Однако Мари рассудила иначе. Она решила избавить их обоих от тягостного расставания. Разумеется, Энди найдет логическое объяснение всему, что между ними произошло, подкрепит неизбежность разлуки множеством доводов. И будет абсолютно безразличен к чувствам Мари. Так зачем ждать?

Через час после отбытия Энди Макгвайра, по просьбе Мари, стюард Эрнесто доставил ее в аэропорт. Однако, как только он уехал. Мари взяла такси и направилась обратно в город. Еще раньше, в кафе и барах, ей попалось на глаза несколько объявлений о найме. Пусть Энди покидает Мальорку, а Мари останется здесь. В Шотландии у нее больше нет ни работы, ни жилья. А денег осталось не так уж много. К отцу в Касл-рок она не вернется ни при каких обстоятельствах. Ее беременность чрезвычайно смутит Жана. К тому же по деревне пойдут сплетни… Нет, уж лучше попытаться выпутаться самой.

Стоя под парусиновым навесом, затенявшим пустые столики, Мари выпрямилась и помассировала ноющую поясницу. В четыре часа дня посетителей почти не бывало, однако официанткам все равно не разрешалось садиться.

Уже восемь недель минуло с того дня, как Мари покинула виллу Макгвайра. Она быстро пожалела об опрометчивости своего поступка, потому что все обернулось совсем не так, как виделось ей изначально, Аренда комнаты на Мальорке стоила гораздо больше, чем Мари предполагала по своей наивности. Она истратила почти все остававшиеся деньги еще до того, как нашла работу официантки. До сих пор ей удалось скопить ровно столько, сколько стоил билет на самолет до Эдинбурга.

В довершение ко всему летний сезон заканчивался, и временному персоналу было объявлено о скором увольнении. Так что Мари предстояло лишиться работы. Вернувшись на родину, она будет очень остро нуждаться в средствах. Вот и выходит, что идея остаться на Мальорке была не такой уж хорошей. Дома Мари смогла бы найти гораздо более выгодное место, тем более что тогда ее живот еще не был заметен. А сейчас она уже с трудом втискивалась в брюки на резинке.

И зачем только она предоставила Энди возможность избежать ответственности за последствия их короткого романа? По истечении времени собственное поведение представилось Мари очень глупым и близоруким. Сначала она опрометчиво солгала, сказав, будто у нее начались месячные, причем только затем, чтобы уменьшить очевидное беспокойство Энди. Потом ей пришлось действовать в рамках собственного обмана.

А ведь он в самом деле испытал облегчение, с горечью подумала Мари. Секс сексом, но дети — это уже нечто совершенно иное. Именно так рассуждает обычный среднестатистический мужчина. А Энди, судя по всему, начисто лишен отцовского инстинкта.

Однако Мари поступила бы гораздо более благоразумно, если бы сказала ему правду: она ждет ребенка и намерена рожать. Почему она должна чувствовать себя виноватой из-за того, что приняла подобное решение? И почему, скажите на милость, она решила освободить Энди Макгвайра от ответственности? Было сумасшествием первой бросать его, зная, что вскоре он сам даст ей отставку! Да, их отношения потеряли свою романтику, но тем более уместным стало бы проявление элементарного благоразумия.

Глаза Мари защипало, и она несколько раз моргнула, прогоняя слезы. Неожиданное воспоминание о том, как она вела себя с Энди в последнюю ночь, заставило ее содрогнуться от болезненного чувства самоуничижения. И обиды. Вот она стоит здесь, беременная, несчастная и одинокая, без средств к существованию, и даже не находит утешения в осознании того, что нашла в себе силы удалиться с гордо поднятой головой!

Краешком глаза Мари наконец заметила, что за одним из дальних столиков появился посетитель. Она направилась туда, но, не пройдя и двух шагов, вдруг узнала очертания стройной подтянутой фигуры, неповторимую посадку головы и общую ауру уверенности и властности, всегда окружавшую этого человека. Мари застыла на полпути, чувствуя, что сердце подскочило к самому горлу.

Энди медленно снял солнцезащитные очки, окинул Мари пристальным взглядом. Было заметно, как стиснулись его зубы. И все равно, даже несмотря на мрачную напряженность и строгий официальный костюм, он выглядел невероятно привлекательным и чувственным.

Мари захлестнула волна любви. Глупо, конечно, но ей безумно захотелось, чтобы он улыбнулся. Почему он так мрачен? В конце концов, что такого она сделала? Избавила его от ненужной головной боли! Едва ли на это можно обижаться. Большинство мужчин были бы благодарны, что подружка ушла сама, без душераздирающих сцен…

— Присядь, — предложил Энди.

— Не могу. Нам не разрешается садиться за столики. — Мари произнесла это неуверенно. Больше всего ей хотелось узнать, соскучился ли Энди так же сильно, как и она. Может, он разыскал ее, чтобы сказать об этом? Окрыленная внезапным проблеском надежды, она порывисто спросила: — Что будешь пить?

— Или садись, или скажи, где живешь, и мы отправимся туда, чтобы поговорить, — натянуто произнес Энди.

— Как ты меня нашел?

— С величайшим трудом. Спасибо, Полли помогла…

— Полли? — упоминание о сестре ошеломило ее.

— Мари, я принес известие, которое тебя огорчит…

Уже почти поверив в свою фантазию о том, что Энди приехал, чтобы просить ее вернуться к нему, Мари в глубине души усмехнулась над словом «огорчит».

— Ты ничем не можешь огорчить меня. Но лучше закажи что-нибудь, иначе мне придется отойти от столика. Я не могу стоять здесь и болтать с тобой. — Мари повернулась, действительно намереваясь уйти.

— О Боже! — возмущенно воскликнул Энди, тут же, впрочем, понизив тон. — Твой отец болен…

Мари замерла. Потом в испуге взглянула на него.

— Я приехал, чтобы забрать тебя домой. Ты должна быть рядом с Жаном. — К Энди вновь вернулось привычное самообладание.

От волнения Мари покрылась испариной, окружающее поплыло у нее перед глазами.

— Болен? Что с ним?

— У него катастрофическое положение с желчным пузырем. Нужно делать операцию, но врачи неожиданно обнаружили у Жана диабет…

От этой новости у Мари еще сильнее закружилась голова, и она на ощупь опустилась на стул, даже не вспомнив о запрете садиться. Затем в глазах у нее потемнело, и сознание покинуло ее.

Выплыв из мрачных глубин дурноты, Мари обнаружила себя лежащей на узкой кровати в своей комнате, которая располагалась над кафе. Супруга владельца заведения оживленно болтала с Энди на смеси испанского и английского.

В этот миг Мари вдруг поняла, что ее отца больше нет. Именно это известие Энди пытался мягко сообщить ей.

— Он что, умер внезапно? Как мама? — сдавленно прошептала она.

Энди тут же повернулся к ней с выражением крайнего беспокойства на лице.

— Что ты! Жан жив. Просто состояние его довольно серьезно. Но шансы выкарабкаться есть. Ему сначала проведут укрепляющую терапию и лишь потом сделают операцию, понимаешь?

Бледная как пергамент, Мари не без труда вникла в суть сказанного. Мозг работал медленно. К тому же она успела так основательно убедить себя, что появление Энди обусловлено личными мотивами, что ей стоило немалых усилий перестроиться. Ею овладела полная растерянность.

— Папа… жив?

— Да, только очень болен.

— Всего два дня назад я разговаривала с ним по телефону, — сказала Мари, сначала приподнявшись на локте, а потом приняв сидячее положение.

Энди тоже присел на край кровати. Его взгляд был серьезен.

— Все произошло очень быстро. У Жана случился сильнейший приступ, и он потерял сознание от боли. Полли вызвала «скорую помощь», и его сначала отвезли в местную больницу, а затем на санитарном вертолете отправили в Эдинбург, в специализированный центр.

— Значит, врачи говорят, что шансы есть? — с надеждой произнесла Мари. — Вот на этом я и должна сосредоточиться.

— Правильно, — одобрил Энди, поднимаясь. — Я подожду внизу. Если соберешься быстро, вечером мы будем в Эдинбурге.

Как ни беспокоилась Мари об отце, она все же сообразила, что Энди не просто предпринимает попытку утешения. Скорее всего, он в самом деле хочет поскорее доставить ее в больницу, опасаясь, что Жан не переживет этой ночи.