Не успели мы опомниться, в возбуждении забыв о своих тылах, как вдруг сзади раздался хриплый голос:

– А ну положили свои игрушки, господа, и худого не будет!

Разом обернувшись, мы обнаружили, что стоим нос к носу еще с одной группой вооруженных егерей, возглавляемых коренастым рыжеволосым мужчиной с широкой бородой. Двустволка в его руках угрожающе смотрела прямо на нас.

– Пистолеты, господа! – повторил он.

Нас тотчас окружили, и мы вынуждены были бросить пистолеты на землю.

– Я – Шерлок Холмс и… – заявил великий сыщик.

– Вай! А я Рэбби Бернс! Будьте добры, перестаньте болтать, господа! Вы наши пленники! – прорычал рыжебородый. – Алекс, Ян, свяжите им руки, чтоб не вышло худого. Думаю, Сам оценит нашу добычу!

Два егеря крепкой веревкой всем нам, за исключением раненого моряка, связали за спиной руки; в это время с другой стороны речки кто-то доложил, что трое нападавших убиты: двое ружейными выстрелами и один пистолетным выстрелом юнги. Их тела без всяких церемоний привязали к шестам, и, подгоняемые ружьями наших стражников, мы двинулись в вересковые заросли: шестеро из нас в качестве пленников, а погибшие стрелки болтались на шестах, подобно охотничьим трофеям в конце процессии. Охрана наша выглядела столь сурово и была увешана таким устрашающим количеством оружия, что любая попытка сбежать стала бы несомненной глупостью.

Мы в молчании шагали по северной долине. Время от времени, украдкой бросая взгляд на Холмса, я с удивлением замечал едва заметную улыбку на его губах.

Через час ходьбы мы углубились в долину. Уже вечерело, и солнце, красноватое на закате, садилось за холмами слева от нас. Холмс впереди меня тихонько усмехнулся. Я в недоумении взглянул вперед, стараясь определить, чем вызвана такая неожиданная реакция, и увидел освещенные заходящим солнцем сказочные башенки замка Балморал, шотландской резиденции нашего короля.

Холмс нередко, и зачастую справедливо, обвинял меня в том, что я не анализирую имеющиеся в моем распоряжении факты, но на этот раз в моей голове складывалась ясная картина наших необычайных приключений в Шотландии. Обнаружив, что русское судно бросило якорь в тихой шотландской гавани, Холмс пришел к выводу, что король возобновил контакты с русскими. Сыщик предположил, что целью их путешествия являлся Балморал, и безошибочно определил место, где они с наибольшей вероятностью могли бы подвергнуться нападению агентов кайзера. Следует признать, что я испытал значительное облегчение, когда понял, что окружен вооруженными шотландскими стрелками, преданными королю Эдуарду.

В замок нас отконвоировали через задние ворота и до глубокой ночи продержали под стражей в выложенной камнем комнате, рядом с кухнями. Затем приказали спуститься по лестнице, и мы оказались в подземелье без окон, в огромной комнате, лишенной мебели, но зато снабженной крепкой дверью и такими же мощными засовами. Нам приказали лечь на пол, и стража удалилась, и мы услышали металлический лязг запоров.

Нас окутала кромешная тьма, я тотчас позвал Холмса, но он предложил мне дожидаться дальнейшего развития событий молча. Русские перешептывались на своем языке, а уцелевший немец с самого момента пленения не проронил ни слова.

Как долго мы оставались в темноте, я не знаю, поскольку полное отсутствие видимости искажает ход времени, но, кажется, прошло около получаса, прежде чем мы снова услышали тяжелые шаги стражников. Вернулись четверо из них, теперь они вывели из комнаты немца и русских.

– Что же с нами будет, Холмс? – спросил я, когда мы остались одни.

– Ну, Ватсон, – беззаботно ответил он, – рано или поздно Его Величество установит личность незваных гостей и, полагаю, нас отпустят.

Едва он произнес эти слова, как дверь опять отворилась и появились двое с лампами, а за ними еще кто-то. Вряд ли мне когда-либо еще доводилось испытывать столь глубокое смятение, как в тот момент, когда из полумрака, негромко покашливая, на свет выступил некто представительный и бородатый. Это был наш король.

Его Величество вынул сигару изо рта и застыл на мгновение, посмеиваясь над нашим замешательством.

– Ну, мистер Холмс, – сказал он в конце концов, – в прошлом, когда я обращался к вам в связи с некоторыми промахами моими собственными или моих друзей, я чувствовал себя несколько смущенным. Полагаю, теперь баланс восстановлен.

– У Вашего Величества никогда не было и малейшего повода, чтобы испытывать замешательство в моем присутствии, – ответил мой друг. – Я всегда почитал за честь служение любому члену вашей семьи, и думаю, вы поверите, что наше с доктором Ватсоном присутствие в вашем погребе связано исключительно с нашим желанием сохранить мир в вашем королевстве.

– Ничуть не сомневаюсь в этом, мистер Холмс, и приношу извинения за то недостаточное уважение, с которым мои люди с вами обращались. Я приказал своим верным егерям доставлять сюда всех иноземцев, объявившихся на территории, прилегающей к замку. К сожалению, я упустил из виду, что, будучи шотландцами, они могут распространить это понятие и на англичан! – Он вытащил часы из кармана и повернул их к свету. – Мои слуги проводят вас в комнаты поудобнее, господа, а я пока распоряжусь задержать ужин. Через час жду вас в гостиной.

Король удалился, а нас освободили и устроили в двух больших смежных спальнях в дальней части замка. Нам предоставили подходящую одежду, и через час, направляясь в гостиную, мы чувствовали себя уже куда бодрее, несмотря на смертельную усталость после таких невероятных приключений. Вскоре появился король в сопровождении высокого бородатого мужчины в форме русского адмирала, одна его рука держалась на перевязи из шелкового платка; очевидно, это был один из русских моряков. Поблизости от него держалась высокая, чрезвычайно привлекательная молодая женщина, темные глаза которой затмевали своим блеском драгоценные камни в ее волосах, а восхитительные черты лица показались мне поразительно знакомыми.

– Итак, господа, – сказал Его Величество, – теперь, когда вы отошли от несколько невежливого приема, позвольте мне представить вам Его Императорское Высочество Великого князя Алексея и мисс Эмили Нортон, исполнительницу трюков с оружием и мужских ролей в американских водевилях! Мистер Шерлок Холмс и доктор Ватсон!

При виде дамы Холмс побледнел, а когда она улыбнулась и протянула ему руку, смущенно откликнулся:

– Мисс Нортон? Я не понимаю… Я…

Она прервала его заливистым смехом.

– Добрый вечер, мистер Холмс, – промолвила она, а глаза ее заискрились озорством.

Мой друг взял ее руку как во сне.

– Этот голос, – пробормотал он, – вы можете быть только…

– Да, конечно, – она опередила его, – единственная дочь покойной Ирен Нортон, или Адлер. Я полагаю, вы присутствовали на свадьбе моих родителей, мистер Холмс, так что мне следует благодарить вас не только за то, что вы сегодня днем спасли мне жизнь. – И она взорвалась смехом, глядя на совершенно обескураженного сыщика.

Не удержался от смеха и король; Холмс наконец пришел в себя.

– А не нахожусь ли я также в присутствии мисс Эйлин Нигл, мистера Джонатана Я. Сэмуэля и юнги с некой русской яхты?

Она сделала книксен.

– Как вы прозорливы, мистер Холмс! Я и впрямь была всеми ими, но как вы догадались?

– Мне довольно давно стало ясно, что мисс Нигл и Джонатан Сэмуэль скорее всего являлись одним и тем же лицом. Для женщины в качестве американского эмиссара мужской наряд на суше стал бы самой лучшей защитой, не говоря уже о том, что никакая женщина не могла бы встретиться с моим братом в клубе «Диоген». Признаюсь, я не до конца разгадал тайну юноши с яхты, но тем не менее догадался, что моряком он не был.

– В самом деле? – удивилась она. – Я думала, что моя игра была довольно убедительна.

– О да, мисс Нортон, за исключением того, что вы привлекли внимание к своим рукам, наведя на нас пистолет, а они оказались слишком изящны и бледны, чтобы быть руками юнги-работяги. Кроме того, хотя ваш русский акцент весьма убедителен, вы постоянно называли ваше судно «оно», а не «она»[6], что является нормальной ошибкой для представительницы вашего пола, но определенно не характерно для моряков где бы то ни было. Однако ваше искусство обращения с пистолетом почти переубедило меня.