Потом над могилой насыпали огромный курган, и он до сего дня носит название Дирмен Дирмед.

После смерти Дирмеда Фин покинул Кинтайр и стал охотиться на острове Айлей. Как-то раз, когда Фин шел по горному склону, размахивая своим длинным копьем, ему повстречался какой-то широкоплечий, темнолицый незнакомец. Он вприпрыжку бежал навстречу Фину по траве, и у него был всего один глаз, да и тот — на лбу.

— Фин Мак-Кул, вождь людей, хочешь пойти со мной в мою кузницу? — спросил он звонким голосом.

— А ты, кузнец, видать, не из смертных, — молвил Фин. — Однако я все же пойду с тобой. Показывай дорогу!

Тут кузнец-эльф дико расхохотался, и хохот его как гром раскатился по горам.

— Следуй за мной, если можешь, Фин Мак-Кул! — крикнул он и тотчас понесся с быстротой штормового ветра. Фин помчался следом за ним.

Они бежали по косогорам, одним махом перескакивали через пустынные ущелья и, едва коснувшись правой погон дна долины, левой уже ступали на ее дальний склон. Трава на горах волновалась, так быстро они неслись, и ни разу Фин не отстал и не замедлил стремительного бега.

Наконец они подбежали к каменной хижине. В нее вела каменистая тропка. Тут кузнец-эльф повернулся и потряс руку Фииу.

— Ходим мы одинаково быстро, — сказал он. — Вот моя кузница! Войдем в нее и скуем меч тебе по руке.

Они вошли в хижину, где их радушно приняла дочь кузнеца. И пока Фин раздувал огонь, кузнец взял большой железный брус и принялся ковать меч, достойный героя.

Фин все еще раздувал мехи, и пот лился с его лба от страшного жара, а кузнец прикрепил к клинку двойную рукоять и доканчивал свою работу. И тут дочь кузнеца подошла к Фину и шепнула:

— Твой меч почти готов, Фин. Скоро отец повернется к тебе и спросит: «Что еще осталось сделать?» А ты ответь: «Мечу не хватает только пустяка». Потом выхвати у него из рук меч и вонзи в его тело. Так меч закалится его кровью и станет лучшим мечом на свете.

Фин послушался ее совета. Немного погодя кузнец-эльф и правда повернулся к нему и спросил:

— Ну, Фин, меч твой почти готов. Что еще осталось сделать?

А Фин подскочил, схватил меч обеими руками и острым клинком перерубил кузнецу хребет и ребра. Потом наступил ногой на его тело, вытащил меч и ушел из кузницы к своим людям.

И вот, закаленный кровью кузнеца-эльфа, огромный двуручный меч и в самом деле стал лучшим из всех мечей на свете — всегда разил метко и ничего целым не оставлял.

Меч этот назвали Мак-ан-Лайн, и Фин никогда с ним не расставался.

Несчастливый год выдался для фейнов — им не везло на охоте. Настал голод. Мясо сошло с их костей, и скулы выпятились на их лицах. Тогда, отчаявшись найти дичь на острове Айлей, они вернулись в Арднамёркан, где остались их жены, чтобы поохотиться там. Диву дались все девять тысяч воинов, когда увидели, что жены их стали толстыми и упитанными, — в такой-то голодный год! Больше того, женщины похорошели вдвое против прежнего и ничуть не жаловались на голод.

Фейны много говорили между собой об этом чуде, и наконец Фин сказал:

— Позор нам, охотникам и кормильцам, что жены наши умеют добывать пищу, а мы нет! Не надо унижаться — не будем просить их открыть нам эту тайну. Но пусть один из нас останется здесь и все разузнает без их ведома. А мы завтра уйдем охотиться на остров Скай.

Потом он повернулся к псарю Конену и сказал:

— Раскрой для нас эту тайну, Конен, и, когда мы вернемся, поведай нам, что узнаешь.

Конен охотно согласился и, когда наутро все воины отправились на остров Скай, он остался. Влез на дерево, уселся на суку и, спрятавшись в листве, стал следить за женщинами.

Вскоре женщины вышли добывать себе пищу на завтрак. Конен увидел, как они рассыпались по горным склонам и собирают корни вереска, листья папоротника и сладкие побеги орешника. Все собранное они потом сложили в огромный котел и разожгли под ним огонь. И вскоре от их варева пошли вкуснейшие запахи. Они защекотали ноздри Конену, так что он даже чихнул, да с такой силой, что не удержался на суку и со страшным грохотом хлопнулся на землю прямо в толпу женщин.

Они сразу догадались, что он спрятался, чтобы за ними следить, и очень рассердились на него.

— Если бы наши мужья поменьше гордились и чванились и сами попросили бы нас открыть им нашу тайну, мы с радостью открыли бы ее, — говорили они. — Но они, словно воры, захотели ее выкрасть.

Однако женщины боялись бешеных вспышек Конена, и особенно теперь, — ведь, как уже было сказано, каждый волос на его голове обладал силой взрослого мужчины, а с тех пор, как начался голод, Конена не стригли. Поэтому женщины не стали его упрекать и даже покормили своим варевом.

Но когда Конен после еды лег отдохнуть, такой сытый, каким не был уже много дней, женщины начали перешептываться и вскоре придумали, как его наказать за любопытство.

Они вбили в землю два кола по обеим сторонам его головы и обмотали колья его длинными волосами. Потом женщины отошли в сторону и все враз громко закричали и застонали.

Конен тотчас проснулся от этого гама и, решив спросонья, что подходят враги или что женщины попали в беду, вскочил на ноги, не успев даже открыть глаза.

И тут он громко взревел — ведь волосы его были так туго привязаны к кольям, что, внезапно вскочив, он вырвал их вместе с кожей, и кровь заструилась по его плечам. Конен обезумел от боли, рассвирепел и, бросившись на женщин, загнал их в маленькую хижину и запер. Потом сложил у двери огромный костер из хвороста и валежника и поджег его. Он хотел, чтобы его мучительницы задохнулись в дыму.

Но когда пламя стало лизать нижний слой хвороста, один из воинов, что охотились на острове Скай, остановился на горном склоне и стал смотреть на узкий пролив между островом и побережьем Арднамёркана.

— Что это за столб дыма там поднялся? — сказал он. — Должно быть, женщины наши в опасности!

Тут все фейны в тревоге бросили охотиться и помчались спасать своих жен. Одним махом они перенеслись с горного склона на берег острова, а там воткнули свои длинные копья в землю и перепрыгнули через пролив.

Один воин тогда погиб. Он не удержал в руках своего копья, упал, и воды навеки сомкнулись над ним. Этого воина звали Мак-ан-Рэдин, и с тех пор пролив между островом Скай и Арднамёрканом называется Кол-Рэдин или Кайл-Рэй.

Но прочие воины с самим Фином во главе переправились благополучно. Они поспешили к хижине, где Конен запер их жен, затушили его костер, затоптали ногами тлеющий валежник и голыми руками растаскали в стороны горящий хворост.

Женщины выбежали из хижины; слезы радости текли по их щекам. Фин выслушал их рассказ, потом повернулся к Конену и объявил, какую кару он должен понести.

— Ты повинен смерти, бешеный Конен, — изрек он. — Этой кары требует справедливость.

Конен пал на колени перед Фином, а другие воины молча стояли вокруг.

— Раз уж я приговорен к смерти, могучий Фин, — воскликнул Конен, — даруй мне последнюю милость: пусть мне снесут голову твоим острым мечом Мак-ан-Лайном, что разит метко — ударит, ничего целым не оставит. И пусть смертельный удар мне нанесет мои родной сын Гарб. И голова моя перед казнью пусть будет лежать на твоей ляжке, Фин.

Фин согласился. И вот юный Гарб, хоть и с великим ужасом, приготовился выполнить желание отца. Тогда Фин взял семь толстых звериных шкур, семь вязанок хвороста и семь пластов серой древесной коры к обвязал всем этим свою ляжку, чтобы защитить ее от острого лезвия Мак-ан-Лайна.

И когда все это было сделано, Конен подошел и положил голову на ляжку Фина, а Гарб взял в руки громадный двуручный меч. Сталь сверкнула в воздухе, низверглась со свистом и отделила голову Конена от тела одним точным ударом. И хотя ляжка Фина была защищена трижды семью покровами, кровь брызнула из его жил и потекла по вереску.