит, где у гобелена верх, а где низ. — А в трубку Кэти сказала: — Неужели не помнишь? Бежевая часть сверху.

— Слушай, езжай туда и помоги ему, — предложил Сет.

— Что? — удивилась Кэти.

— Я ничего не говорил, — отозвался на другом конце телефонного провода Эрик.

— Это я не тебе, — объяснила она, а Сету ответила: — Это невозможно.

— Что «невозможно»? — удивился Эрик.

— Послушайте, вы меня просто достали! — воскликнула она. — Не говорите одновременно.

— Дай-ка трубку. — Сет завладел телефоном. — Эрик, что там у вас происходит? Гобелен не нравится? Кэтлин подробно мне его описала. Ей гобелен понравился, а у нее прекрасный вкус.

Потом Сет замолчал, слушая, что говорит Эрик. Кэтлин нервно покусывала губу. Она уже предвидела, к чему идет дело.

— Что ж, пусть приедет и поможет вам, — кивнул Сет.

Снова пауза. Кэтлин затаила дыхание. Может быть, Эрик все-таки откажется?

— Нет, что вы, она будет только рада, — продолжал Сет. — Здесь она почти все закончила. Я хотел сам посмотреть, как идет подготовка, но все уже сделано… Хорошо, я сейчас ее пришлю. — Он засмеялся. — Кстати, не пугайтесь. Сегодня Кэти похожа на школьницу.

Сет повесил трубку, и Кэтлин с трепетом приготовилась выслушать вердикт.

— Он очень просит, чтобы ты ему помогла. Отправляйся туда, увидимся дома.

— Сет, но я не хочу от тебя уезжать…

— Почему? Ты боишься, что на меня нападет Дед Мороз?

— Я не хочу, чтобы ты перерабатывал.

— Я отлично провожу время. Со мной все в порядке. Давай, отправляйся. Эрик ждет. Увидимся вечером.

Разве у нее был выбор? Если бы она начала упрямиться, Сет мог бы заподозрить неладное.

Несколько минут спустя, накинув вельветовую куртку, Кэти спустилась к машине. Ноябрьский вечер выдался промозглым, над заливом клубился туман. Кэти ехала медленно, с включенными противотуманными фарами.

Ладони, лежавшие на руле, были влажными. Кэти пыталась уверить себя, что ее опасения лишены основания. Эрик просто хочет, чтобы она ему помогла. Поможет — и сразу домой. И вообще, вполне возможно, что он там не один. Кажется, он не ночевал дома. С кем он был, с Тамарой? Может быть, они решили начать свой карибский медовый месяц прямо сейчас?

Кэти припарковала свой «мерседес» возле дверей очаровательного домика. Настроение у нее было преотвратное, и кнопку звонка она нажала чуть ли не с яростью.

Настроение ее ничуть не улучшилось, когда Эрик, распахнув дверь, вместо того, чтобы поздороваться, громко расхохотался.

— Чего это ты развеселился? — спросила Кэти, испугавшись, что у нее чернильное пятно на носу или еще что-нибудь похуже.

— Извини, деточка, но печенье для девочек-скаутов в этом году я уже купил. Приходи через годик, когда подрастешь.

— Очень смешно, — сухо заметила она.

— Правда? — обрадовался Эрик. — Сет предупредил меня, что сегодня ты похожа на школьницу, но я все равно потрясен. Правда, в этом амплуа я видел тебя и раньше. В отличие от Сета.

Они замолчали, глядя друг другу в глаза. Воспоминания о счастливых днях, проведенных в лагере «Горный», воскресли в их памяти. В особенности же — о быстрой горной речке и о том, что произошло на ее берегу…

Чтобы избавиться от нахлынувших воспоминаний, Кэтлин сказала:

— Да, Сет меня такой еще не видел.

— Ладно, заходи, — вздохнул Эрик, поняв, что чудесное мгновение окончилось.

Она вошла в гостиную и увидела, что вся мебель, заказанная во время похода по магазинам, уже доставлена. Лишь окна по-прежнему оставались голыми. Жилище приобрело гораздо более уютный вид, хотя по-прежнему сразу было видно — здесь живет холостяк. Но в камине жизнерадостно потрескивал огонь, в углу под абажуром горела лампа.

— Очень мило, — одобрила Кэтлин. — Ты расставил мебель именно так, как я тебе нарисовала.

— И все равно здесь чего-то не хватает, — вздохнул Эрик, скептически оглядывая комнату.

— Не чувствуется женской руки, — необдуманно заявила Кэтлин и тут же пожалела о сказанном.

Если бы Эрик был джентльменом, он оставил бы это замечание без комментария. Но, как уже было сказано однажды, Эрик считал себя человеком честным, но не дураком, а потому не упустил предоставленного шанса. Хищно осклабившись, он сказал:

— Ты ведь женщина. Дай-ка сюда твою руку.

Она быстро отвернулась и скинула куртку — в комнате почему-то вдруг стало очень жарко.

— Где гобелен?

— Вон там. Я разложил его на полу. — Она посмотрела туда, куда он показывал, и увидела разложенный на полу гобелен. — Он очень красивый. Теперь он нравится мне еще больше, чем тогда. Огромное тебе спасибо.

— И Сету, — быстро, пожалуй, даже слишком быстро добавила она.

— Да-да, конечно. И Сету тоже. — По лицу Эрика пробежала тень.

Наступила неловкая пауза. Они стояли и разглядывали гобелен, словно два колдуна, пытавшиеся оживить взглядом неодушевленный предмет. В конце концов Кэтлин нарушила молчание:

— Верхушка вот здесь. — Она опустилась на колени и нащупала стержень, на котором крепилась ткань. — Вот, видишь, здесь четыре крючка. Нужен молоток и гвозди. — Она встала, отряхнула руки. — У тебя есть молоток и гвозди?

— В машине. — Он вышел и через несколько секунд вернулся. — Думаю, это тебе тоже понадобится.

Эрик протянул ей складной метр.

— В каком смысле «мне»? Ты хочешь сказать, что вешать гобелен буду я?

— Разумеется, ведь ты такая хозяйственная. — Он улыбнулся. — Чем я могу тебе помочь?