«Очень ты умный, но и я не дурак, — не поднимая головы, думал Клим. — Спаситель нашелся. Да тебе просто позарез нужно лицо мое рассмотреть».

— Звать — то тебя хоть как? — поинтересовался незнакомец.

Ахлябин стойко хранил молчание. — Онемел, что ли, от страха? — задал новый вопрос Владимир.

— В штаны наложил, — заискивающе хихикнул Серая Харя, радуясь, что опасный мужик больше не обращает внимания на них с Колькой. — Вообще — то его Клим Ахлябин зовут, — услужил он.

— Понятно. — Владимир вновь переключил внимание на Клима: — Ты здесь живешь, в этом доме?

— Вовсе не здесь, а на Новой улице, — опять вмешался в разговор Серая Харя. — Он у нас мальчик не простой, а почти золотой.

— А здесь что делаешь? — продолжал допытываться Владимир у Клима.

— Гуляю, — так и не подняв головы, буркнул тот. — Законом не запрещено.

Голос Владимира вдруг стал злым.

— Гулял бы ты, парень, лучше по своей Новой улице. Здесь тебе делать нечего. Чтобы я тебя близко больше не видел.

— Во — во, — подыграл ему Серая Харя. — Мы то же самое говорили. Вали, мол, к своим, а он не послушался.

— Упрямый он, понимаете, — подал наконец голос и Колька.

Его тут же постигла неудача.

— О — о, какой ты красивый, — присмотрелся к смирновскому носу Владимир. — Ну — ка чеши отсюда бегом. А то у меня прямо руки чешутся твою сопатку по новой подправить.

Продолжения Колька предпочел не ждать и вместе с преданным Харей обратился в бегство. Клим, не оборачиваясь, пошел в другую сторону. Слежка была провалена. Пройдя с десяток метров, мальчик, не удержавшись, обернулся. Владимир, застыв на месте, задумчиво глядел ему вслед.

Полный провал. Вот уж не везет так не везет. Приспичило Смирнову с Харей именно в тот момент появиться! Да еще орать на всю улицу. Ведь Клим почти выследил, куда шел Владимир. А теперь и место не установил, и вдобавок засветился. Конечно, может, этот Владимир просто по доброте душевной вернулся спасти его от Смирнова, но слабо верится. Скорее всего услышал, как Харя с Колькой орали про Каплю и про то, что Клим его из багажника вытащил, и, естественно, мигом почуял неладное. А если к тому же заметил Клима в торговом центре, то у него неизбежно возникли подозрения. Наверняка возникли. Иначе бы он не стал выяснять его имя и фамилию и где живет. А Капле известно, где Клим учится. Теперь они могут счесть его за опасного свидетеля. Только свидетеля чего? Они же не знают, что он сумел подслушать их разговор. Подумаешь, Владимир встретился с Каплей. Само по себе это ничего не доказывает, а значит, и Клим никакой не свидетель. Мало ли почему он шел за Владимиром? Могло случайно совпасть. Например, у Клима живет в том же доме какой-нибудь знакомый или дальний родственник

В кармане зазвонил телефон. Это была мама.

— Клим, ты где? — сердито осведомилась она.

— Иду, — был краток сын.

— Куда и откуда? Что с вами со всеми делается? Звоню домой, никто не подходит. Ни ты, ни Лариса Петровна.

— Она уже ушла, — сообщил Клим.

— И ты тут же за ней поспешил?

— Нет, ма, я не поспешил. Просто собрался математику делать, а у меня чистой тетрадки не оказалось. Пришлось в магазин бежать.

— А у Дианы взять, конечно, не мог. — Не сообразил. — «Хорошо, что мама только сейчас позвонила, а не когда я за Каплей с Владимиром шел, — отметил про себя мальчик. — Иначе бы я их разговора мог не услышать, потому что он просто при мне бы не состоялся».

— Ты дом хоть как следует запер? — поинтересовалась Юлия Павловна; голос ее теперь звучал мягче. — Если на охрану поставил, не забудь снять. Иначе опять милиция приедет.

— Ма, я ведь прекрасно помню, что ты мне запретила. Да и вышел — то я ненадолго. Считай, уже почти вернулся. Приближаюсь к нашей улице.

— Вот и прекрасно, — кажется, окончательно успокоилась мама. — Посиди хоть пару дней после школы дома. Иначе, чувствую, снова в какую-нибудь историю попадешь. Эта — то еще толком не кончилась.

— Хорошо, — не стал спорить сын.

Азарт слежки уже оставил его, уступив место снова нахлынувшей апатии. Мамин звонок тоже не прибавил энтузиазма. Теперь и впрямь надо торопиться домой. Мама в таком настроении, что обязательно проверит, дошел ли он. Ладно, пусть Аручев делом занимается. В конце концов, ему за это деньги платят, а Климу сыплются на голову одни неприятности. Только ведь может в результате получиться, что Аручев так ничего и не выяснит. Климу сегодня помогло случайное стечение обстоятельств. Если бы он Каплю лично не знал, то и внимания бы на него не обратил, и подходить бы не стал, а уж тем более — разговор слушать. Да и услышав случайно, ничего бы не понял. Со стороны всё звучало вполне невинно, если не помещать их слова в контекст ситуации. Позвонить Аручеву? Но Клим же обещал маме не вести больше с ним никаких бесед. А Тигран Абгарович, узнав такие ошеломительные новости, наверняка потребует официальных подтверждений. И конечно же мигом всплывет, что Клим следил за Владимиром. Мама узнает — вспыхнет новый скандал, который кончится домашним арестом. Лучше пусть с Аручевым созвонится Данила и сообщит ему необходимую информацию, но откуда она ему известна — не скажет. Пусть Тигран Абгарович сам ищет подтверждение.

Но где гарантия, что тогда у Данилы и Марфы не начнутся неприятности? Аручев и с Данилы не слезет, доказательства начнет требовать. Данила, конечно, кремень, но и Тигран Абгарович, насколько успел узнать его Клим, человек упорный. Вон как на него, Клима, давил в кабинете директора. Не выяснит у Данилы, попытается воздействовать на его дедушку. Выйти на Егора Трофимовича ничего не стоит. Он в Серебряных Прудах всем известен — главный сантехник, мастер золотые руки. А дедушка, узнав, во что опять влезли внуки, по головке их не погладит и обязательно вместе с мамой и бабушкой примет самые серьезные меры. Возможно, даже куда более строгие, чем мама Клима. Он ведь Даниле и Марфе не только за деда, но и за отца, который умер совсем молодым. Ведь дедушка работает с утра до ночи, чтобы внуки ни в чем не нуждались и смогли получить хорошее образование. А с тех пор как с Данилой случилось несчастье, он вообще над внуками трясется. Много раз им уже говорил: дескать, глупо рисковать ради этих ваших расследований, когда вся жизнь впереди. Так что Даниле лучше не подставляться. Или всё же рискнуть?

Так и не приняв никакого решения, Клим вернулся домой, поднялся к себе в комнату, швырнул купленную тетрадь на стол, и… взгляд его упал на фотографию, которая торчала из — под учебника. Ту самую, заимствованную из мешка в микроавтобусе. Мальчик вновь принялся изучать людей, запечатленных на ней. Мгновение спустя у него перехватило дыхание. Владимир! Ведь точно он! Стоит скромненько в уголочке. Видимо, с кем — то беседует. С кем — не видно. От второго человека одна рука в объектив попала. Вполне вероятно, что это даже Капля. Ну да без разницы. Гораздо важнее другое: Владимир — то, получается, тоже когда — то в «Милим — банке» работал. Видно, потом или сам уволился, или уволили. Да их там целая шайка! Почему же на фотографиях, которые показывал Тигран Абгарович, Владимира не было? Это Клим совершенно отчетливо помнил. Вывод напрашивался сам собой. В банке никто Владимира не подозревал, вот и частный детектив о нем явно ничего не знает. Надейся после этого, что ему удастся распутать тайну похищения! Да они, похоже, и Каплю — то не подозревают. Просто быстренько его уволили в наказание за разгильдяйство. Будь у них по его поводу хоть малейшие подозрения, точно не торопились бы расставаться, а установили за ним наблюдение. Значит, расследование идет по абсолютно ложному пути, и на сегодняшний день лишь он, Клим Ахлябин, знает правду. Вернее, не всю правду, а лишь маленькую ее часть, с которой необходимо срочно что — то делать.

Клим заметался по комнате. «Как разумнее себя повести? Может, с Сенюшкиным связаться? Нет, это не выход. Николай Алексеевич, в отличие от Аручева, официальное лицо, представитель закона, и мама весьма быстро окажется в курсе, что сын продолжил детективную деятельность. Но ведь и молчать нельзя. Время — то идет. Преступники могут в любой момент найти покупателя, тем более что очень торопятся превратить товар в деньги. Продадут украденное и растворятся. Тогда концов уж точно не сыскать. Хочешь не хочешь, надо звонить Даниле», — вернулся к исходной точке Ахлябин.