– Операция проходит по плану. Михайловский замок полностью эвакуирован. Мы ожидаем развязки в пределах пяти – десяти минут.
– Там люди-заложники, вероятные жертвы. Это по плану? – вдруг спросил Инквизитор, занимавший место прямо напротив Стригаля.
Дмитрий знал и его. Русский, зовут Максим, но фамилия почему-то вылетела из памяти. Может, остаточное действие блока. Зато хорошо вспомнилось прозвище – Дикарь. В отличие от Эдгара Максим начинал как Светлый маг. Начинал очень лихо: не имея никакого понятия о Договоре и видя одну только темную ауру, он за пару лет истребил нескольких законопослушных вампиров, оборотней и магов. Среди них были даже женщины, а в конце своего крестового похода Дикарь едва не заколол подростка.
Максим тоже проводил занятие в Праге с курсом Дреера, на собственном примере объясняя важность своевременного выявления не только потенциальных Темных, но и потенциальных Светлых Иных. О своем прошлом он тогда говорил совершенно без эмоций, давая при этом резкие оценки. Создавалось впечатление, что он давно все для себя решил, расставил по местам и теперь живет, не мучаясь совестью. Обычный человек, прошедший его дорогой, вероятно, переживал бы, но Максим, казалось, самим Сумраком был предназначен в Инквизиторы.
При этом обычного человека Максим убить был не в состоянии. Где-то внутри себя он, как всегда четко, провел раздел.
– Нет, – ответил Максиму Стригаль. – Этого мы не предусмотрели. Решили, что атакующие соберут Силу заранее, а не приведут с собой доноров. Уже началась спецоперация по освобождению. Позвольте!
Он упруго поднялся, прошел к магическому шару и совершил над ним несколько пассов.
– Взгляните!
Только сейчас и словесник догадался пристальнее всмотреться не в лица тех, кто собрался в конференц-зале, а на экран, благо что один монитор находился прямо перед ним. Там возникла Западная кордегардия Михайловского замка. Здание нетрудно было распознать по цвету и форме. Наличию цветов Дреер даже удивился, настолько привык за последний час к трансляциями из Сумрака. Камера снимала павильон чуть сверху, может быть, была установлена на крыше противоположной, Восточной кордегардии.
А скорее всего это вообще снимала не камера.
Толком ничего не происходило. Однако никто не выговаривал Стригалю, все ждали.
Дмитрий подумал, что там должны стоять хотя бы несколько Темных, чтобы прикрыть тылы. Потом едва не хлопнул себя по лбу: на экране привычный мир, а все Темные сейчас в Сумраке.
Впрочем, охранявшие Западную кордегардию маги в Сумраке, похоже, уже навсегда.
Потом к зданию вдруг подкатил микроавтобус серо-стального цвета. А из павильона вышли люди. Крепкие фигуры в серых балахонах с надвинутыми капюшонами вели под руки нескольких женщин. Одна из фигур несла на руках ребенка. Капюшон Инквизитора был откинут, и Дмитрию показалось, что он узнает Машкову. Хотя на самом деле было слишком далеко.
– Вот и все, – прокомментировал Стригаль. – В автобусе штатный целитель и двое стажеров ему в помощь.
Машина тем временем резко взяла с места и умчалась. Серые балахоны, оставшиеся на улице, мгновенно пропали.
– Можно было и не подвергать сотрудников риску, – заметил Стригаль. – Темные уже в замке. Заложников просто бросили бы на произвол судьбы, разве что зачаровали. А через несколько минут мы бы их спокойно и беспрепятственно вывели. Все были бы живы, включая Темных.
– Это лишь предположение, – заметил Эдгар.
– Именно потому операция была оправданна. А что касается предположения… Смотрите!
Изображение на мониторах сменилось. Краем глаза Дмитрий увидел, что и на большом экране тоже. При этом от магического шара не тянулось никаких проводов, как в замке. Он тут что, через wi-fi работает?
Экран перед Дмитрием опять поделился на несколько черно-белых сегментов, как на мониторах поста охраны. В интерьерах замка бесчинствовали Темные. К счастью, они почти не трогали произведений искусства, а просто рыскали туда-сюда.
Оборотни оставляли след когтей на паркете. По коридору пробежал ящер-перевертыш. А вот гуманоидов среди картин и скульптур было мало. Они все сосредоточились в подвале, коллективно ломая сумрачные запоры.
– Может потребоваться еще время, – говорил Стригаль. – В пределах десяти минут все будет кончено.
– Вы не слишком уверены, Константин? – спросил Эдгар.
– К сожалению, все мои прогнозы сбылись. – Стригаль надавил на «все».
– Все-таки я был против отдавать замок на поругание… этим, – высказался невысокий человек с внешностью чиновника, который начал карьеру еще в далекие советские времена. Человек расположился на углу П-образного стола, занимая место как бы и не в президиуме, но и в то же время на особом положении. Он был одним из тех, кто даже не повернул головы, когда в зале появились Стригаль и Дреер.
– Мы учли твое мнение, Гесер, – раздался непонятно чей голос. – Но замок исторически в ведении Инквизиции.
Вот так так, подумал Дмитрий. Сам Пресветлый здесь.
Гесера он как раз не узнал. Глава московского Ночного Дозора был одним из тех, кто даже не обернулся при появлении в зале Стригаля и Дмитрия. И видел-то Дреер Пресветлого крайне мало, на выпуске в Дозорной школе.
Между тем воцарилось молчание. Все ждали чего-то, глядя на экраны.
– Звук включили бы, что ли… – мягко пожаловался, почти промурлыкал еще один из троицы восседавших в президиуме. Некрупный, с короткими волосами неопределенного цвета, полурыжими-полуседыми.
– Шар – это Око Мага, достопочтенный Хена, – уважительно ответил Стригаль. Так он не говорил даже с Эдгаром. – Научный отдел пока не придумал, как соединить его со слуховыми заклинаниями.
Дмитрий сглотнул. Про Старшего Хену он многое слышал в Праге, но лично ни разу не встречал. Самый древний оборотень в Инквизиции, способный перекидываться в давно вымершего смилодона. Для такого хрустальная магическая сфера из далеких времен – не меньшая новинка и чудо техники, чем смартфон последней модели.
– Они уже лет пятьсот не могут придумать, – ответил старый оборотень. – А золота просят на свои раздумья что тогда, что сейчас…
– Ученые не бывают Иными, – пожал плечами Стригаль. – Почему-то. Тоже не изученный феномен. Художники, поэты, правители, воины – встречаются. А этих нет вообще. Будь у нас Леонардо, Коперник или Никола Тесла! Или если бы Альберт Великий действительно был магом! Но у нас есть только бывшие алхимики и вчерашние программисты.
– А как же Яков Брюс? – вмешался Гесер.
– Вы же знаете, Пресветлый, исключение только подтверждает правило. К тому же он отошел от дел.
– Но прецедент есть прецедент. Тем более Яков Вилимович – Светлый.
– …Зато у Хены пока что есть глаза. Я вижу то, что ты хотел показать, Константин? – Оборотень вернул дискуссию в русло.
– Вы правы, Старший. Прошу внимания, началось! – торжественно проговорил Стригаль.
Все опять уставились кто в монитор, а кто прямо в хрустальную сферу.
Дмитрий сначала не увидел ничего необычного – если, конечно, считать обычным делом волков, динозавров и шайку подростков-колдунов, шастающих по музею-памятнику архитектуры. В залах все так же продолжалось броуновское движение Темных. А потом…
Исчез один, исчез другой. Как будто на мониторы транслировали хитрый монтаж, вырезая актеров по одному.
Дмитрий заскользил глазами по всем сегментам экрана. Пропадали оборотни, растворился в воздухе слоняющийся среди экспозиции статуй ящер.
Буквально через полминуты на экране были только пустые коридоры, лестницы, залы.
– А теперь прибавим цвет, – бывший школьный надзиратель сделал еще один пасс над шаром.
Вместе с красками и оттенками изображение замковых интерьеров вновь заполнилось людьми. Едва ли не половина из них оказалась обнаженной и растерянной, словно ушлые журналисты застали врасплох секретную вечеринку нудистов в историческом здании и уже выводили в прямой эфир горячий репортаж. Люди изумленно смотрели друг на друга и по сторонам, одновременно стараясь прикрыться кто чем.
