Мы повернули назад, достигнув вершины холма, и теперь сверху видели домик Холмса с рядами ульев во дворе и высоким столбом дыма из трубы в неподвижном морозном воздухе. За ним серым листом стали поблескивал Ла-Манш.

– Кажется, нам послание, Ватсон. – Холмс указал тростью на одетого в форму юношу, удаляющегося от виллы на красном велосипеде. Мы ускорили спуск, у дверей нас уже ждала Марта с желтым конвертом в руках. Это была телеграмма от Майкрофта:

Холмс с улыбкой передал ее мне.

– В самом деле, Ватсон, – заметил он, – будь я на вашем месте, я бы выбрал мой дом для отдыха в самую последнюю очередь!

На следующий день экипаж со станции Фулворт доставил закутанного в дорожные пледы Майкрофта, но был не один. Рядом с ним сидел человек, чье лицо нам было хорошо знакомо по газетам, – мистер Херберт Эскуит.

– Мистер Холмс, – начал премьер-министр, когда Марта подала чай в гостиную, – ваш брат говорил мне, что уже некоторое время вы исследуете деятельность германской разведки в нашей стране.

– Это не совсем так, господин премьер-министр, – ответил Холмс. – Уже некоторое время мне известно о деятельности одного из германских агентов, человека, который в мирное время совершил чудовищные преступления в нашей стране, и значение которого для кайзера во время войны было бы трудно переоценить. Имея это в виду и действуя по прямому указанию Его Покойного Величества, я посвятил определенные усилия тому, чтобы разыскать и нейтрализовать этого человека прежде, чем война разразится.

– И вам это удалось? – спросил премьер-министр.

– Я подбираюсь к нему все ближе и ближе. Я не хочу спугнуть его, иначе во время войны он явится в каком-нибудь ином ужасном обличье, но у меня есть твердая уверенность в успехе.

Майкрофт с трудом откашлялся.

– Шерлок, – обратился он, – можно ли уговорить тебя ненадолго отложить поиски этого человека и посвятить свое внимание кое-чему другому?

Глаза Холмса на мгновение сделались жесткими.

– К этому должны быть причины самого серьезного свойства, – отрезал он.

– Тогда позвольте ознакомить вас, в чем они заключаются, – продолжил премьер-министр. – Когда кайзер начнет военные действия, его первой мишенью будет Франция или Россия. В обоих случаях мы связаны соглашениями, которые не позволят нам оставаться в стороне, как бы нам этого ни хотелось. В частности, мы близки к ратификации такого соглашения с французами, что, если на них нападут, наш флот будет защищать Ла-Манш и Северное море. – Он помолчал, устремив взгляд на волнующиеся за окнами волны. – Сейчас на всех парах идет подготовка к войне. Немцы наступают на пятки, строят дредноуты и цеппелины, проводят Кильский канал. Мы тоже не должны оказаться в хвосте.

– А с чем связаны такие опасения? – спросил Холмс.

– С тем, мистер Холмс, что события принимают дурной оборот – незначительные события, возможно, но важные. Несчастный случай в порту, пожар в офисе, утечка информации то тут, то там – непримечательные события, я понимаю, но все это суммируется в шпионаж и саботаж, ослабляет и сводит на нет наши усилия.

– Но департамент моего брата… – начал было Холмс.

– …активно расследует эти инциденты и знает, с чьей подачи все это происходит, – закончил за него премьер-министр.

– И с чьей же? – осведомился Холмс у своего брата.

– Есть тут один немецкий господин, который обосновался в этой стране года два назад, владеет домом в сельской местности на восточном побережье и известен в Англии главным образом в связи со своими спортивными увлечениями, – отчеканил Майкрофт.

– Герр Максимилиан фон Борк из Оукли-Грин в Эссексе, – раскрыл инкогнито Холмс.

Эффект был потрясающим. Премьер-министр едва не уронил чашку, а Майкрофт от волнения полез за табакеркой не в тот карман.

– Ты его знаешь? – почему-то усомнился Майкрофт.

– Я знаю о нем, – уточнил Холмс. – Знаю, что он ответствен за взрыв бомбы, который чуть не стоил тебе жизни, и знаю, что он стоит во главе той сети, которую сплел кайзер в Англии. Я знаю, что за обманчивой внешностью, столь импонирующей государственным чиновникам, с которыми он играет в поло, и джентльменов с гончими, с которыми он охотится, скрывается безжалостный ум главы всех шпионов. Я знаю, что каждый германский агент в этой стране подотчетен ему, даже не зная его имени.

– Если ты так много о нем знаешь, тебя могло бы заинтересовать наше предложение, – заключил Майкрофт.

– Ты, видимо, не совсем понял меня, Майкрофт, – возразил Холмс. – Я раскрыл фон Борка в ходе моих розысков железнодорожного маньяка. Он интересует меня лишь постольку, поскольку может привести к объекту преследования.

– В таком случае нет никаких препятствий, – сказал премьер-министр. – Я хотел бы довести до вашего сведения, что не в наших интересах схватить фон Борка прямо сейчас.

– Помилуйте, сэр, почему же нет? – удивился я.

– Потому, доктор, что если это произойдет, то имена тех, кто на него работает, останутся неизвестны для нас, а Берлин заменит фон Борка кем-нибудь еще. Наш план – использовать против них их же собственных агентов, установив предварительно личности.

– Проникнуть в их организацию и снабжать дезинформацией? – уточнил Холмс.

– Вот именно, мистер Холмс, – подтвердил премьер-министр.

Воцарилось долгое молчание, затем Майкрофт спросил:

– Ты сделаешь это, Шерлок?

– Только на следующих условиях, – заявил Холмс. Майкрофт открыл было рот, но Шерлок остановил его повелительным жестом. – Нет! – сказал он. – Условия обсуждению не подлежат и заключаются вот в чем: мне должна быть предоставлена полная свобода действий, во-первых, а во-вторых, никто, кроме нас четверых, не должен знать об этой договоренности. Фон Борк платил человеку, который проник в твою контору, Майкрофт, опасность и так уже достаточно велика!

Воодушевление в связи с согласием брата на лице Майкрофта сменилось досадой при упоминании Хьюго, но затем он успокоился. Мистер Эскуит, поднявшись, сердечно пожал Холмсу руку.

Когда наши гости удалились, я в смятении обратился к великому сыщику.

– Холмс, – сказал я, – это чрезвычайно опасно! Вы же лезете прямо в пасть ко льву!

– Мой дорогой Ватсон, – заверил он, – я не собираюсь совершать глупостей и служить ему лакомым кусочком – нет, я лучше предстану перед ним как совсем иное создание, совершенное в своей беспощадности и коварное, подобно ему самому, которое он не прочь иметь своим союзником. Кроме того, это чудесная возможность выйти на нашего маньяка совсем с другой стороны. В конце концов именно фон Борк отдает ему распоряжения.

На следующий день Холмс удивил меня, сообщив, что едет в Лондон вместе со мной, но еще больше – тем, что выразил желание пригласить на ужин Эмили Нортон.

За трапезой он подробно расспросил Эмили о связях между агентами кайзера и ирландскими фениями[16] в Америке.

– Благодаря банковской деятельности ваш двоюродный дядюшка должен располагать доступом ко всякого рода информации, – заговорил наконец Холмс. – Может быть, ему удалось бы выяснить имена германских агентов, которые занимаются ирландцами в Америке?

Эмили задумчиво посмотрела на него.

– Если они проводят свои деньги через американские банки, – ответила она, – дядюшка Тео наверняка что-нибудь о них разузнает. Вы хотите, чтобы я его попросила?

– Только абсолютно конфиденциально, – предупредил Холмс. – Передайте ему, что я, по его собственному выражению, свяжусь с ним. Уверен, он предоставит всю доступную для него информацию.

Я не мог не заметить, что вопросы Холмса расстроили Эмили. Когда мы вышли из ресторана, она отвела меня в сторону.

– Доктор, – прошептала она, – к чему все-таки клонит мистер Холмс? Я весьма обеспокоена, уж не связался ли он с фениями или шпионами кайзера?