— Разрушаешь что? — свирепо спрашивает он, пытаясь заставить меня признать, что между нами есть что-то, что может разрушить.

Я не клюю на удочку.

— Фасад.

Любой, кто смотрит прямо сейчас, сможет увидеть, что это совершенно чуждо для нас. Кондуктор будет готов. Полное дерьмо. Сейчас нас никто не видит, и никто на этой вечеринке не дает понять, чем мы занимаемся.

Натан издает глубокий звук и приближается на несколько дюймов, свободной рукой беря мое бедро. Он прижимает меня к стене и опускает голову мне на шею. Его дыхание царапает мою кожу, и он шепчет:

— Тебе просто придется притвориться, что в этом нет ничего нового.

Я задерживаю дыхание, когда его мягкие, теплые губы прижимаются к моей шее. По моей коже пробежали мурашки.

— Представь, что я целовал тебя здесь уже тысячу раз. — Его руки отрываются от моих бедер, поднимаются вверх по бокам и приземляются по обе стороны моей челюсти. Он наклоняет мою голову и перемещается к другой стороне моего горла. — Представь, что я наметил каждый дюйм твоего тела, как свои пять пальцев. — Его рука скользит по моей спине и падает чуть выше моего зада. — Представь, что я знаю, что у тебя вот здесь двухдюймовая родинка. — Реальность сталкивается с фантазией, потому что у меня есть родимое пятно. Я на грани срыва, вспоминая, что он видел меня голой, но он быстро движется дальше.

Его губы теряют контакт, и он берет мои локоны между пальцами, поднося их к носу, чтобы вдохнуть.

— Представь, что это я мыл тебе волосы этим кокосовым шампунем перед тем, как мы пришли сюда сегодня вечером.

Боже мой. Я больше не могу ни дышать, ни глотать, ни думать, ни двигаться, ни жить. Моя душа достигла нирваны, и я не вернусь. Натан подавляющий. Он мощный и все же он такой нежный. Как мне потребовалось так много времени, чтобы испытать эту его сторону? И если он действительно притворяется, его актерское мастерство находится на следующем уровне.

— Притворись, — говорит он хрипловатым тоном, достаточно тихо, чтобы только я могла слышать, проводя большим пальцем по моей нижней губе. — Я не в настроении для тебя, и все, что ты хочешь сейчас, это чтобы я поцеловал тебя. — Он опускает голову, так что его губы едва касаются моих. Я болею за него. Умираю, чтобы его рот приземлился на мой и ПОКОНЧИЛ С НИМ. Я закрываю глаза, приоткрываю губы и чувствую, как он едва касается моих, когда он указывает:

— Ты больше не хихикаешь.

Я делаю глубокий вдох и шепчу:

— Нет. Я не.

Наконец, губы Натана прижимаются к моим. Это мягкость раскрывающейся розы. Это бархат, скользящий по шелку. Погружайте пальцы ног в горячую ванну и лениво погружайте тело в воду, чтобы не обжечься.

Я мечтала об этом поцелуе много лет, но в своем воображении я никогда не могла точно представить богатую, натянутую текстуру его кожи или силу, которую он держит, чтобы сдержать в своих могучих руках.

Все пространство между нами сокращается, когда Натан сильнее притягивает меня к себе. Наши бедра соприкасаются, и теперь я полностью в его объятиях, глубоко вдыхая его в свои легкие. В мои вены. В мою душу. Я не могу насытиться им.

Это действительно может происходить?

Да, говорят его губы, снова и снова прижимаясь к моим. Идет поиск. Изучение. Уговоры. Мои ладони скользят вверх по его груди, чтобы сомкнуться на его шее. Пока я здесь, я могу позволить себе некоторые вольности. Я провожу пальцами по его волосам сзади, прямо на затылке, где они восхитительно вьются. Он издает тихий стон благодарности, и все ускоряется. Теперь это бочка с нарастающим темпом. Он раздвигает мои губы. Я пробую его, а он пробует меня.

Меня не удивляет, что Натан полностью контролирует свои движения. Он точен и дотошен на поле, и это проявляется и здесь. Он дисциплинирован. Но я чувствую, что у него есть и другая сторона, та, где он отпускает и сдается. Я жажду в нем этого безрассудства, поэтому слегка прикусываю его нижнюю губу и дергаю. Мягкое напоминание о том, что я не такая хрупкая, как он думает.

Он немедленно отвечает, полностью обхватывая руками мои ребра. Мои ноги отрываются от пола. Он легко поднимает меня, и я обхватываю его талию ногами, изо всех сил цепляясь за него. Его. Натана. Мой милый друг жадно пожирает мой рот, как будто я все, что ему нужно в этом мире, и он все это возьмет.

Я вдавливаю пальцы в его плечи, наслаждаясь мышцами, напрягающимися под моим прикосновением. Его тело разрушительно. И это связано с его душой, поэтому я обожаю его еще больше. Я прижимаюсь крепче, потому что наш поцелуй настолько интенсивен, что у меня кружится голова. Тоска и желание пульсируют в нас обоих, пока не ощущаются как осязаемый поток. Годы сдерживания горят.

— Бри … — Натан прерывает поцелуй и благоговейно шепчет мне в горло. Он целует его, нежно кусает, успокаивает еще одним поцелуем.

Дрожь пробегает по моему телу, и я горю везде, где он прикасается ко мне. Как это реальность? Как мы здесь?

Я снова ловлю его губы, и моя кровь стучит по венам. Теперь, когда я попробовала его поцелуй, я пристрастилась. Я буду гоняться за этим ощущением всю оставшуюся жизнь.

Нас вытащили из коридора и перенесли в другую реальность среди звезд. Здесь, наверху, нет никаких звуков, кроме биения наших сердец и вздохов, вьющихся между нами, как приливные волны. Жара и мозолистое прикосновение Натана — мои единственные проводники в темноте, и все правильно, безопасно и так, как должно быть. Наши тела были созданы друг для друга — это должно быть ответом на то, как это может быть так хорошо.

Внезапно все становится темным и поразительно тихим, за которым быстро следуют визги и проклятия. Нет электричества.

Губы Натана отрываются от моих, и мне физически больно прощаться с ними. Кажется, я хнычу, а он приятно хихикает и целует меня в щеку.

— Как ты думаешь, что произошло? — спрашиваю я его, вцепившись в его рубашку на случай, если это был серийный убийца, отключивший свет и музыку и собирающийся расправиться с нами.

Натан ворчливо вздыхает и медленно опускает меня на землю. Он говорит сквозь зубы:

— Кажется, в доме перегорел предохранитель.

Какое ужасное время. Такое ощущение, что кто-то бросил нас в ледяную воду. Наш волшебный момент закончился.

В следующий момент мы слышим голос Джамала, разносящийся по всему дому. Что-то в этом звучит странно монотонно, роботизированно и почти… отрепетировано.

— О, нет. Похоже, мы перегорели предохранитель! Думаю, нам придется зажечь свечи. Натан, ты здесь? Нужна свеча, приятель?

Натан что-то бормочет себе под нос, и это звучит как-то странно похоже на

— Осел, ищущий гром.

Он все еще держит меня. Его пальцы все еще сжимают меня, как зубья медвежьей капкана. В его объятиях отчаяние, такое же, как и в моем сердце. Я хочу задать ему миллион и два вопроса. Я хочу засыпать его заявлениями. Но мой рот не открывается, и реальность снова окутывает нас.

Моя душа дрожит.

Теперь я знаю Натана с совершенно новой стороны, и я никогда не хочу возвращаться к тому, чем мы были.

— Проснись, спящая красавица!

Я приоткрываю глаза и вижу Бри, парящую над моей кроватью. Ее кудри собраны в высокий хвост и ниспадают на лицо. Яблоки ее щек покрыты розовыми пятнами, и мне интересно, сплю ли я все еще. Я должен быть. Почему Бри сейчас в моей комнате? Солнце еще не вышло. Она плод моего воображения.

Я смотрю на нее. Что собирается делать Дрим Бри?

Она улыбается, и я отражаю ее. Если она поднимет руку, я тоже подниму свою. Ее мягкие брови хмурятся, как и мои более густые. Это заставляет ее смеяться.

— Ты ведешь себя странно. Давай, вставай! Это вторник.

Я очень надеюсь, что этот сон закончится тем, что мы не побежим. Я смотрю на часы на прикроватной тумбочке, и они показывают 5 утра. Теперь я знаю, что все еще сплю. Бри всегда пытается уложить меня спать, чтобы не будить меня раньше 5:30.