— А может их надо было просто завалить? — резонно спросил брат. — Пистолеты-то у нас остались…

— Думал про это, — отвечал я, — наверно это было бы неправильно и вот почему — этих-то мы уже знаем и они про нас знают, а завали мы их, придут же совсем новые ребята, свято место же пусто не бывает, верно? А кто там придёт, совсем неизвестно, может хуже в два раза. Да и лишнюю кровь лить не хочется, если можно обойтись более гуманными средствами…

Следующее утро обещало быть хлопотным, но урожайным, думал я, механически пережёвывая в столовке положенный нам завтрак — тарелку овсянки, два куска черняшки, один из них с кубиком сливочного масла, и стакан достаточно сладкого чая.

— Ну что, братцы вы мои кролики, — сказал я остальной компании, когда мы вышли на двор, — начинается серьёзная работа, от того, что мы тут сделаем в ближайшие два месяца, зависит вся наша дальнейшая жизнь, это понятно?

Братцы-кролики покивали головой, только Пашка обиделся на кроликов, тогда я немного поменял обращение:

— Согласен, кролики это чересчур травоядно, с сегодняшнего дня именую вас братцами-волчатами, так пойдёт? Ну раз пойдёт, садитесь вот сюда на завалинку и слушайте распорядок дня на сегодня.

Братцы уселись на завалинку и приготовились слушать, один из апостолов даже рот открыл от усердия.

— Начнём мы пожалуй с макарон, это попроще будет. Что это такое, все знают?

Лёха не знал, пришлось ему объяснить:

— Макароны это та же лапша, только более хитровыкрученная — полоски или трубки или еще более сложные изделия из специальным образом приготовленного специального теста. Слово «макароны» по происхождению итальянское, идёт от глагола «макаре», что значит «мять» или «месить». В принципе большой необходимости в таких извращениях нет, можно просто резать тонко раскатанное тесто на узенькие полоски, да и дело с концом, но в этом случае получается не очень красивый и не очень привлекающий внимание покупателей товар. А макароны красивые… да и вариться они будут быстрее.

Я подкатил к завалинке чурбан, который тут неподалёку валялся зачем-то, уселся на него и продолжил:

— Сырьём для макарон может быть не любая мука, а только та, которую смололи из твёрдых сортов пшеницы, с большим содержанием клейковины. Иначе всё развалится. В муку хорошо бы добавлять разные приправы, для формирования широкой вкусовой палитры, но это мы на потом пока оставим, сейчас главное выдать товар образцовых кондиций. Пошли, значит, дальше — из муки делаем тесто, воды надо при этом добавлять очень немного, чтобы потом всё не слиплось, при этом желательны механические приспособления, руками если месить, ничего хорошего не выйдет. Я понятно говорю? — на всякий случай уточнил я.

Братцы покивали головами, но не очень уверенно, ну ладно, по ходу дела въедут, подумал я.

— Тесто замесили, теперь надо продавить его через пресс с отверстиями, соответствующими конечному виду изделия — если нужны трубочки, значит матрица должна быть со вкладышами, если без дырочек, то сплошная, значит, матрица, если ленточки или фигуры нужны, то тут уж щели какие-то придётся рисовать. На выходе из пресса важно сразу же начинать сушку, обдувать горячим воздухом эти самые макароны. Потом отрезаем нужные куски, это тоже хорошо бы механизировать, но на первом этапе может так резать будем, а потом полусырые макароны закладываются в сушилку и доводятся до нужной кондиции. Высохли — складываем их в красивые коробки или ящики и везём на склад. В общих чертах всё, что-нибудь непонятно?

— А мы это осилим ли? — спросил брат, — сложно как-то оно всё…

— Ерунда, глаза боятся, руки делают, как говорит народная мудрость. Итак, с чего сегодня начнём…

Тут я задумался, а и действительно, с чего ж мы эту глыбу начинать-то будем?

— Все вместе идём в механические мастерские и перетаскиваем в наше помещение станки, токарный и сверлильный точно, остальное, что дадут. Потом я рисую чертежи деталей для будущей линии производства макарон и начинаем потихоньку делать эти детали… погнали, братцы-волчата.

В механических мастерских нам, если честно, были совсем не рады, но деваться им было некуда, распоряжение способствовать молодым дарованиям прилетело с самого верха, так что два станка мы у них умыкнули. Как мы допёрли эти два станка до своего места обитания, это отдельная и заунывная песня… а потом ещё их ведь надо было подключать к валам от основной мельницы… а оно всё не хотело подключаться и упиралось… но подключилось. Приказал ребятишкам осваиваться с новой техникой, пусть повытачивают и посверлят, всё равно что, лишь бы руку набили, а сам сел в уголке рисовать чертежи…

Вот вы наверно спросите, откуда ж ты знаешь, что там надо рисовать и как всё в сборе работать будет? Ну если конечно будет оно работать… а я вам отвечу, что битых пять лет проработал на одном маленьком пищевом комбинатике — специализация у него, если честно, немного не макаронная была, мы там в основном на масле и на кондитерке специализировались, но и макаронами мне пришлось заниматься — начальство озаботилось диверсификацией и я в числе пяти членов рабочей группы полгода занимался изучением тонкостей макаронного дела. Проект, как это и обычно бывает, дальше изучения технологий и проработки бизнес-плана не продвинулся, но знания у меня в голове остались. Глубокая переработка зерна, если интересно, это был второй перспективный проект, который даже вылился в закупку оборудования для пилотного участка, но потом грянул очередной кризис.

И глубокая переработка накрылась глубоким медным тазом… надеюсь хотя бы сейчас ситуация по-другому будет развиваться. Хотя кто же его точно знает-то…

Тут неожиданно подошёл мастер из механического цеха и предложил нам в пользование небольшую паровую машину, во дела! Чем тащить тяги из соседнего цеха, запускайте свой личный источник энергии, да и все дела… правда она немного не работает, ну так заодно и почините. Попросил для начала показать агрегат, так сказать, лицом, а то купишь тут кота в мешке. Пошли смотреть на кота.

Кот не такой, конечно, был, как на этой картинке, чуток поменьше, одноцилиндровый, мощностью в три лошадиные силы… не фонтан, но для наших небольших нужд наверно пойдёт.

— Вот сюда, — мастер открыл крышку котла, — закладываете дрова. А вот с этого колеса снимаете мощность, — и он с довольно большим усилием крутанул это колесо.

— И чего здесь не работает? — сразу решил уточнить я.

— Регулятор сломан, раз, — начал перечислять он, загибая пальцы, — поршень сточился, пропускает пар, это два, ну и ремень порван, но это уже ерунда.

— Хорошо, берём, — согласился я, — поможешь перетащить?

— А то как же, — обрадованно отвечал мастер.

Этой его радости я не очень понял, ну да ладно, по ходу дела разберёмся.

— Да, и ещё про дрова — где их брать и сколько эта машина жрёт этих самых дров?

— Брать на дровяном складе, у Фрола наряд выпишешь, выдадут. А жрёт она их немало, полкуба в день, если непрерывно будет работать.

Я позвал остальных пацанов, а мастер привел ещё одного своего подельника, так что вшестером мы эту дуру быстро дотащили, куда надо.

— Чё это за штука такая? — спросил меня Лёха, — и чё мы с ней делать будем?

— Это паровая машина, — ответил я, — вот сюда дрова закладываются, а вот это колесо крутиться будет и вращать все наши станки… ну когда починим паровую машину конечно, сейчас она немножечко сломана.

Лёха с апостолами три раза обошёл вокруг неё, после чего задал резонный вопрос:

— А дрова мы где возьмём?

— Вопрос своевременный, — ответил я, — давай дуй к Фролу, он в том здании на первом этаже сидит, и обрисуй ситуацию, он должен какую-то бумажку выписать на дрова. А потом пойдешь их получать.

Лёха как будто ветром сдуло, а я попинал ногой машину и пристроился в углу с целью продолжить рисование чернового варианта автоматической линии по производству макаронных изделий. Но это мне не удалось, в наш цех в этот момент зашёл представитель власти — полицейский в красивой форменной фуражке и кителе.