– Малютка Таллула-Фиби нашлась! – победно докладывает собравшимся старушка в бордовом плаще. – Мы нашли ее!

– Вы знаете эту женщину? – Охранник деловито прищуривается, разглядывая Сьюзи.

– Это моя подруга, – тороплюсь объяснить я, пока Сьюзи не арестовали за похищение собственного ребенка. – Знаете, нам уже пора. – Я втискиваю Клементину в свою коляску, где она едва помещается среди пакетов, и разворачиваюсь к выходу.

– Ма-ам! Ма-ам! – Клементина тянется к Сьюзи. – Ма-ам!

Глаза Сьюзи вспыхивают, как два маяка.

– Боже! Ты слышала? Она сказала «мама»! Ах, умница!

– Мы уходим, – бросаю я охранникам. – Большое спасибо за помощь, у вас замечательно налажена система безопасности…

– Минуточку. – Один охранник по-прежнему подозрительно хмурится. – Почему ребенок называет мамой вашу подругу?

– Да потому что… ее зовут Майми! – осеняет меня. – Правильно, Таллула-Фиби, это твоя тетя Майми! Тетя Ма-ам! Ну, поехали домой…

Мы несемся к выходу, мне стыдно смотреть Сьюзи в глаза. Диджей объявляет на всю ярмарку: «Малышка Таллула-Фиби нашлась, целая и невредимая…»

– Бекки, ты не хочешь объяснить мне, что это было? – спрашивает Сьюзи, не глядя на меня.

– Кхм… – кашляю я. – Не очень. Может, лучше выпьем чаю?

Вдвоем со Сьюзи мы провели потрясающий день. Все покупки мы погрузили в гигантский «рейнджровер» Сьюзи, она села за руль и привезла нас в одно симпатичное местечко на Кингс-роуд: там на детей никто не косится, в меню есть мягкое мороженое и так далее. (Никогда больше не выйду из дома без цветных карандашей – нет лучше средства, чтобы угомонить детей). Потом в «Стайнберге и Толкине» я купила винтажный кардиган, а Сьюзи – вечернюю сумочку; не успели опомниться, оказалось, что пора ужинать. И мы отправились в пиццерию на Парк-роуд. Местный джаз как раз готовился к выступлению, и близнецам разрешили постучать по всем барабанам.

Около десяти вечера мы перенесли спящих малышей в «рейнджровер», и Сьюзи везет меня домой. Приходится звонить Люку на мобильник, чтобы он помог занести наверх мои покупки.

– Ого! – говорит он, обозревая кучу пакетов. – Стало быть, все? Детская в полной боевой готовности?

– М-м… – Я вдруг вспоминаю, что стерилизатор так и не купила. Не говоря уже о подушке для кормления и мази от пеленочного дерматита. Ну и ладно. В запасе еще пятнадцать недель. Уйма времени.

Пока Люк пытается втащить в квартиру надувной бассейн, лошадок и шесть туго набитых сумок сразу, я быстренько уношу к себе коробку с набором для определения пола и прячу ее в ящике с бельем. Что там внутри, посмотрю, когда Люка не будет дома.

Сьюзи забегает в ванную, чтобы переодеть одного из близнецов. Когда я выхожу из спальни, она уже несет оба автомобильных кресла по коридору.

– Посиди с нами, выпей вина, – предлагает ей Люк.

– Никак не могу, – с сожалением отвечает Сьюзи. – Но если у вас найдется стакан воды – не откажусь.

Мы идем в кухню, где негромко звучит диск Нины Симон. На барной стойке откупоренная бутылка вина и два бокала.

– Я не буду… – начинаю я.

– Это не для тебя, – перебивает Люк, наполняя стакан водой из холодильника. – Венеция заезжала.

От неожиданности я цепенею. Венеция была здесь?

– Нам надо заполнить разные бумаги, – продолжает Люк. – Вот она их и завезла по пути домой.

– А-а, – после паузы отзываюсь я. – Спасибо ей… за заботу.

– Она только что ушла. – Люк подает Сьюзи стакан. – Вы с ней разминулись на пару минут.

Стоп! На часах десять. Она что, торчала тут весь вечер?

Поймите меня правильно: я не против. Ничуть. Венеция – просто знакомая Люка. Бывшая подруга. Красивая и платонически настроенная.

Сьюзи так буравит меня взглядом, что я отворачиваюсь.

– Бекки, может, покажешь мне заодно детскую? – каким-то не своим, слишком высоким голосом просит она. – Идем.

Потом буквально выталкивает меня в коридор и тащит в свободную комнату. Мы называем ее детской, хотя переезд в новый дом – уже вопрос решенный.

– Вот, значит, как. – Сьюзи закрывает дверь и в напряженном ожидании поворачивается ко мне.

Я пожимаю плечами, делая вид, будто совсем не понимаю ее.

– Это что, нормально? «Заехать» в гости к бывшему и просидеть у него весь вечер?

– А что тут такого? Почему бы им не пообщаться?

– С глазу на глаз? Под винцо? – Последнее слово Сьюзи выговаривает с отвращением, словно какой-нибудь баптист-проповедник.

– Сьюзи, они просто друзья! – настаиваю я. – Давние, близкие друзья. Отношения у них чисто платонические!

– Ладно, Бекки, – говорит Сьюзи после многозначительной паузы. – Если ты так уверена…

– Да! Я полностью, всецело, абсолютно, на сто процентов…

Осекшись, я принимаюсь вертеть в руках подогреватель для бутылочек от Кристиана Диора. Щелкаю крышкой, открываю-закрываю, будто никак наиграться не могу. Сьюзи отходит к плетеной корзине для игрушек и рассматривает шерстяную овечку. Несколько минут мы молчим, не глядя друг на друга.

– Утешает только… – начинаю я.

– Что?

Чтобы собраться с духом, мне приходится несколько раз сглотнуть.

– Скажи… – я делаю еще одну попытку, надеясь, что голос звучит деловито и сдержанно, – а если бы я сомневалась – ну, просто так, гипотетически?

Сьюзи смотрит мне в глаза и произносит тем же деловым тоном:

– Она симпатичная?

– Не просто симпатичная. Потрясающая. У нее рыжие блестящие волосы, шикарные зеленые глаза и загорелые руки…

– Корова! – на автопилоте реагирует Сьюзи.

– А еще она умная, красиво одевается и нравится Люку…

– Люк любит тебя! – перебивает Сьюзи. – Бекки, запомни: ты его жена. Он выбрал тебя. А ей дал от ворот поворот.

Мне заметно полегчало. Особенно после «поворота».

– Но это еще не значит, что она за ним не охотится. – Сьюзи начинает вышагивать по комнате из угла в угол, задумчиво постукивая овечкой по ладони. – И вот что мы имеем. Вариант первый: Венеция – просто знакомая, поводов для беспокойства у нас нет.

– Верно, – старательно киваю я.

– Вариант второй: ее сегодняшний визит – пробный шар. Третий: она и вправду охотится за ним. Четвертый… – Сьюзи умолкает.

– Что с четвертым? – с замиранием сердца спрашиваю я.

– Отсутствует как таковой, – торопится объяснить Сьюзи. – Думаю, наиболее вероятен вариант номер два. Венеция явилась сюда, чтобы осмотреться. Изучить обстановку.

– И что же мне делать?

– Дай понять, что ты ее раскусила. – Сьюзи многозначительно вскидывает брови. – Без церемоний, но хитро, по-женски.

По-женски? Откуда в Сьюзи эта житейская мудрость и цинизм? Она рассуждает так, что ей бы юбку-карандаш надеть и попыхивать сигаретой в каком-нибудь нуар-фильме.

– Когда она тебе назначила прием? – продолжает она.

– В следующую пятницу. Будет плановое обследование.

– Ясно. – Сьюзи настроена решительно. – Иди на прием, Бекки, и смело застолби свой участок.

– Говоришь, застолбить участок? – с сомнением повторяю я. – Но как?

Не помню, чтобы я раньше что-нибудь столбила. Ну разве что пару сапожек на распродаже в «Барниз».

– Подавай четкие визуальные сигналы, – со знанием дела разъясняет Сьюзи. – Пусть видит, что Люк принадлежит тебе. Обними его, заговори о том, как вы прекрасно живете вместе… И главное, пресекай все ее поползновения. Да, и принарядись. Но так, чтобы не выглядеть расфуфыренной.

Значит, четкие сигналы. Прекрасно живем вместе. Принарядиться… Я справлюсь.

– Кстати, как Люк относится к ребенку? – будто невзначай осведомляется Сьюзи. – Радуется?

– Кажется, да. А в чем дело?

– О, ни в чем. Просто читала недавно о мужчинах, которым претит сама мысль об отцовстве. Вот они и заводят интрижки в порядке компенсации.

– Интрижки? – нервно переспрашиваю я. – И часто такое бывает?

– Э-э… примерно в половине случаев.

– В половине?!

То есть в десяти процентах, – спешно исправляется Сьюзи. – Точно не помню. Я уверена, Люк не такой. Но поговорить с ним как с будущим отцом не помешает. В статье сказано, что у многих мужчин рождение ребенка ассоциируется только со стрессами и трудностями, – значит, надо помочь им составить позитивные представления.